Повелитель железа (сборник)
Шрифт:
Жалюзи отодвинулись, и в окно высунулся по пояс, облокотился о подоконник Парфенов, — вместо парусиновой блузы на нем был военный френч со снаряжением.
— Ай-ай-ай, — сказал он Ливеровскому, — ну и заграничные гости… Ай-ай-ай… Когда перестанете гадить?
— Кто он такой? — закричал Ливеровский.
Гусев сказал:
— Начальник речной охраны Средневолжского края и мой начальник.
— Ай-ай-ай, — Парфенов качал головой, — напрасно только людей подводите, господин вице-консул… Все равно мы ваши карты раскроем, воровать вам не дадим… Зря деньги кидаете, получаете конфуз. Торговали бы честно…
—
— Временно в моей каюте. Уворованные вами рукопись и копия оказались у дамочки под подушкой. Неудобно. А Хшкинсона вы, сукины дети, чуть не угробили. Так нанюхался хлороформу, слышите — мычит в капитанской каюте.
Рысью мимо пробежал капитан. К пароходу подчаливал катер речной охраны. Парфенов исчез в окошке. Палуба осветилась.
— Сдались? — спросил Гусев.
Ливеровский бешено топнул желтым башмаком. Парфенов вышел на палубу, нагнулся вниз к катеру:
— Ну что? Выловили всех троих? А? Давайте их наверх.
Зыбкой походочкой появилась Шура, прижимала руки к груди, хрустела пальцами… Робко ныряла головой то в сторону Гусева, то Парфенова.
Парфенов ей:
— Ай-ай-ай… Вот и верно, что глупость — хуже воровства.
— Знаете, уж чего-чего, — Шура сразу осмелела, — а за советскую власть… И надо же… (На Ливерайского)… Этот серый альфонс меня попутал…
По тралу поднялись Хренов, Бахвалов и профессор. С них ручьями текла вода. Сзади — охрана. Шура всплеснула руками, кинулась к профессору:
— Валька, на кого ты похож!
Профессор поднял палец:
— Я вас не знаю, гражданка Шура… (И Парфенову:) Я потерял данное мне на хранение счастье целого народа. Судите, меня…
— Успокойся, товарищ, — сказал Парфенов…
В эту минуту, как зверь из клетки, от стола к борту пролетел Ливеровский и в упор стал стрелять в Хренова и Бахваева. Но курок револьвера только щелкал осечками.
Гусев:
— Брось, вице-консул, патроны же я вынул из твоей пушки.
1931
Комментарии
Повелитель железа *
КАТАЕВ Валентин Петрович (1897–1986) родился в Одессе в семье учителя. Еще в гимназии проявил склонность к литературному творчеству. В 1915–1917 гг. был на фронте, дважды ранен, отравлен газами. С 1919 г. — служба в Красной Армии. По возвращении — Одесское отделение РОСТА. Затем — Москва, с 1923 г. — сотрудничество в газете «Гудок».
Должность фельетониста способствует раскрытию сатирического дарования Катаева. Из-под его пера выходит множество сатирических и юмористических рассказов, широко публикуемых периодикой. Катаев приобщается, также к «большой прозе»: романы «Остров Эрендорф» (1924; явная пародия на «Трест Д. Е.» И. Эренбурга), «Повелитель железа» (1925), повесть «Растратчики» (1926).
И. Ильф и Е. Петров называли Катаева своим «мэтром», не без его воздействия они принялись за совместную работу над романом «Двенадцать стульев», каковой и посвятили старшему товарищу. В. Катаев, в свою очередь, уделил немало теплых страниц мемуарной книги «Алмазный мой венец» Другу, в котором узнается И. Ильф, и брату, в котором трудно не увидеть Е. Петрова. Вообще многие страницы этого катаевского произведения посвящены судьбам нашей сатиры, ее талантливейшим мастерам (Слеша — Ключик, Булгаков — Синеглазый и т. д.)
Повелитель железа. — Впервые: Катаев В. Повелитель железа. Авантюрный роман с прологом и эпилогом. В.-Устюг: «Мысль», 1925.
Красавица с острова Люлю *
ЗАЯИЦКИЙ Сергей Сергеевич (1893–1930) родился в Москве в семье профессора медицины. Окончил философское отделение Московского университета. Первая публикация — анонимный сборник «Стихотворения» (1914). Много печатался как переводчик с западно-европейских языков.
Автор четырех опубликованных сатирических произведений: «Земля без солнца» (альманах «Рол», 1925, № 4), «Красавица с острова Люлю» (1926, под псевдонимом: Пьер Дюмьель), «Баклажаны» (1927), «Жизнеописание Степана Александровича Лососинова» (1928). Создал целую библиотечку детских повестей, занимательных и остроумных («Вместо матери», «Морской волчонок», «Великий перевал», «Внук золотого короля», «Шестьдесят братьев», «Псы господни» и др.) Ценные сведения и суждения об этом малоизученном писателе содержатся в его некрологе, появившемся «Литературной газете» 25 мая 1930 года за подписями Л. Леонова, Б. Пастернака, В. Вересаева, А. Эфроса, С. Шервинского, Л. Гроссмана, Б. Ярхо и др. В частности, там говорится: «Он нес в себе поучительную волю к жизни, любовь к ней. В его взгляде на бытие светился тонкий ум, глубокий юмор, пленяющий нас в каждом его произведении. Товарищи по литературе мало встречались с Заяицким не потому, что он был нелюдим. Наоборот, он был общителен, умел быть блестящим собеседником, отличным товарищем.
Но тяжкая болезнь — костный туберкулез — вывела его из строя».
Зеленые яблоки *
БОРИСОВ Николай Андреевич представлен в настоящем сборнике как автор пародийного романа-монтажа «Зеленые яблоки». Опубликовал в двадцатые годы еще два произведения авантюрного характера: кинороманы «Укразия» (М.-Л., Молодая гвардия, 1925) и «Четверги мистера Дройда» (М.-Л., ЗИФ, 1929). Оба произведения — головокружительные боевики, напоминающие «Месс-менд» М. Шагинян. Им не чужда ироническая интонация. Правда ее гасит бурный темп повествования, о коем свидетельствуют, например, такие характерные фразы из «Укразии»: «Выселенный из первоклассной гостиницы на шестой чердачный этаж журналист страдал». Это — самое начало киноромана. А вот чуть ли не самый его конец: «В это время Дройд без шляпы влетел в порт и с размаху бросился в море».
В обоих кинороманах упоминается Харьков. Поскольку в этом городе были выпущены «Зеленые яблоки», можно предположить, что жизнь (и, возможно, творческая судьба) не идентифицированного нами литератора связаны именно с этим городом.
Зеленые яблоки. — Впервые: Зеленые яблоки. Коллективный роман. Перевод с американского Н. Борисова. Харьков, Космос, 1927.
(Кстати, с издательством «Космос» связан и другой примечательный факт в истории советской сатиры: в 1925 г. впервые, а в 1927 в четвертый раз здесь была выпущена знаменитая книга пародий «Парнас дыбом»).