Повелитель железа (сборник)
Шрифт:
Воцарилось неловкое молчание. Прошла минута, другая.
И вдруг в этой страшной тишине послышалось тихое, еле слышное урчание. Это урчание было похоже на урчание живота.
В толпе послышался смех. Натеза-Састри побагровел.
Он закричал:
— Вы смеетесь над Шивой, негодяи? В таком случае Шива вас строго накажет. Сейчас раздастся небывалый удар грома. Слушайте все!
Снова наступило молчание, и послышались слабенькие отрывистые звуки. На этот раз небесные звуки были просто отвратительны и неприличны.
Толпа дико завыла.
— Мы не слышим грома!
— Это черт знает что, а не гром!
— А где же ваша хваленая молния?
Натеза-Састри побледнел.
— Молния будет, — тонко запищал он и яростно замахал факелом.
— Шива! Неверные желают молнию!
— Сейчас, — послышался дрожащий голос откуда-то сверху.
Вслед за тем раздался тихий треск, и под куполом храма вспыхнул жиденький огонек.
Бешеный хохот прокатился по толпе. Наиболее нервные попадали на пол и колотили пятками землю.
— К черту!!! — заорал Натеза-Састри, теряя самообладание, — давай огненные буквы.
— Сию минуту, — раздался отчаянный вопль сверху.
И сейчас же в черном звездном небе появилась большая красивая огненная надпись: «Религия — опиум для народа!», «Долой капитализм, да здравствует Советская власть!» Натеза-Састри лежал без чувств. А в небе появлялись все новые и новые надписи: «Мир хижинам — война дворцам!», «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Долой обманщиков жрецов! К черту Шиву!», «Да здравствует революция в Индии!» Рамашандра, очевидно, провел не без пользы целую ночь в куполе храма.
Произошло нечто невероятное.
Разъяренная толпа кинулась на браминов. В толпе зазвучали выстрелы.
Послышались крики:
— Довольно нас дурачить!
— Да здравствует Рамашандра!
— Да здравствует коммунистическая партия!
— Товарищи, к оружию!
Бешенство толпы не поддавалось никакому описанию.
Начинались серьезные события.
Пользуясь всеобщим смятением, полковник Хейс кубарем скатился с плоской крыши особняка Натеза-Састри, откуда он наблюдал за «чудесами» и, наскоро вырывая из своей седой головы последние клочья волос, бросился, ковыляя, на вокзал. Он уже не думал о своей карьере. В этот миг ему мучительно хотелось спасти свою шкуру и больше ничего.
Джемс Раунд глухо рыдал над своими машинами, вытирая слезы своей фальшивой рыжей бородой, которая больше не была ему нужна.
А бедняга Допкинс, которого Рамашандра предусмотрительно упаковал в ящик и перетащил в подземелье, грустно лежал, ничего не подозревая, и уныло думал о таком бесславном конце своей пышной полицейской карьеры.
В общем, каждый из героев нашего романа в эту ночь проводил время, строго согласуясь с обстоятельствами.
Глава восемнадцатая
Стэнли Холмс работает
Провал праздника «больших чудес» был очевиден. Карта полковника Хейса была бита. Религиозный дурман потерял свою страшную силу над трудящимися массами Индии. С большим трудом индусской полиции удалось приостановить вспыхнувшие беспорядки.
Но дело было сделано. Теперь уже ни для кого не было сомнением, что социальная революция в Индии неизбежна.
Полковник Томас Хейс был вне себя.
Он выпустил воззвание, в котором за голову Рамашандры назначалась сумма в 200000 рупий.
«Акционерное общество по распространению рюмок для еды яиц всмятку» находилось в состоянии полнейшего уныния.
Натеза-Састри и Джемс Раунд грустно сидели в кабинете разъяренного полковника. Левый глаз верховного жреца был солидно подбит. Левая рука висела на перевязи.
Джемс Раунд болезненно кряхтел: его тоже весьма потрепали религиозные индусы. Сам же полковник Хейс отделался сравнительно легко. Во время давки на вокзале ему оторвали левый ус.
Полковник сердито залаял и произнес:
— Господа, это из рук вон плохо. Нам страшно не везет, в этом надо признаться. А тут еще дурак Допкинс пропал не известно куда. Ужас!
Натеза-Састри и Джемс Раунд сочувственно закивали головами.
— Нас может спасти только чудо.
И чудо свершилось. Раздался вежливый стук.
— Войдите, — сказал полковник.
Тогда растворилась дверца большого платяного шкафа и оттуда изящно выпрыгнул Стэнли Холмс. Прежде чем потрясенные акционеры успели выговорить хоть одно слово, гениальный сыщик извлек из футляра историческую скрипку и очень недурно сыграл пару популярных вальсов.
Затем он не торопясь закурил свою не менее историческую трубку и сказал:
— Господа, не волнуйтесь. Я — Стэнли Холмс, родник племянник гениального сыщика Шерлока Холмса, восходящая звезда Скотленд-Ярда и гроза криминального мира. Я послан сюда господином министром колоний для ареста Рамашандры. Можете быть спокойны. Пока я жив — вы обеспечены. Не трудитесь мне объяснять положение вещей. Хотя я и прилетел из Лондона в Калькутту всего два часа тому назад, но мне все известно.
— Дорогой мистер Стэнли Холмс, — воскликнул растроганный полковник, — вы прибыли как раз кстати. Наш агент Допкинс пропал бесследно. Рамашандра разгуливает на свободе. Я просто не знаю, что делать. Сегодня я выпустил воззвание, в котором назначил 200 000 рупий за поимку негодяя.
— Двести тысяч рупий? — заинтересовался Стэнли, — эта сумма меня вполне устраивает. Если не ошибаюсь, сейчас у нас ровно девять часов утра. Отлично. Мой патентованный самолет экспресс, любезно представленный в мое распоряжение министерством колоний, делает около четырехсот километров в час. Таким образом, полтора часа туда и полтора часа обратно — три часа. Обед — час. Бритье — четверть часа. Арест Рамашандры — минут десять. Ну, то да се… Одним словом, не позже трех часов я буду иметь удовольствие доставить вам сюда Рамашандру живым или мертвым.