Повелители сумерек
Шрифт:
— Чудовища существуют, — почему-то шепотом сказал Леонид. — Не такие, как в детских сказочках, — намного страшнее. Вот представь — ты идешь но улице, у тебя падает перчатка, а навстречу идет человек, быстро ее поднимает и с улыбкой протягивает тебе. Ты ее берешь, благодаришь, и невдомек тебе, что ты только что встретилась с монстром. А между тем есть такие, с феноменальной памятью. Им достаточно один раз заглянуть тебе в глаза — и все, ты уже у него в коллекции. Теперь, стоит ему захотеть, он припомнит твое лицо в мельчайших деталях и придет к тебе во сне. А там уж сможет делать с тобой все, что захочет, — просыпаться будешь
Жанне стало зябко. Она обхватила ладошками высокую кружку и сделала несколько обжигающих глотков. Почему-то вспомнилось прикосновение чего-то невыносимо холодного к шее пониже уха, ощущение чужого тяжелого дыхания, щекочущего волосы на затылке, ноющая боль в груди от врезавшегося в ребра подоконника…
(На грязной, растрескавшейся от времени краске — выцветшие пятна дешевого, скверно пахнутцего вина, следы засохших плевков, отполированные чьими-то задницами лепешки жевательной резинки… Чья-то сильная рука пригибает ее все ближе к выцарапанной лезвием надписи «ЦСКА — кони», она чувствует, как ее ноги, завязшие в спущенных джинсах, покрываются гусиной кожей — то ли от холода, то ли от ужаса… И предчувствие чего-то невыносимо мерзкого застревает в горле комком смерзшейся слизи…)
— А еще есть такие создания… людьми их назвать трудно, хотя они появляются на свет у обычных родителей, которые похищают человеческие души…
— Зачем это?
— Чтобы жить. Питаясь душами, можно прожить неограниченно долгое время, особенно если выбирать себе доноров помоложе. Энергетический метаболизм помогает таким… созданиям… развивать их необычные способности, превращаясь во все более совершенных существ, хотя сам процесс трансформации протекает довольно болезненно, а главное, долго.
— А что за способности они от этого получают?
— Не смогу объяснить. Если ты слеп от рождения, ты не поймешь, что значит «видеть». Если у тебя нет ног и рук, ты вряд ли представишь себе, каково это — играть в футбол. Люди изредка сталкиваются только с внешними проявлениями. Например, с подчинением чужой воле. В этом нет ничего сложного или таинственного — для измененного,я имею в виду. Так же как для тебя — в том, чтобы протянуть руку и взять с тумбочки кружку… Вот, молодец… Теперь сделай два глотка — два маленьких глоточка… Видишь, как просто?
— Ну, так не интересно… Расскажи хотя бы, как они это делают…
— Что? Похищают души?
— Ну да, да!
— Очень просто. Могу показать.
На мгновение Жанне показалось, что горячая кружка, которую она по-прежнему сжимала в руках, стала обжигающе ледяной. Леонид оставался серьезен и спокоен — слишком спокоен для мужчины, делящего один диван с девушкой, которая то и дело дотрагивается до него пальчиками ног, пусть и одетыми в толстые шерстяные носки.
— Ты шутишь, Лёнечка?..
Голос ее затерялся в невыносимой тишине, повисшей в комнате. Неожиданно Леонид поднял руку и положил ладонь Жанне на темечко.
— Вот здесь есть место, — произнес Леонид
Его ладонь едва заметно шевельнулась, поднялась, и Жанна почувствовала, как поднимаются вслед за ней примятые его рукой волосы.
— Давным-давно древние лекари, шаманы и колдуны, научились использовать эту точку для излечения всевозможных болезней. Из этой бреши, из этой дыры можно высосать любой, даже самый страшный недуг. Но, видишь ли, за все приходится платить. Вместе с болезнью человек теряет какой-то кусочек той энергетической субстанции, которую люди привыкли называть душой.
Леонид по-прежнему держал ладонь над головой Жанны. От ладони исходило тепло, приятное, расслабляющее тепло.
— Первоначальный метод был очень прост. Болезнь высасывалась вместе с кусочком души. Потом болезнь выплевывали, а душу проглатывали. Тут все дело в мере. Если высосать душу из человека быстро и без остатка, он умрет, хотя, умирая, будет испытывать несказанное блаженство. Если высасывать медленно и постепенно, тело начнет довольно интенсивно стареть. Иногда случается так, что душа еще почти вся на месте, а тело уже скукожилось, как кожаная перчатка в кипятке. А если брать быстро и понемногу, то тело остается прежним, а вот душа… Ну, это уже зависит от человека. Может постепенно засохнуть сама по себе, словно дерево, у которого подпилили корни. А бывает, что человек превращается в монстра, вроде тех, которые в глаза тебе заглядывают…
— Брр. — Жанна поежилась. Травяной настой уже не согревал, ноги и руки покрылись гусиной кожей. — А откуда ты вообще об этом знаешь?
— Ты просила страшилку? Я тебе ее рассказал…
— Да уж… — Зубы Жанны стукнули о край кружки. — А правда, ты все это придумал?
Что-то произошло. Что-то неуловимо изменилось в комнате, словно бы лежавшая за пределами светлого круга от лампы тьма сгустилась и приготовилась броситься на них.
— Мне довелось поколесить по миру, — странным голосом ответил Леонид. — Я же занимался тропической медициной, ты не забыла? Повидал всякого…
Замолчал. Ей показалось, что он хотел сказать что-то еще, но остановился, словно зачарованный каким-то воспоминанием. Глаза его стали похожи на два темных, суживающихся коридора.
— Иногда я тебя боюсь, — тихо сказала Жанна. Она не собиралась произносить это вслух — просто подумала. Но слова прозвучали — и ударили Леонида невидимым бичом.
Он вздрогнул и вдруг быстро спрятал лицо в ладони. Пальцы у него были длинные, тонкие, как у музыканта. Сначала Жанне показалось, что он плачет, но Леонид просто сидел, закрыв глаза руками. Наверное, боялся, что из глубины темных коридоров появится что-то жуткое.
— Лёня, — тихо сказала Жанна, впервые назвав его мальчишечьим именем. — Лёня, ты чего? Ну, что с тобой?
Она поставила кружку на пол и, не выбираясь из-под пледа, передвинулась поближе к нему. Взяла его руки в свои, прижалась щекой. На этот раз его пальцы пахли не табаком, а каким-то теплым металлом. Жанна подумала, что так должен пахнуть еще не остывший после выстрела ствол пистолета.
— Лёнечка, ну что ты… Ну, прости, я не хотела тебя обидеть… Ты иногда бываешь… очень странный, да… но я же знаю, что ты хороший…