Повелитель тьмы
Шрифт:
Гидеон колебался.
— Он забыл, кем он был, — ответил он. — Он убил существо, которое должен был защищать, и боги заставили страдать его, ходить по земле в теле того существа как наказание каждый месяц во время полнолуния, целую вечность.
— Он… бессмертный, — пробормотала Рианнон, отвечая на свой собственный вопрос. Гидеон кивнул. — Все мы — сказал он.
— Я вижу, — ответила она так тихо, что он едва услышал.
— Хватит о Мариусе! — сказал он, притягивая ее к себе еще ближе. — Для меня имеет значение то, что он сделал. Он — мой друг, и твой. И только что доказал это.
Сейчас мы в безопасности.
Она прижалась к нему, и он нашел ее губы голодным ртом. Какими же мягкими и сладкими они были. Они целовали его мягко словно бархат и сладко, словно мед, он усилил поцелуй, и его язык сплелся с нее в эротическом танце. Это был быстрый толчок, извлекая стон из ее горла, которое резонировало через его тело. Разжечь в нем огонь могла только она. Он был возбужден, его поясница горела в огне, а раздувшаяся к жизни плоть упиралась в ее мягкий живот. Крылья Гидеона наполовину раскрылись, касаясь двух древних сосен, которые, казалось, вздохнули, пробуждаясь и удлиняя свои ароматные иглы, лаская их, в то время как влюбленные двигались в эротическом ритме, который приводил в движение участок земли под их ногами. Рианнон напряглась в его объятиях, но он нежно успокоил ее.
— Ничего не бойся, — пробормотал он. — Древние духи в этих деревьях они дают нам свое благословение.
Только он закончил говорить, как покрытый мульчей травяной покров начал двигаться. Один за другим, корни и усики начали пробиваться сквозь землю. Подобно любопытным детям, корни начали исследовать их тела. Рианнон вскрикнула, когда один из корней поднял низ ее одеяния и начал медленно двигаться вдоль ее бедра.
Другой потянулся к ее волосам и стал поглаживать их, они переплелись с первым и вместе стали распускать ее косу.
Гидеон еще никогда не видел ничего красивее, чем Рианнон с распущенными волосами, которые ниспадали ниже плеч. Куда пропала ее одежда? Это уже не имело значения. Тонкая одежда не скрыла ни одного из ее достоинств. Дриады красиво ее одели, в тонкую ткань из паутины, украшенную блестками, и мерцающую, словно космическая пыль. В этом наряде она выглядела не менее соблазнительно, нежели была бы обнаженной. Оно обтягивало соски ее упругих и молодых грудей, проходило между бедер, соблазнительно сидело на ее узкой талии и пышных ягодицах.
Сейчас же оно лежало около ее ног, искрясь в предрассветной тьме. Ткань богов, на самом деле, была слишком красива, чтобы могла она прясться смертными. Гидеон вытащил из брюк своего угря, сжал его, освободил его взволнованную плоть, успокаивая ее от толстого корня до остроконечной головы. Медленные, пульсирующие волны лихорадочного огня растеклись по его пояснице.
Она начала скользить по толстому, испещренному прожилками древку рукой. От ее неспешных ласк его плоть стала еще тверже.
Его крылья расправились еще шире, лаская деревья, которые соединились ветвям и сформировали кольцо вокруг них, наподобие ароматного кокона. Их иглы, смоченные липким соком, оставляли небольшие следы на их обнаженной коже. Это была близость, как ни с кем другим. Корни, виноградные лозы, усики растений их нежные прикосновения неустанно ласкали их обоих, привязывая их лодыжки к земле, связывая их с Природой, и друг с другом.
Дрожащие волны огня разорвались через член Гидеона, когда нежные прикосновения поднимающихся виноградных лоз, которые сделали для них укрытие на стволах больших сосен, обвились вокруг его члена и заскользили дальше между упругими полушариями его задницы. Он готов был, паклятся, что слышал один сосновый вздох под навесом из листвы, поскольку эти два дерева начали поглаживать друг друга.
Гидеон вспомнил, что случилось с ним в прошлый раз, когда деревья освободили его таким же образом. Он мог бы этого всего избежать, если бы вышел из-под их защиты, но тогда спустятся наблюдатели и швырнут в них свои молнии.
И сколько пройдет времени, прежде чем их гнев распространится на Рианнон? Сколько пройдет времени прежде, чем их возмездие станет угрожать ей? Их удары молний не могли убить его, но они могли убить ее. Смог бы он жить с таким грузом на душе? Ему даже страшно было об этом подумать.
Он должен оставаться сосредоточенным. Это самое главное, но захватывающие волны страстного огня, малейшее прикосновение ее руки, слабый порыв ветра, или прикосновение сосновой иглы, могло заставить его испытать оргазм. Сейчас проклятие работало на него, в отличие оттого, что было раньше, потому что это была любовь. Он уже ничего не может изменить, он должен думать не только о себе. Теперь у него была Рианнон.
Ее нежная грудь вздрагивала, когда ростки плюща ползали между ее бедрами. Прислонив ее на одну из покачивающихся сосен, Гидеон раздвинул ее нижние губы и не спеша, полностью вошел в нее. Дрожь оргазменного огня пронзила его плоть, поскольку ее влагалище обхватило его член. Сначала медленные толчки, потом более быстрые, более частые пульсации, поскольку он скользил по ее мягкой и нежной влажности.
Рианнон выкрикнула его имя, когда оргазм охватил их обоих. Гидеон застонал. Дрожащий тембр, казалось, пузырился в его горле от самых глубин загадочного волокна, которое соединяло его воедино. Неужели это последний его оргазм? Неужели его время уже закончилось? Его член все еще горел от необузданной страсти, когда она погладила его крылья. С последним дрожащим толчком они обернулись вокруг нее, освободив деревья, чтобы они больше не касались их.
Корни, усики, нежные ростки и вьющиеся виноградные лозы которые были над ними, спускались к земле, прячась назад под мульчу из мертвых листьев, упавших игл, сока, и полевых цветов. Удары пульса под ними прекратились, поскольку травяной покров вернулся к своей твердой форме, словно корни деревьев никогда и не выползали из-под него.
Казалось, что лес вздохнул, когда навес над ними исчез, Гидеон вышел и отпустил Рианнон.
— Мы должны уходить, — пробормотал он, вглядываясь вглубь густого и пышного подлеска, про который говорил Мариус. — Здесь больше не безопасно. Нас могут поджидать наблюдатели.
— Я боюсь, Острова Огня, — призналась Рианнон, прижимаясь к нему плотнее. — Говорят, что все кто встречается с Вэйном, сами вспыхивают пламенем, что у него есть власть самовоспламенения!
— Это не огонь Вэйна, которого ты должна бояться, — сказал он. — Это — огонь наблюдателя, который угрожает, и именно Мариусу, надо бояться этих ударов молний, больше чем любому из нас. Боги терпеливы к Древним, но этот дух не освобожден от их гнева. Однажды я видел, как удар молнии едва не уничтожил Древних духов.