Повелитель вампиров
Шрифт:
– Но остановить это возможно? – воскликнул доктор Дэйл. – И каковы способы борьбы с этим злом?.. Если не в обычной науке, то в оккультной?
– Есть способы, с помощью которых можно победить пагубные силы, стоящие за вампирами, но все это не так легко использовать. Чтобы уничтожить псевдожизнь вампира, должно быть уничтожено мертвое тело, и есть только один способ сделать это. Нужно найти мертвое тело днем, пока он лежит окоченевший и беспомощный, вбить кол ему в сердце и потом отрезать ему голову. Тогда псевдожизнь уйдет, и создание, наконец, обретет истинную смерть. У вас будет мертвое тело и ничего более. Только таким образом можно уничтожить вампира, хотя существуют и другие способы защититься и не стать его жертвами. Крест, для примера, парализует вампиров, впрочем, как и другие порождения Зла, так как крест не просто знак религиозной секты, но многовековой символ, который во все времена использовался всеми народами Земли для борьбы с силами Зла… Крест – символ, с помощью которой добрые силы Вселенной боролись со злыми силами, и, наверное, именно поэтому крест обладает столь великой мистической силой… Еще псевдоживого вампира отталкивают дольки и сухие побеги чеснока, точно так же, как ветви шиповника. В некоторые частях света их заменяет майский цветок или рябина. Кроме того, красный горошек
Доктор Хендерсон задумался.
– И вы говорите, что вампиризм – одно из редчайших разновидностей Зла, насланных на человечество? – спросил доктор.
Дэйл кивнул.
– Да. Вампиры, возможно, самые ужасные из всех злых созданий, с которыми труднее всего бороться. Как я уже говорил, я давным-давно сталкивался со случаями реального вампиризма.
Руки Хендерсона слегка дрожали, когда он задал следующий вопрос:
– А что вы тогда скажете, если я скажу вам, что вампиризм появился в Мэйсвиле? Вампир, или вампиры орудуют в моей деревне!
– Я скажу, что это, по меньшей мере, удивительно, – медленно проговорил доктор Дэйл. – И именно поэтому вы пришли проконсультироваться со мной?
Доктор Хендерсон подтвердил:
– Именно так, доктор Дэйл. Знаю, как невероятно это звучит, но, я думаю, вампиризм появился в моей деревне, и я прошу вас помочь мне в борьбе с ним!
Глава вторая
История Хендерсона
Доктор Дэйл не удивился странному заявлению доктора Хендерсона, хотя в его карих глазах появилась тревога.
– Полагаю, вы мне все об этом расскажете, – взволнованно обратился доктор Дэйл к гостю. – Понимаете, я ничего не знаю ни о Мэйсвиле, ни о людях, которые там живут, и любая информация, которую вы сообщите, может оказаться полезной. – Он тут же повернулся в мою сторону – я по-прежнему сидел в углу кабинета. – Как обычно, записывайте все, что говорит доктор Хендерсон, – распорядился доктор Дэйл, и я кивнул. Карандаш у меня был наготове.
А доктор Хендерсон, до сих пор находящийся под воздействием сильных эмоций, откинулся на спинку своего стула.
– Мало сказать, что все это звучит безумно, – начал он. – Однако это… Вы говорили, что вы не знаете Мэйсвиль? Так вот, это деревня с населением в семь или восемь тысяч на севере штата Нью-Йорк, лежащая к западу от реки Гудзон и близко к одному из отрогов горы Кошачьего Черепа. Это одно из мест в этом регионе, заселенных в первую очередь. Там по-прежнему живут достаточно состоятельные семьи, которые происходят от первых поселенцев. Многие из них имеют имения, расположенные между Мэйсвилем и холмами, возвышающимися к западу от деревни. Эти холмы – отроги горы Кошачьего Черепа, которые находятся в восьми милях к западу от Мэйсвиля. Эти холмы заросли почти непроходимым густым лесом. Среди них множество старых колониальных поместий, многие из которых были построены еще в начале XVIII века. Большая часть их заброшена, и только в усадьбе старого Геисерта еще живут… На равнине между холмами и деревней лежат поместья богатых семей, о которых я упоминал. И самое большое из этих поместий принадлежит Джеймсу Ролтону, чья семья принадлежит к наиболее влиятельным в этом регионе. Конечно, я знаю почти всех, кто живет в других поместьях: Хармонов и Муров, Уилсеев и остальных, но Ролтонов – лучше всех. Я заботился о Джеймсе Ролтоне, когда тот был ребенком, помог появиться на свет его дочерям Оливии и Вирджинии и лечил Аллину, его жену, в ее недавней болезни… Все началось с того, что около четырех недель назад Аллина Ролтон почувствовала первое недомогание. У неё всегда было хорошее здоровье, но тут она неожиданно стала терять вес, стала бледной и слабой. Вскоре её слабость стала ярко выраженной, так что она не могла и с постели встать. Я поставил ей диагноз: вторичная анемия, что само по себе, как вы знаете, результат обильной потери крови. Не