Повелитель Серебряного лука
Шрифт:
Приам наклонился вперед, и она почувствовала вино в его дыхании.
– Хорошая служанка, – зашипел он, – не резвится в ванне с голой с дочерью царя. Она не прыгает в ванной с лепестками розы на груди.
Изумленные советники зашептались.
– Вас неправильно информировали, – ответила Андромаха. – Экса устала и еще не оправилась от боли. Я приказала ей отдохнуть и принять ванну.
Лицо Приама потемнело.
– И ты собиралась принять ее вместе с ней? Что сделано, то сделано. Будь осторожна в своем поведении в будущем.
– Или мне нужно убедиться, что за мной не шпионят
– Достаточно! – заревел Приам, вскочив на ноги. – Если ты хочешь молить за свою служанку, тогда становись на колени!
Андромаха стояла неподвижно. Гордость побуждала ее повернуться и уйти прочь от этого сурового и высокомерного человека, выйти из комнаты с прямой спиной и дерзко поднятой головой. Но именно из-за нее выпороли и унизили Эксу. Экса предупреждала ее, но гордая Андромаха не поверила. Да, она могла послушаться своей гордости и уйти из комнаты, но чего тогда будет стоить эта гордость?
У нее пересохло во рту, когда она закрыла глаза и упала на колени перед царем.
– Я бы попросила… – начала она.
– Молчание! У меня есть дела, требующие моего внимания. Оставайся там, где ты есть, пока я не соизволю с тобой поговорить.
Теперь унижение было полным. Приам собрал вокруг себя своих придворных, и они начали обсуждать текущие дела. Время шло, ее колени начали болеть на холодном каменном полу. Но она не двинулась с места, не открыла глаза. Вскоре девушка даже перестала прислушиваться к их разговорам. Внезапно она почувствовала тепло от солнечных лучей на своей спине и поняла, что наступает вечер. Когда Приам заговорил с ней, девушка открыла глаза и увидела, что придворные и писцы ушли.
– Ну? – сказал он. – Проси». Андромаха посмотрела на него. Он казался теперь усталым, и его глаза лишились своего блеска.
– Моя виновность или невиновность не имеет для тебя значение, царь Приам? – спросила она тихим голосом. – Разве ты не главный судья Трои? Разве правосудие вершится не на этом троне? Если бы я резвилась, как ты это называешь, с молодой служанкой, то не стала бы это скрывать. Я – такая, какая есть. Я не лгу. Экса – жена оруженосца Гектора. Несколько дней назад она родила сына. За свою долгую опытную жизнь ты знаешь многих женщин, которые желали бы порезвиться после родов, когда их тела разбиты и болят, а грудь налита молоком?
Выражение лица Приама изменилось. Он откинулся на своем троне и погладил рукой свою серо-золотую бороду.
– Я не знал, что это жена Местареса. Вставай. Ты простояла на коленях достаточно долго.
Она удивилась внезапной перемене в нем, Андромаха молча встала на ноги.
– Произошла ошибка, – сказал он. – Я пошлю ей подарок. Ты хочешь, чтобы она вернулась?
– Конечно хочу.
Он посмотрел на нее долгим взглядом.
– Ты не встала передо мной на колени, если бы от этого зависела твоя жизнь. Но ты унизилась ради служанки.
– Я заставила ее страдать по своей глупости. Я приказала ей залезть в ванну. Я думала, это облегчит ее боль.
Приам кивнул.
– Ты также решила, что будет хорошо поплавать голой с микенским воином
– Да, согласилась, – ответила она, не задумавшись. – Почему ты этого не сделал?
Царь покачал головой.
– Хороший вопрос, Андромаха, и ты должна сама на него ответить.
– Как я могу? Я не знаю твоих мыслей.
Встав с трона, Приам позвал ее следовать за собой, затем прошел по мегарону и поднялся по лестнице в покои царицы. Андромаха нервничала, но не боялась изнасилования. Во время их бесед он не раз смотрел на ее грудь или ноги, но в его глазах не было знакомого голодного блеска. Царь поднялся на самый верх лестницы, повернул направо и прошел по галереи на высокий балкон, выходящий на дворцовый сад. Андромаха последовала за ним.
В саду внизу собрались люди, которые переговаривались тихими голосами. Андромаха увидела разговаривающих друг с другом Агатона и жирного Антифона, рядом сидели Лаодика и Креуса. Лаодика наклонила голову, а Креуса жестикулировала руками. Вокруг них стояли советники в белых одеяниях и троянская знать со своими женами или дочерьми.
– Все, кого ты видишь, – тихо сказал Приам, – что-нибудь принесли для царя. Подарок, принятый от одного, будут рассматривать как оскорбление для другого. Среди них есть те, кто верны царю, но есть и предатели. Некоторые сейчас верны, потом станут предателями. Другие могли бы стать предателями, но подарок от меня убедит их сохранить верность. Как царь узнает, кому доверять и кого убить, кого наградить и кого наказать?
Андромаха почувствовала напряжение и неловкость.
– Я не знаю, – ответила она.
– Тогда выясни это, Андромаха, – велел он ей. – Потому что, если боги пожелают, однажды ты станешь царицей Трои. В этот день ты будешь смотреть с этого балкона, а все эти люди внизу придут к тебе или твоему мужу. Тебе нужно будет узнать их мысли, мечты и устремления. Но когда они будут стоять перед тобой, ты не сможешь отличить верность от предательства. Они все будут смеяться, когда ты пошутишь, и рыдать, когда ты опечалена. Твои подданные будут уверять тебя в безграничной любви. Но их слова ничего не значат. Пока ты не узнаешь мысли, которые они скрывают за этими словами.
– А ты знаешь все их мысли, царь Приам?
– Я знаю достаточно об их мыслях и желаниях, чтобы продолжать жить. – Он засмеялся, – но однажды один из них удивит меня. Он вонзит мне в сердце кинжал, подсыплет яд в чашку или поднимет восстание, чтобы свергнуть меня.
– Почему ты улыбаешься при этой мысли?
– А почему бы нет? Тот, кто преуспеет в этом, будет сильным и хитрым, и будет хорошо подходить для этой роли.
Теперь улыбнулась Андромаха.
– Или он будет глупцом, которому повезло.