Повелитель теней. Том 2
Шрифт:
— Он живёт у Монтре, — зло процедил Жан. — И я вынужден видеть его смазливую физиономию несколько раз на дню. Монтре даже собирается взять его с собой в поход.
— Сокольничего короля?
— Конечно, вдруг между боями его величество захочет развлечься охотой? Ричарду не до того, а платить за коня и доспехи Альфонса вызвался сам Монтре. И он же обеспечит его содержанием и местом в шатре.
— Тогда не понимаю, что ты так расстраиваешься, — пожал плечами Марк. — На войне ведь убивают, сам знаешь. Случайная стрела, ночная засада, да мало ли что может случиться с неопытным мальчишкой на войне.
Жан, прищурившись, смотрел на него,
— Узнаю нашего Марка! Ты ведь был не менее жесток, чем я, но тебя Арман осыпал милостями, а не отчитывал перед всем штабом.
— Потому что я всегда знал, что и когда уместно, и не давал волю страстям, если это может привести к опале.
— Ты поможешь мне с этим делом, по старой дружбе?
— Я ничего не стану обещать тебе, Жан, — ответил Марк. — Кроме того, что оставлю этот разговор втайне от всех. Там увидим.
Жувер ушёл, а Марк, подойдя к окну, проводил взглядом его удаляющуюся фигуру. На его губах появилась едва заметная улыбка. Он всегда считал, что благородство уместно только в отношении благородных, к коим Альфонс Бризон, Жан Жувер и их хозяин никоим образом не относились.
После первой стражи де Сегюр, взяв с собой оруженосца, отправился к графу Блуа. Тот купил себе дом одного из фаворитов короля Армана, изгнанного из города, и за пару лет успел перестроить и отделать его заново. Гостя в просторном нижнем холле встречали хозяин и хозяйка — миниатюрная женщина с пепельными волосами и длинным носом. Она в первый момент напомнила Марку мышку, наряженную в платье из золотой парчи. Однако затем, когда они прошли в просторную, украшенную резными панелями комнату с расписным потолком, и сели за стол, он понял, что первое впечатление обманчиво.
Тяжёлые гардины на окнах были опущены, и стол освещался белыми свечами, вставленными в серебряные канделябры. Скатерть своей белизной отражала свет, и он рассеянным сиянием падал на лицо молодой женщины. Марк невольно засмотрелся на неё. Она обладала удивительно свежей ровной кожей и яркими голубыми глазами, а волосы имели редкий палевый оттенок. Некоторая непропорциональность черт делала её лицо строгим и в то же время нежным. Алые губы привычно складывались в милую улыбку, когда она обращалась к гостю. Может, она была чуть сутула, но живость её манер и мимики делали её чрезвычайно привлекательной.
Первая часть ужина прошла традиционно и немного скучно, потому что разговоры привычно вертелись вокруг погоды, дворцовых сплетен и предстоящего военного похода. После этого графиня простилась с гостем и удалилась в свои комнаты, а мужчинам подали густое, настоянное на лепестках роз, крепкое вино, которое изготавливали в одном из свободных городов на юге континента.
Марк обратил внимание на то, что граф проводил супругу тёплым взглядом. Заметив это, Блуа улыбнулся.
— Многие считают мою супругу дурнушкой, над ней даже посмеиваются при дворе, — произнёс он. — Я сам женился на ней из соображений выгоды. Она — единственная дочь барона де Рамбо и принесла мне в качестве приданого земли, граничащие с моим имением. Этого мне было вполне достаточно, но со временем я разглядел в ней истинное сокровище. У неё добрый нрав, кроткое любящее сердце и, к тому же, нежная, как бархат, кожа. Я искренне полюбил её, и теперь каждый день грядущей разлуки, кажется мне непомерным испытанием.
— Графиня вовсе не дурнушка, — возразил Марк со всей искренностью. — Напротив, она являет собой очень редкий и необычный образчик
Граф какое-то время с задумчивой улыбкой смотрел на него, и в его круглых чуть навыкате глазах читалась явная симпатия.
— Я рад, что такой ценитель, как вы, разглядел красоту Катарины. Это лишь доказывает, что вы действительно внимательный человек, не доверяющий поверхностным взглядам и впечатлениям. Барон Делвин-Элидир дал вам превосходные характеристики, и я вижу, что это не просто дань старой дружбы. Впрочем, я обратил внимание, что и сам он очень проницателен и обладает глубоким умом, так что вряд ли можно было ожидать, что он выберет себе в друзья человека недалёкого.
— Друзей не выбирают, ваше сиятельство, — заметил Марк, поднеся хрустальный бокал с розовым вином к лицу, и с наслаждением вдохнул его аромат. — Друзей обретаешь на жизненном пути, как правило, в дни нелёгких испытаний. Однако я благодарен барону за его добрые слова.
— Вы правы относительно природы дружбы, — согласился граф. — Я уже несколько лет при дворе, но так и не смог обзавестись здесь друзьями. У меня множество приятелей и собутыльников, но друзей нет.
— Мне казалось, вы дружны с виконтом Монтре, — бросил пробный шар Марк.
— Вряд ли виконт способен на дружбу, — весьма холодно заметил граф. — Он руководствуется выгодой. Пока ему выгодно было иметь меня среди своих друзей, он был любезен и услужлив. Но вот его клике стало тесно при дворе из-за вновь прибывших баронов, и он уже пытается вытолкнуть меня за границы игрового поля. Вряд ли так поступают с друзьями.
— Это странно, — задумчиво проговорил Марк. — В отличие от других его приятелей, вы обладаете настоящим влиянием при дворе, которое зиждется на том, что вы действительно нужны королю.
— Поэтому он стал видеть во мне конкурента. Все эти затеи с шумными праздниками и дикими оргиями больше не востребованы во дворце, теперь нужны люди, полезные для войны. И я теперь больше нужен королю, чем виконт Монтре. Поэтому он и пытается оттеснить меня. Согласитесь, учитывая интересы коммерции, я в любом случае не смогу отказаться от поставок серы в Сен-Марко. Так зачем при этом допускать меня к трону, когда я могу занять место среди сотен купцов, везущих сюда коней, оружие и амуницию? Видимо, это он и пытается внушить королю. Вы заметили этот наглый ход с сокольничим? Теодор Бризон вырос в моём поместье и это я представил его ко двору. И вдруг Теодор погибает при подозрительных обстоятельствах, и Монтре тут же предлагает на эту должность его брата, который, кстати сказать, и живёт в его доме. Что это, как не удар по моему влиянию? Не исключаю, что Теодор погиб не просто так.
— У меня есть подозрения, что его убил Жан Жувер, — сообщил Марк, взглянув на графа. — Он сам проговорился мне в какой-то момент, но не стал развивать эту тему. Других доказательств у меня нет.
— Де Грамон знает? — тут же уточнил граф. Марк кивнул. — Что ж, весьма грубый, но эффективный ход: убить моего человека, чтоб протолкнуть к королю своего. Как видите, я прав. Ради такой малости виконт Монтре не остановился даже перед убийством невинного юноши.
Марк не стал спорить с ним по поводу невинности Теодора Бризона и причин его гибели.