понимаю, как Аллина Ролтон могла потерять такое количество крови… Но она и в самом деле теряла кровь, и силы её таяли каждый день. Крови у нее становилось все меньше и меньше. Чтобы скорректировать её самочувствие, я ввел ей состав Клейна-Лоренца, с усиленной формулой железа с добавлением мышьяка. Этот состав используется при лечении вторичной амнезии. В то же время состав Клейна-Лоренца не может возместить потерю крови, он лишь заставляет тело производить больше крови, если у пациента, конечно, есть такая возможность и достаточно времени… Только тут времени оказалось недостаточно, потому что Аллина Ролтон угасала с удивительной скоростью. Через десять дней, после того как она почувствовала первое недомогание, она уже находилась в критическом состоянии. И ей становилось все хуже уже прямо на глазах. Джеймс Ролтон чуть с ума не сошел… Аллина Ролтон умерла буквально у меня на глазах, и я ничего не мог сделать, чтоб спасти ее!.. Правда на шее у нее я заметил две маленькие красные отметины, расположенные чуть выше соединения внутренней яремной вены и подключичной вены. Но возле этих проколов не было никаких следов кровотечения, и, конечно, я тогда особого внимания на них не обратил. Не придал я значения и другим странным вещам, которые Аллина повторяла в бреду во время приступов своей слабости, ибо тогда я и не подозревал, что это может оказаться ужасной правдой… Так вот, Аллина Ролтон умерла через две недели, после того как заболела, несмотря на инъекции, которые я ей делал, в её теле становилось все меньше и меньше крови, пока не осталось так мало, что сердце её просто остановилось. Во время похорон Джеймс Ролтон выглядел просто ошеломленным, в то время как две его дочери, Оливия и Вирджиния, были совершенно безутешны… Только вот после смерти матери старшая дочь Оливия заболела и стала слабеть. Сначала я подумал, что всему виной случившееся с её матерью. Я пытался сделать так, чтобы настроение улучшилось, так же, как её отец и молодой Эдвард Хармон – её жених. Но то ли этого было мало, то ли мы действовали неэффективно, потому что через несколько дней Оливия Ролтон настолько ослабла, что и с кровати встать не могла. А потом я увидел у неё те же симптомы заболевания, что и у её матери: та же анемия, которая погубила её мать… Я был потрясен. Я столкнулся со странной болезнью, которая поставила меня в тупик, убила Аллину Ролтон и свалила с ног Оливию!.. Переполненный тревогой, я подумал, что это, должно быть, какая-то разновидность гемофилии, которой девушка заболела вслед за матерью. Точно такое же предположение сделал Джеймс Ролтон. Естественно, он страшно разволновался из-за того, что Оливия заболела той же самой болезнью, а так же молодой Харман – её жених… Еще через несколько дней Оливии стало явно хуже от потери крови. Пульс у нее стал пульсирующим, дыхание – прерывистым. Все те же самые симптомы, что у её матери. Я делал ей инъекции раствора Клейна-Лоренца, чтобы заставить её тело выработать достаточно крови для возмещения потери. Но, казалось, Оливия теряет кровь намного быстрее, чем может восстановить потерянное. Инъекции не помогали… Делая одну из инъекций, я обратил внимание на две маленькие отметины на шее Оливии – точно такие же ранки, как те, что были на шее её матери. Я осторожно осмотрел их, потому как начал подозревать, что они связаны с потерей крови, хотя никаких кровавых следов вокруг них не было. Тогда я спросил себя: может быть, какое-то ядовитое существо или насекомое укусило сначала Аллину Ролтон, а потом Оливию? Что-то высосало кровь вначале у матери, затем у дочери?.. А потом я кое-что припомнил. Я мысленно перебрал все симптомы болезни Аллины: её прогрессирующую потерю крови, отсутствия признаков какого-либо реального заболевания. И еще я вспомнил, что в полусознательном состоянии бормотала Аллина – и тогда словно прозрел в один миг… Тварь, которая оставила странные знаки на шее; тварь, которая избрала своей жертвой Оливию Ролтон, как до того Аллину Ролтон, могла быть лишь вампиром! Я слышал о таких случаях: о мертвых мужчинах и женщинах, которых оживали при помощи крови. Но, так как я раньше никогда не сталкивался ни с чем подобным, я подумал о них в последнюю очередь… Тем не менее, все ужасные доказательства того, что вампиры реальны, находилось у меня перед глазами. Вампир пил жизненные силы Оливии точно так, как до того выпил все жизненные силы её матери. И если это не остановить, дочь умрет точно так же, как умерла её мать!.. Когда я сделал это открытие, у меня голова кругом пошла. Теперь я был уверен, что это вампир убил Аллину, а теперь убивает её дочь. Но кто вампир или вампиры, ответственные за происходящее? Кто