Повелительница бурь
Шрифт:
– Что вы хотите сделать со мной? – Фиона затаила дыхание в ожидании ответа.
Гигант прищурился.
– Твоя судьба в руках моего брата.
– Помнит ли он, что я спасла ему жизнь? Он умер бы, если бы я не ухаживала за ним!
– Если бы твои сородичи не обрекли его на жестокую смерть в подземной дыре, не было бы необходимости помогать ему. Мои соплеменники считают величайшим оскорблением лишить раненого воина возможности умереть достойной смертью.
Прочитав презрение во взгляде викинга, Фиона вспомнила рассказы, которые ей приходилось слышать о кодексе воинской чести норманнов. Они верили, что смерть в битве дарует бессмертие их душам. Лишив викинга возможности умереть в бою, ее отец обесчестил его.
– Так вот за что вы убили моего отца и сожгли поселок! – воскликнула она. – Вы хотели отомстить…
Во взгляде викинга промелькнуло удивление.
– Правитель поселения – твой отец?
Фиона кивнула.
– Что ж, этот ирландец был отважным воином, – ответил викинг, помедлив. – Он не стал покорно ждать смерти, но выступил навстречу ей вместе со своими людьми. Конечно, даже такие храбрецы при встрече с нами не могут рассчитывать на победу: мои – воины рвались в бой после того, как я рассказал им о сокровищах, которые они могут найти за крепостной стеной.
Они едва дождались возможности обыскать здания.
Горе Фионы сменилось негодованием, когда она представила себе, как викинги растаскивают богатства ее семьи, заботливо собиравшиеся многими поколениями.
– Разумеется, вы довольны тем, что вам удалось найти? – с горечью спросила она.
Викинг улыбнулся.
– Мои люди не обнаружили женщин, чтобы порезвиться с ними, но зато им досталась хорошая добыча. Одной той серебряной шкатулки с драгоценными камнями, которую я отыскал в большой спальне, вполне достаточно, чтобы вознаградить нас за все наши труды.
Ярость охватила Фиону. Викинги похитили самые чудесные вещи ее матери. Ей захотелось наброситься на варвара и выцарапать ему глаза, но тут же она отбросила эту мысль – викинг одним движением руки мог сломать ей шею, и она была бы совершенной дурой, если бы напала на него.
Взгляд викинга скользнул по ее лицу.
– Богатство крепости твоего отца принадлежит теперь моим людям, а ты сама принадлежишь моему брату. Я даровал тебе жизнь за ту помощь, которую ты оказала ему. Если ты умна, то постараешься понравиться ему, и тогда твоя жизнь станет на много проще.
Он пошарил за пазухой и вытащил оттуда цветастый сверток. Глаза Фионы расширились – она узнала голубое платье Дювессы.
Викинг протянул ей сверток.
– Оденься. Мой брат все еще слаб после ранения, и я не хочу, чтобы ему пришлось еще и драться из-за тебя. Собери свои волосы в узел и пореже поднимай глаза.
Когда девушка взяла платье, гигант задумчиво посмотрел на нее.
– Мой брат, в первый раз увидев тебя, решил, что ты волшебное создание и хочешь похитить его душу. Но я не верю в сверхъестественное и думаю, что ты всего лишь избалованная девчонка, привыкшая использовать свою красоту, чтобы добиваться нужных тебе целей. Будь осторожна, маленькая ирландка, не пытайся пробовать свои колдовские чары на моем брате – я ведь могу и забыть о том, что решил сохранить тебе жизнь.
Произнеся эту угрозу, викинг повернулся, собираясь покинуть палатку.
– Погоди, – остановила его Фиона. – Уж если он мой господин, то по крайней мере скажи мне имя твоего брата.
Выражение лица викинга не изменилось; в голосе его звучала гордость, когда он произнес:
– Его имя – Даг Торссон, а меня зовут Сигурд. Мы служим одному из норвежских ярлов. [6]
Произнеся эти слова, викинг, нагнувшись, вышел из палатки. Фиона судорожно прижала платье к груди. Какой ужасный человек! И все же, как это ни странно, ей показалось, что с ним можно иметь дело. Возможно, чувство это возникло от того, что он владел ее языком и говорил с ней вполне откровенно.
6
Ярл – вождь и военачальник у викингов.
Но вот его брат… Фиона поежилась. Ее судьба была в руках человека, с которым она так опрометчиво вела себя всего лишь несколько минут назад. Что же теперь Даг Торссон сделает с ней?
Глава 7
Даг стоял у рулевого весла, направляя бег драккара, пока его брат разговаривал с женщиной. Раненая рука саднила, и это делало его думы еще мрачнее. Его боевые товарищи, чтобы убить свободное время, чистили оружие или разглядывали свою добычу. Блеск браслетов и брошей, мягкие переливы роскошных тканей, хищное сверкание клинков и лат напоминали о богатстве, добытом у ирландцев.
Сцена эта заставила викинга нахмуриться: все они возвращались домой с богатой добычей; он же не мог похвастаться ничем, кроме строптивой девчонки, которая отвергла его и плюнула ему в лицо. Его доброта дорого обошлась ему.
Даг скрипнул зубами от досады, когда увидел, что Бродир поднялся и направился на корму; в его грязной руке болтался какой-то золотой предмет. Хотя Бродир и приходился ярлу дальним родственником, он недолюбливал этого человека.
– Ну, как женщина? – Губы Бродира сложились в грустную усмешку. – Надеюсь, пташка пришлась тебе по вкусу?
Мышцы Дага напряглись. Неужели Бродир подозревает, что пленница сопротивлялась ему? Или он подошел просто посмеяться над ним? Посмотрев прямо в глаза наглецу, Даг холодно произнес:
– У меня бывали и получше. Просто дурно воспитанная девчонка.
Бродир усмехнулся.
– Разумеется, ты предпочитаешь женщин, которые повинуются воле мужчины, а эта ирландская стерва, похоже, не из таких.
Мерзкая улыбка еще шире расплылась на его лице.
– Что до меня, то я люблю, когда женщина сопротивляется. Она бьется подо мной, кричит, стонет, и это лишь прибавляет удовольствия. И все же, мой боевой брат, я признаю, что забылся, когда коснулся твоей собственности, поэтому хочу сделать тебе предложение.
Он поднял золотой предмет, который держал в руке, – это был тот самый украшенный золотыми накладками пояс, который Даг видел на женщине, когда она в первый раз появилась в его подземной тюрьме.
– Давай меняться. Пояс на женщину.
Внимательно рассматривая изящную вещицу, Даг думал о своем. Бродир готов заплатить, чтобы вырвать у него из рук ирландку; так почему бы ему не принять столь щедрое предложение?
Он взглянул в жестокое лицо Бродира. Голодный блеск глаз, грубая складка губ. Дагу стало противно. Ему была невыносима мысль увидеть эту женщину избитой и изнасилованной. Ее беззащитность побуждала его покровительствовать ей, защищать от жестокости жизни.