Повелители стихий
Шрифт:
– Нет, сэр! – взревел Кайл.
– Как я всегда говорил вам, мальчики, еще с начальной школы, ничто, даже отличное ночное зрение, не может заменить тяжелый труд и концентрацию. А теперь соберитесь в круг и встаньте на колени.
Тейт и его товарищи по команде окружили тренера, каждый опустился на одно колено, и, склонив головы, они взялись за руки.
– Храни нас невредимыми, сильными и уверенными. Храни нас, «Пантер»!
– Вперед, «Пантеры»! – хором ответила команда.
– Ах, да. Чуть не забыл. – Отец заговорщически оглядел команду. – Готовы?
– Да, тренер! –
– Начали!
– С днем рожденья тебя! С днем рожденья тебя! С днем рожденья, Орла-а-а-ан! С днем рожденья тебя! – Пели все – плохо, но с энтузиазмом.
– В свои восемнадцать – и не поцеловаться ни разу! – съязвил Райан.
– Черт, в свои восемнадцать – и по воротам не промазать ни разу! – огрызнулся Кайл.
– Ладно, ладно, повеселились – и будет. Пора на поле. Капитан и помощник капитана идут первыми.
Тейт и Кайл заняли свои места во главе двойной колонны «Пантер». Команда прошла в свою очковую зону, где остановилась, ожидая, когда оркестр исполнит боевой марш.
– Черт возьми, твой отец не шутил насчет погоды, – сказал Кайл, нервно поглядывая на зеленое небо и зловещие темные тучи. – Думаешь, матч отменят?
– Черт, нет! – ответил Тейт. – Во всяком случае, пока не ударит молния. И я надеюсь, что этого не случится. – Он вдохнул полной грудью, наслаждаясь запахом дождя и разлившейся в воздухе прохладой, предвещающей бурю. Он был одержим бурями! Сколько себя помнил. Всякий раз, когда слышались отдаленные раскаты грома и накатывали грозовые облака, он чувствовал, как внутри него нарастает неведомая сила.
– Будь особенно осторожен сегодня, сын. – Отец, стоявший рядом, привычно положил ему на плечо сильную руку. – Я знаю, ты любишь бури, но если небо разверзнется и начнется ливень, смотри в оба. Земля станет скользкой, как свинячье дерьмо. Сломаешь себе что-нибудь – и останешься на обочине. Сезон только начинается, и тебе нельзя травмироваться, иначе рискуешь потерять стипендию Мисси [10] .
– Не волнуйся, папа. Со мной все будет в порядке, как всегда.
Отец похлопал его по плечу и ласково улыбнулся.
10
Миссурийского университета.
– Хорошо. Оставлю беспокойство твоей матери. Не забудь помахать ей рукой.
– Мама здесь? Но она же ненавидит бури.
– Конечно, она здесь – как обычно, на трибуне в полусотне метров от центральной линии. Твоя мама ненавидит бури, но обожает своего маленького Орлана.
– У меня рост метр восемьдесят пять, и с сегодняшнего дня мне уже восемнадцать. Почему она непременно должна добавлять слово маленький? Господи, отец, только мама может сделать это прозвище таким жалким. – Мама и та зеленоглазая Земляничка, подумал он.
Дробь малого барабана, открывшая боевой марш, заглушила смех отца и заставила местных болельщиков, занимавших половину трибун маленького
Тейт руководил разминкой своей команды, когда полыхнувшее пламенем пятно на трибуне прямо над мамой привлекло его внимание. Рыжие волосы, вырвавшись на волю из пучка на макушке, рассыпались пышным облаком. Черт, да у девчонки настоящая грива. Тейт моргнул – раз, другой. Это же она! Земляничка! Она сидела рядом с грузной темнокожей женщиной, которая наблюдала за ним с таким интересом, словно он был двуглавым чудищем на ярмарке научных проектов. Но что же Земляничка? Она была занята тем, что пыталась укротить обезумевшие от ветра рыжие волосы, и смотрела куда угодно, только не на поле.
Закончив разминку, Тейт призвал команду сменить позиции и приступить к прыжковым упражнениям. Он снова украдкой взглянул на девушку. Да, она по-прежнему глазела по сторонам, но его как будто и не замечала. Хотя нет, постойте-ка. Она смотрела не куда попало. Ее взгляд скользил по небу.
Свисток судьи возвестил об окончании разминки, вызывая капитанов команд в центр поля для подбрасывания монетки. Тейт побежал навстречу спартанцу. Пожимая руку сопернику, он старался не думать о том, что из-за окладистой бороды, полностью скрывающей шею, парнишка выглядит лет на тридцать, а не на семнадцать.
– Орел! – выкрикнул спартанец таким глубоким и хриплым голосом, словно курил не один десяток лет.
– Решка! Выбор за «Пантерами»! – гаркнул судья, стараясь перекричать ветер.
– Мы принимаем подачу, – сказал Тейт и быстро побежал прочь с поля, смешиваясь с защитниками. Отец стоял в кругу игроков, отдавая последние указания. Ему приходилось кричать, чтобы его можно услышать сквозь завывания ветра, и громкий голос тренера справлялся с задачей.
– Что ж, «Пантеры». Возьмите чертов мяч и покажите этим спартанцам, что «больше» не значит «лучше»! На счет три – один, два, «ПАНТЕРЫ»!
Как хорошо отлаженный механизм, команда Тейта рассредоточилась на своей половине поля, занимая позиции, пока спартанцы выстраивались для розыгрыша мяча. Но не успел судья дунуть в свисток, чтобы дать старт игре, как набрякшее небо раскрылось, проливая струи дождя. Яркие огни стадиона замерцали вместе с табло, и рефери заколебался, не решаясь подать сигнал.
Тейт не смог перебороть себя и снова посмотрел на трибуны. Ему не терпелось увидеть промокшую Земляничку. Он без труда отыскал ее взглядом. Единственная из всех, она стояла с поднятой в небо рукой. Пока он смотрел на нее широко раскрытыми глазами, она выкрикнула одно слово – так громко и с таким неприкрытым ужасом, что все повернулись туда, куда она указывала.