Повелитель Вселенной
Шрифт:
23
Оэлун с двумя сыновьями похоронили Чарху рядом с его юртой, выкопав могилу заостренными палками и камнями. Бэлгутэй присоединился к ним, когда они уже опустили старика в неглубокую яму. Оэлун прошептала слова прощания и обратилась к сыну Сочигиль:
— Закопай могилу. Твоя мать все еще в юрте?
Бэлгутэй кивнул.
— Я оставался с ней, пока Хачун присматривал за овцами. Она не двигается и не говорит.
Оэлун отошла от могилы, прошагала между двумя кострами, которые развела раньше, и вернулась в собственное жилище.
Вошел Хачун.
— Все будет хорошо? — спросил он.
— Да. Твой отец не любил трусов. Вы храбрые мальчики, и я знаю, вы меня не разочаруете.
Она положила Тэмулун в люльку.
— Тэмугэ, присмотри за сестрой. Хачун, вернись к овцам.
Оэлун взяла свой головной убор, водрузила его на голову и пошла в юрту к Сочигиль.
Женщина сидела у очага.
— Взгляни на себя, — сказала Оэлун. — У тебя погас огонь и дети мерзнут.
Сочигиль раскачивалась.
— Им надо было убить нас, — сказала она. — Это было бы большим благодеянием, чем такое.
— Если ты не наберешься мужества, — возразила Оэлун, — я увезу тебя из этого стана силой. Если уж ты пожелала умереть, я предоставлю тебе такую возможность. — Она помолчала. — Погоревала и будет. Теперь мы должны подумать о наших детях.
— Одним нам не выжить.
— У нас есть несколько овец и лошади. Онон даст нам воду и рыбу. Крыс будем есть, если понадобится. Мы выживем. — Оэлун рывком подняла Сочигиль на ноги, та глядела уныло. — Ты пойдешь собирать кизяки, я спущусь к реке, поищу ягоды в кустах. Хорошо еще, что нас бросили в это время года — успеем подготовиться к зиме.
Если они выживут летом, если налетчики не угонят то, что осталось, осенью они могут набить дичи и пережить злую зиму. Если же положение будет отчаянное, можно съесть домашних животных, хотя ей не хотелось прибегать к этому, потому что пользы от живых животных будет больше. На реку возвращаются утки, и еще можно накопать корешков. Возможно, и некоторые из ушедших ускользнут и присоединятся к ней, но она не очень надеялась на это. Им будет легче забыть ее и в конце концов утешить себя тем, что смерть прибрала ее детей.
Надолго она загадывать не будет, станет жить одним днем. Она сунула Сочигиль корзину и вывела ее из юрты.
Тэмуджин взял из рук Оэлун длинную палку. К концу этого подобия удочки привязана была нитка, ссученная из сухожилий, и костяной крючок.
— Лови рыбу, если сумеешь, — сказала Оэлун. — Даже маленькие пойдут в пищу.
Бектер уже стоял на берегу с удочкой, сделанной ею же.
— Улов будем делить поровну, — продолжала она. — Не будет никаких споров о том, кто поймал больше рыбы и кому ее есть.
Бектер тупо уставился на нее. Она взяла можжевеловую палку и пошла по берегу к тальнику. Оэлун оглянулась на луг, где Бэлгутэй и Хасар пасли лошадей. Сочигиль сидела возле своей юрты с меньшими детьми. Хачуну полностью доверили овец. Даже маленький Тэмугэ, которому поручили поддерживать огонь, и тот приносил больше пользы, чем Сочигиль, которая только и делала, что качала люльку с Тэмулун и баюкала ее.
Утреннее солнце разогнало туман, павший на реку. Онон здесь был узким и мелким, он разливался лишь там, где удили рыбу Тэмуджин с Бектером. Оэлун взглянула на безоблачное небо. День обещал быть жарким, но она не ждала грозы. Она припомнила тот жаркий день и место выше по реке, где она впервые увидела Есугэя.
Она собралась уже копать корешки, как вдруг увидела далеко на востоке всадника. Она попятилась за куст, бросила палку, вытащила из саадака лук и посмотрела в ту сторону, куда текла река. Всадник может проехать возле Тэмуджина с Бектером, но они уже засели в кустах с луками наготове.
Она подождала, пока всадник не приблизился, потом вынула стрелу и прицелилась. Всадник подскакал. Он еще не был в пределах досягаемости, когда она узнала его и опустила лук.
— Мунлик, — позвала она и побежала вдоль берега.
Он проскакал по мелководью, соскочил с коня и подхватил ее на руки.
— Оэлун, — проговорил он. Она положила голову ему на грудь. У нее отнялся язык. — Что случилось здесь?
— Они нас бросили, — наконец удалось сказать ей. — Они откочевали несколько дней тому назад. Она выскользнула из его рук. — Орбэй-хатун не пригласила меня на весеннее жертвоприношение. А потом ждать было недолго. На другой день все снялись. — Она перевела Дух. — Приготовься, Мунлик. Твой отец пытался остановить их. Тодгон Гэртэ ударил его за это копьем в спину. Мы похоронили его несколько дней тому назад.
Она в изнеможении опустилась на землю. Мунлик долго молчал.
— Тодгон за это заплатит. — Он сел рядом и взял ее за руку. — Моя жена и сын…
— Они ушли со всеми вместе. У них не было выбора. Даже Хокахчин вытащили из юрты.
— Послушай, — сказал Мунлик, стиснув руку Оэлун. — Я могу поехать к хану Тогорилу.
Она покачала головой:
— Хан кэрэитов ничего не выиграет, помогая беспомощной вдове и детям. Ему было бы более выгодно заполучить в союзники вождей тайучитов — мой муж всегда говорил, что хан Тогорил практичный человек. — Она отняла руку у Мунлика. — Если даже он и принял бы нас, мои сыновья стали бы заложниками. И он отдал бы их Таргутаю при первой возможности.
— Но ваше положение безнадежно, если не найдется кого-нибудь, кто защитит вас.
Оэлун посмотрела ему в глаза.
— Я отказываюсь поверить в это. Таргутай с Тодгоном вполне могли нас прикончить, но их остановил Тэнгри. Должно быть, они все еще боятся духа моего мужа.
— Но твои сыновья…
— Они будут еще храбрее, чем их отец. — Она подтянула ноги и обхватила колени руками. — Я знаю Тэмуджина, — тихо сказала она. — Он не согласится быть долго заложником то ли хана кэрэитов, то ли бывших сподвижников своего отца. Мой сын потребует, чтобы ему вернули его права, и они будут вынуждены убить его. Брошенный, он проживет дольше, чем среди этих людей. Я уж постараюсь, чтобы он жил долго.