Повелительница грез
Шрифт:
Руки Луиса обхватили ее талию, сводя с ума своим нежным прикосновением. Все ее тело напряглось, ощутив его. Ее сердце забилось быстрее, когда он начал расстегивать на ней ремень.
— Шонтэль?
Она с трудом переключила свое внимание обратно на Алана.
— Что… нет. Нет, мы еще не закончили, выдохнула она.
— Только начали, — пробормотал Луис мрачно. Эти слова заставили ее трепетать еще сильнее. Ослабив пряжку, он расстегнул ремень и занялся молнией.
— Что у вас там происходит? — Голос
Она судорожно пыталась сообразить, что ответить. А ответить она была обязана. Немедленно.
— Я проведу эту ночь с Луисом, Алан, — невнятно пробормотала она. Ее брюки и трусики упали на пол.
— Что?!! — вскрикнул Алан.
Шок его был понятен, но не шел ни в какое сравнение с тем, что испытывала Шонтэль, которую так стремительно раздевали. Это было подобно взрыву. Луис мог делать с ней все, что хотел. Все произошло слишком неожиданно, слишком быстро. Желание бросить трубку, падающая на пол одежда, возгласы Алана… Все перемешалось в ее голове.
— Я немедленно иду за тобой.
— Нет! — Она повернулась к Луису, желая хоть на секунду остановить его. — Нет! — повторила она уже скорее для Луиса, нежели для Алана.
Но безоглядная и дикая страсть уже завладела им. Игнорируя ее протест, он посадил ее, уже полунагую, на стол, поднял ее ногу и стал развязывать шнурки на ботинке. Шонтэль уже не контролировала себя и понятия не имела, что ей сейчас делать. Она чувствовала его мускулистые бедра, его сильное тело. Но не стоит ли ей прервать все это? Если она вырвется и…
— Алан, нашу общую проблему я решила, оборвала она брата. — Остальное — мое личное дело. Понимаешь? Личное!
Ботинок и носок оказались на полу. Теперь другая нога.
— Ты сошла с ума? Луис снова использует тебя! — бушевал Алан.
Не было времени объясняться с Аланом. Впрочем, ожидать от него понимания и не приходилось. Наблюдая за искусными и неумолимыми действиями Луиса, одновременно и возбуждавшими, и приводящими в ужас, она вдруг ощутила, как оба эти чувства слились воедино.
— Ну и пусть! — крикнула она.
— Он что, потребовал тебя в качестве оплаты за автобус? — настороженно спросил Алан.
Она должна была взять себя в руки, невзирая на то, что с нее срывали одежду. Она сделала глубокий вдох, собравшись с силами для последних, решающих слов.
— Алан, будь добр, собери мои вещи. Я вернусь утром, когда отменят комендантский час.
— Шонтэль! Неужели ты… Луис взял у нее трубку.
— Не вмешивайся, Алан! — сказал он властным и спокойным голосом. — Мы с твоей сестрой должны о многом поговорить, и это очень, очень личное.
Аргументов не нашлось. Луис просто не стал их слушать, бросив трубку. Попутно он сорвал с девушки футболку и отбросил в сторону. Шонтэль не успела опустить руки, когда он обнял ее и быстрым, легким движением расстегнул лифчик.
Нагая, ошеломленная стремительностью происшедшего, она не испытала от этого ни малейшей радости. На лице Луиса читалась лишь гордыня. Твердокаменная, неприступная. Лицо карающего ангела.
Он не дал ей времени что-либо сказать или спросить. Рывком снял ее со стола и отнес в спальню, где швырнул на кровать.
— Вот твое место, — сказал он ей грубо и властно. — Вот где ты должна быть. — Он наклонился к ней с жуткой усмешкой на лице. — Ведь это и есть твое призвание.
Уничтожающие слова и уничтожающий взгляд. Он будто хотел разорвать ее на куски. Шонтэль поняла, что он неистово желал отомстить за причиненную боль, за то, что она бросила его. Она была лишь формой оплаты, и даже хуже. Дешевкой. Любовник-латинос показал свою суть. Но что там, за этой броней гордости?
Шонтэль легла поудобнее. В ее движениях и взгляде был вызов, волосы прикрывали грудь.
— Ты все так же хорошо владеешь искусством обольщения, Луис, — произнесла она с обворожительной улыбкой, откинув волосы назад и нежно лаская свой сосок. — Какая жалость, что свою обходительность ты утратил. — Она окинула его пристальным взглядом и добавила:
— Предпочитаешь давать волю инстинктам.
Ответом был надтреснутый смешок.
— Решил, что тебе не помешает немного грубости, — ответил он, скидывая с себя рубашку. — Не хочу, чтобы ты скучала, как в прошлый раз.
— Я никогда не скучала рядом с тобой, — возразила она абсолютно искренне. — Я думала, что и для тебя наши отношения были чем-то особенным. Горький смешок.
— Поэтому ты решила уйти.
— Слишком все было серьезно, Луис, — ответила Шонтэль негромко, вспоминая, какой наивной была. — Я боялась, что чувства захлестнут нас.
— О чем ты говоришь? — глумливо ухмыльнулся он, снимая носки. Казалось, даже его тело отвергало все ее доводы.
— О твоей подлинной жизни в Буэнос-Айресе, — сказала Шонтэль, надеясь найти в нем хоть малейший проблеск признания его собственной вины, которую он если и чувствовал, то очень тщательно скрывал.
Реакции не последовало. Сняв носки, он выпрямился.
— Ясно, — кивнул он, — наша идиллия на Амазонке окончилась. У меня была работа в Буэнос-Айресе, и тебе недоставало внимания. Обещаю, сегодня ты им обделена не будешь, Шонтэль.
Он принялся расстегивать брюки.
— Почему?! — крикнула она с отчаянием, понимая, что ее рассматривают лишь как объект для секса. Возможно, так оно и было всегда. Гнев переполнил ее. — Другие твои женщины не столь пикантны, Луис?! Хочешь остроты ощущений?
Она уязвила его сильнее, чем предполагала. На мгновение он сжал губы, и в глазах вспыхнул злой огонек.