тот мертвый, что приходит из могилы, забирать кровь живых для мертвых? И как могу я – медик, имеющий дело только с ортодоксальной медициной, сражаться с этим темным ужасом?.. А потом я вспомнил, что мои коллеги как-то рассказывали мне о специалисте по Злу, докторе Джоне Дэйле из Нью-Йорка, который посвятил свою жизнь борьбе с силами Зла, с которым порой сталкиваются практикующие медики. Вот я и решил отправиться в Нью-Йорк, чтобы заручиться вашей поддержкой в борьбе с ужасом вампиров, которые, судя по всему, появились в Мэйсвиле… Так я и сказал Джеймсу Ролтону и Эдварду Хармону… Я сказал им, что Оливия и Аллина – жертвы вампиров, и я хочу остановить все это. Конечно я, Ролтон и Хармон удивились и пришли в ужас. Они тоже слышали об ужасном Зле вампиров, но никогда не думали о том, что смогут сами столкнуться с этими чудовищами… Я попросил их ничего не рассказывать ни Оливии Ролтон, ни кому-то еще, но постараться проследить, чтобы никто не подобрался к Оливии ночью. Её отец заверил, что он будет внимательно следить за дочерью все ночи, так что, надеюсь, она на некоторое время в безопасности. Сегодня утром Джеймс Ролтон звонил мне по телефону и заверил меня, что его дочь никто не побеспокоил, так что сегодня первым же поездом я отправился в Нью-Йорк…
Приехав, я сразу отправился прямо к вам в офис и прорвался к вам, несмотря на вашего секретаря, господина Оуэна. Я считаю, что очень важно вовремя остановить вампира, который угрожает Мэйсвилю, иначе Оливия Ролтон умрет вслед за Аллиной Ролтон. Вот я и пришел к вам, чтобы попросить отправиться в Мэйсвиль и уничтожить эту заразу!
Закончив рассказ, доктор Хендерсон напряженно застыл на краю кресла, а голос его перешел в хрип от переполняющих его эмоций. Доктор Дэйл все это время слушал его не перебивая, с интересом, в то время как мой карандаш летал по листкам блокнота – я записывал все, о чем говорил доктор из провинции.
– Доктор Хендерсон, должен признать, все, что вы рассказали нам, и в самом деле указывает на присутствие вампиров, – объявил, наконец, доктор Дэйл. – Однако, как я вам говорил, вампиризм не часто встречается в нашем мире, и этому есть логические объяснения…
– Но вы отправитесь сами в Мэйсвиль и сможете рассудить, вампиризм это или нет? – тут же поинтересовался доктор Хэндерсон. – Думаю, вы в любом случае могли бы попросить Джеймса Ролтона нанять вас…
– Давайте вначале определимся в основном вопросе… Вы, доктор Хендерсон, говорили, что, помимо знаков на горле Аллины и горле Оливии Ролтон, были еще какие-то бредовые высказывания Аллины Ролтон, которые натолкнули вас на мысль о вампирах. Что это были за высказывания?
– Они были ужасными, – проговорил доктор Хендерсон. – Она говорила об этом лишь перед самой смертью, когда была так слаба и находилась в бреду большую часть времени. Она металась в постели и невнятно бормотала, иногда достаточно громко, чтобы можно было расслышать. По большей части она утверждала, что кто-то постоянно за ней наблюдает. Она испуганно шептала о красных глазах, которые следят за ней, о сверкающих зубах. Еще она шептала о завываниях собак, стонала от ужаса. Как-то я сидел у её кровати, и видел, как от ужаса округлились её глаза, и она прошептала: «Мое горло… Мое горло… Он снова…» В тот раз, как я уже говорил вам, я так ничего и не предпринял. Иногда, как вы знаете из опыта, пациенты в бреду произносят самые странные вещи, которые то и дело всплывают у них в подсознании. Но позже, когда я увидел следы на горле у Оливии и вспомнил, что такие же следы я уже видел на шее Аллины, я вспомнил слова, которые она произносила в бреду; вот тогда я начал подозревать, что виной всему вампиры.
Доктор Дэйл задумчиво кивнул, а потом спросил:
– А когда Аллина Ролтон находилась в сознании, она не говорила вам о каком-нибудь ночном госте или о том, что сама гуляла ночью.
Доктор Хендерсон покачал головой.
– Нет, она никогда ничего похожего не говорила. Знаете, в последние дни жизни она почти все время находилась в бессознательном состоянии. Она рассказывала мне, что видит ужасные сны и боится прихода ночи. Ещё она жаловалась на вой собак во дворе, которых держали на цепи. Эти звуки сильно её угнетали…
– А ваша нынешняя пациентка, Оливия Ролтон? – продолжал расспрашивать доктор Дэйл. – Вы слышали что-то похожее и от неё?
– Ну, Оливия пока еще не бредит, – вздохнул доктор Хендерсон. – Она говорила мне, что тоже видит во сне кошмары, и ей не нравится, что собаки воют по ночам… Вот, пожалуй, и все.
Доктор Дэйл, казалось, задумался. Он нахмурился, а потом поинтересовался у доктора Хендерсона.
– Вы говорили, что Аллина Ролтон начала терять кровь и ощущать недомогание где-то месяц назад?