Повелитель теней
Шрифт:
Золотой титан взмыл в воздух и спикировал на Дангра. Его меч мог бы снести ему половину туловища, если бы Дангр не упал на землю. Карранг попытался ударить нападавшего своим мечом, но промахнулся. Золотой титан выбил меч из его руки и клинок, сверкая в последних отблесках заката и лучах расцветающей луны, понесся по воздуху, словно стрела. Дангр взмыл за ним.
Поняв, что главный противник сейчас обретет оружие, золотой титан ринулся следом. Дангр настиг меч у самой земли, развернулся и нанес удар, от которого его противник не смог увернуться. Меч Карранга прошил золотые пластины и отделил правую руку призрака.
Но
– Меня нельзя убить разделением на части, - прошипел золотой титан.Отдай мне то, что я прошу, и мы расстанемся живыми.
– Ты сказал "живыми"? Значит, и у тебя есть слабое место? Где же оно? Или я уже нанес удар по этой чувствительной зоне?
– Ты умрешь! Немедленно!
– Может быть, но после тебя.- Дангр со всего размаха ударил призрака кулаком в челюсть, пришпилил мечом к земле отрубленную правую руку золотого титана и вырвал из нее свой меч. С мечом он помчался туда, где остались его попутчики.
Золотой титан последовал за ним, Карранг бросился наперехват, пытаясь задержать призрак, но Золотой титан, злобно хохоча, одним ударом снес ему полголовы.
Дангр разрезал стилетом веревки, привязывающие пантеру к седлу, и занес меч над ее головой. Призрак остановился. Дангр видел, как эфирное тело Карранга отделилось от изуродованной плоти и всплыло вверх.
– Нет!
– воскликнул призрак.
– Не делай этого! Ради всех живущих титанов!
– Так вот твое слабое место! У пантер на черепе редко бывает подобный выступ.
– Дангр! Сжалься надо мной! Ведь если ты достанешь кристалл, я перестану жить!
– Что-то я не видел в твоих глазах жалости, когда ты убивал Карранга. И знаешь, ты уже давно не живешь!
Меч Дангра обрушился на голову мертвого зверя, и в мешанине мозга и крови сверкнул ослепительной чистотой кристалл.
5.
Дангр чувствовал, что главное сделано - все составляющие успеха теперь находятся у него в руках. Оставалось ждать полнолуния, но что-то мешало ему оставаться беззаботным.
Вместе с Эхо бродил он по городу, слушая длинные цитаты из древних книг с комментариями: у Эхо в памяти хранилась уникальная библиотека текстов.
– Я должен понять, Эхо, что надо сделать для воскрешения бога.
В этом моя задача, и для этого я пришел в ваш мир.
– Посмотри внимательно вокруг. Ты видишь, Дангр, этих людей, потерявших надежду, спасительное направление, смысл существования. Они начали верить в то, что являются всего лишь сложным машинами - системой клапанов, шлангов, рычагов и кронштейнов. Они думают, что сознание - всего лишь следствие материи и без нее существовать не может. Они верят в то, что окружающий их мир единственный, что реально существует только то, что КАЖДЫЙ может увидеть или почувствовать. Но какими бы жалкими ни были эти люди в твоих глазах, без них ты не сумеешь воскресить Бога. Это они должны его воскресить. А ты призван помочь.
– Что мне делать?
– Иди к ним. Таков мой ответ.
Люди вокруг Дангра пили вино, искали зрелищ и приключений, совершали подвиги во имя любви и денег, занимались тысячами вещей, лишенных для титана всякого смысла. Простившись с Эхо, Дангр прошел по базарной площади, вышел на улицу, ведущую к королевскому дворцу, и свернул в переулок, в конце которого заметил храм.
Войдя в тяжелые бронзовые двери, Дангр заметил пустоту и покинутость, царящую здесь. Ступени крыльца были гладко стерты подошвами приходящих, а внутри пусто, темно и холодно. Только грязный нищий у стены молился о ниспослании ему ужина или чего-то еще. Бог умер.
Услышав его шаги, изнутри вышел священник. Он пошатывался и смотрел мутным взглядом. Потом его лицо приобрело озадаченное выражение.
– Ты вошел в храм?
– Вошел.
– Ты не похож на нищего.
– Все мы нищие на этой земле, ибо лишаем себя главного и служим второстепенному.
– Хм! Проходи. Будь моим гостем.
– Спасибо.
Они вошли в просторную, чистую комнату, приятно контрастировавшую с полумраком молельного зала. На столе стояло вино и обильная закуска. Жестом священник пригласил гостя сесть и налил ему красного вина.
– Ты один из тех, кто надеется воскресить Бога?
– Можно сказать и так, но я ничего не знаю о других.
– Их немного.
– И все они приходят в храм?
– Они строят собственные храмы на горе за Западными воротами. Ты не знал об этом?
– Я чужестранец.
– Давай выпьем, чужестранец, за то, чтобы Хаос вернулся в Тьму.
Они выпили.
– Наш город в недалеком еще прошлом был полон высокой радости жизни. Теперь его населяет плебс, и исчезли души из человеческих глаз. Я давно уже не молюсь Богу, хотя за долгие годы отшельничества это стало необходимостью для меня. Кому молиться?
– Прости меня, священник, но откуда стало известно о смерти Бога?
– Ты задаешь странные вопросы, чужестранец. Откуда тебе известно, что у тебя две руки и два уха?
– Хм! Я пытаюсь понять, что мне делать, святой отец. Потому и задаю глупые вопросы.
– Ты знаешь что-нибудь о кристалле пантеры?
– Ничего конкретного, хотя слышал кое-что.
– Давай выпьем еще!.. Мне известно, что когда кристалл окажется в руках последнего титана, воскресение может быть осуществлено. Для этого надо вложить кристалл в Черный Перстень так, чтобы он прилегал очень плотно, и подставить его под свет полной Луны. Это откроет дверь в тот мир, где Бог продолжает жить... Ик!.. Сила и кровь титана могут стать дорогой, по которой Бог вступит в Энроф снова. Мы с тобой не титаны. Мы бессильны. И те безумцы, что копаются на Западном холме, больше похожи на муравьев. Давай выпьем!..
Они выпили еще и еще. Дангр с удовольствием ел вкусную пищу, и сердце его наполнялось тихой радостью от того, что судьба продолжает ему сопутствовать.
Оставив святого отца спать на столе, Дангр вышел на воздух и направился к Западным воротам.
Близился вечер, и само солнце указывало Дангру путь. "Я следую за Солнцем, единственным существом, которое люблю по-прежнему сильно и страстно. Эйя называла меня Демон Солнца... Это было давно. Теперь она в высших сферах и наверное, вспоминает меня с отвращением. Или испытывает ко мне эту жалостливую любовь, которую там принято называть добродетельной. Ха! Мир, в котором одно признается плохим, а другое хорошим, - весьма забавен. Если бы воскресение Бога не было ценой моей свободы, никто не дождался бы от меня этой услуги..."