Повелитель Воздуха
Шрифт:
– Совершенство и абстракции, – сказал я. – Есть маленькие акты справедливости, так же, как есть и великие, Владимир Ильич.
– Вы полагаете, что мы, 'еволюционе'ы, отставили в сто'ону свою человечность, чтобы свободно гнаться за фантазиями и утопиями?
– Возможно, вы – нет…
– Вы зат'онули сейчас извечную п'облему убежденного п'иве'женца какого-либо ми'овозз'ения, мисте' Бастэйбл. Для нее никогда не будет найдено окончательного 'ешения.
– Я сужу по моему личному опыту, – сказал я. – Для разрешения человеческих проблем никогда не
– Британцы, несомненно, принимают его именно так, – рассмеялся Дутчке. – Вы, конечно, согласитесь со мной, что есть особенное удовольствие в поиске альтернатив, в том, чтобы посмотреть, будут ли альтернативные варианты функционировать лучше…
– Этому ми'у, без сомнения, должна быть лучшая альте'натива, – с чувством проговорил Ульянов. – Она п'осто должна быть.
Шоу явился для того, чтобы забрать нас на прогулку по городу. Мы четверо – капитан Корженёвский, который за это время полностью поправился, так что на его лбу не было видно даже рубца, Уна Перссон, граф фон Дутчке и я – последовали за Шоу из дома на широкую, залитую солнцем улицу.
В Городе Восходящего Солнца я узнал очень много нового. Революционеры всегда представлялись мне взбалмошными нигилистами, взрывающими дома, убивающими людей и не имеющими ни малейшего представления о том, что они собираются построить на руинах разрушенного ими мира. Но здесь их мечта стала реальностью!
«Однако нет ли здесь небольшой подтасовки? – невольно спросил я себя. – Разве можно распространить такое на всю Землю?»
Поначалу, когда меня забросило в мир семидесятых годов, я искренне верил, что обрел воплощенную утопию, казавшуюся несбыточной. Но теперь я пришел к выводу, что то была реализованная мечта лишь для немногих. Шоу стремился к такой утопии, которая была бы благом для всех.
Я вспомнил кровь, которую видел в рубке «Скитальца». Она забрызгала там все приборы. Кровь Барри. Трудно было согласовать эту картину с той, что я видел здесь, в городе.
Шоу протащил нас по школам, общинным ресторанам, лабораториям, театрам, мастерским, и везде мы видели счастливых равноправных людей сотен различных национальностей, рас и убеждений. На меня это зрелище произвело большое впечатление.
– Если бы не алчность европейцев, так мог бы выглядеть весь Восток – и Африка, – сказал мне Шоу. – Мы могли бы стать экономически сильнее, чем Европа. Это было бы настоящим равновесием силы. И тогда вы бы увидели, что такое справедливость!
– Но в данном случае вы следуете идеалу, который зародился именно в Европе, – заметил я. – Разве мы не…
– Мы и самостоятельно пришли бы точно к тому же. Люди учатся на примерах, мистер Бастэйбл. Нет нужды навязывать им мнение.
Мы вошли в затемненный зал. Перед нами находился широкий проекционный экран, затянутый полотном. Шоу попросил нас занять места, затем
Окованный ужасом, я смотрел, как, обезглавленные, падают десятки китайских мужчин и женщин.
– Деревня Цзин-ан в японской Манчжурии, – пояснил Шоу жестким невыразительным голосом. – Жителям деревни не удалось вырастить годовой план риса, поэтому их наказали. Это произошло в прошлом году.
Я видел, как смеялись японские солдаты, когда их мечи раз за разом опускались на склоненные шеи и головы катились прочь.
Меня точно оглушило.
– Но ведь это японцы… – вот и все, что я смог вымолвить.
Новая картина. Труд кули на одном из участков железной дороги. Люди в форме погоняют их ударами кнутов, заставляют работать еще быстрее. Форма была русская.
– Всякий знает, как жестоко обращаются русские с покоренными народами…
По этому поводу Шоу не стал высказывать никакой точки зрения.
Группа китайцев – среди них много женщин и детей – вооруженные серпами и цепами, атакуют каменную стену. Люди одеты в лохмотья и истощены голодом. Из-за стены открывают огонь автоматы, люди падают на землю, корчатся, истекают кровью, кричат в предсмертной агонии. Я почти не мог смотреть. Автоматный огонь замолчал только тогда, когда все до единого были мертвы.
Люди в коричневой форме в шляпах с широкими полями выскочили из-за стены, прошли среди трупов и удостоверились, что ни в ком больше не теплится жизнь.
– Американцы!
– Чтобы быть до конца точным, – сказал генерал Шоу бесцветным голосом, – к этому нужно добавить, что они действовали по просьбе сиамского правительства. Эта сцена разыгралась в нескольких милях от Бангкока. Американские войска помогли правительству восстановить порядок. В прежние времена в некоторых частях Сиама было несколько небольших восстаний.
Следующая картина показала индийский поселок. Насколько видел глаз, ровными рядами стояли бетонные бараки.
– Поселок пуст, – сказал я.
– Подождите!
Камера прошлась по безлюдным улицам до начала поселка. Там стояли солдаты в красных мундирах Великобритании. Они взмахивали лопатами и сваливали трупы в ямы с негашеной известью.
– Холера?
– Бывает там холера, как случаются и тиф, и малярия, и оспа, однако деревня погибла не из-за эпидемии. Смотрите же!
Кинематографическая камера приблизилась к картине совсем близко, и я увидел на трупах множество огнестрельных ранений.
– Они отправились в Дели маршем, без пропусков, и хотели перейти городскую черту, – рассказывал Шоу. – Они не остановились, когда раздался приказ. Поэтому их застрелили.
– Но это же не могло произойти по официальному распоряжению британских властей, – возразил я. – Офицер превысил свои полномочия. Такое иногда случается.
– А русские, американцы, японцы – они тоже превысили полномочия?
– Нет.
– Так поступает власть, когда ей угрожают, мистер Бастэйбл, – сказал Шоу. Я посмотрел ему в глаза и увидел, что они полны слез.