Повелительница тьмы в офисе
Шрифт:
Я покосилась на нее, опасаясь услышать рычащим басом: «На место». А я и не в курсе, где тут мое место, неловко будет… Шуша сердито засопела и склонила голову набок, будто чего-то ждала. Не любви, подозреваю, а еды. Неизвестно, когда ее, бедную, в последний раз кормили. Надеюсь, корм где-нибудь на кухне!
Она нашлась за первой же дверью в мрачном и холодном коридоре. Хорошо, что я осталась в куртке и обуви… Каменный пол гулко стучал под каблуками сапог, серые стены казались голыми. Кухня была не лучше – как склеп. Грубый гарнитур, сделанный будто из гранитных плит, фарфоровые сервизы в серванте, длиннющий обеденный стол из темного дерева и стулья а-ля «трон
Я сунула в него нос. В пустоте, на средней полке стояла алюминиевая кастрюля с надписью маркером на крышке: «Шушина каша». О, и искать не пришлось! Справедливости ради, каш внутри было несколько – смешанных воедино. Кажется, перловая, рисовая и пшенная. В замесе слабо сочетаемых круп виднелись какие-то когтистые лапки. Фу, гадость… Но лишь бы Шуше нравилось.
Она была тут как тут – на пороге. Зыркала так, словно я взяла ложку не для того, чтобы положить еды в ее миску, а чтобы слопать такую невероятную вкуснотищу сама. Кстати, а где миска? И нехорошо собачку полузамороженным кормить. А в чем греть? Я раскрыла кухонный шкаф над плитой. Там стоял котел. Честное слово, котел! Круглый, черный, на смешных коротких ножках. Глубокомысленно угукнув себе под нос, я полезла в соседний шкаф. Обнаружила тяжеленную сковороду, которой вполне убить можно. Сойдет. Не для убийства, а для Шушиной каши…
Зажигать древнюю плиту пришлось спичками, взметнувшееся до вытяжки пламя убавлять с испуганным вскриком. Кулинарные дела – не моя сильная сторона. В принципе не моя сторона! Зато я сносно умею разогревать готовое. Разогрев собачкин деликатес, я за неимением миски сгрузила его на фарфоровую тарелку. Поставила оную на пол и ласково отчиталась:
– Кушать подано!
Шуша отлепилась от порога. И, пятясь лохматой попой, просочилась обратно в темноту коридора. Но глаза-бусины продолжили буравить меня оттуда. Не голодная, что ли?.. А вот я – да. Доставка из кафешек в эти края вряд ли ездит, а домой я сегодня не попаду. Пока осмотрю унаследованную недвижимость, время будет позднее.
Детальный осмотр я начала с кухни. В шкафах были мешки с крупами и мукой, в баночках на полках – судя по наклеенным названиям – специи. «Коварнолист», «лопурец», «зимянка» и другое… Не слышала про такие прежде. Но раз существует всякая кинза и зира, то почему бы лопурцу не быть?
Порывшись как следует, я извлекла из недр шкафа баранки и насушенные из батона сухари. Освоила обыкновенный, ни разу не электрический чайник и, заварив чай, отужинала чем уж было. Я в этом плане непривередливая! А на сытый желудок гораздо удобнее проводить ревизию свежеобретенной собственности.
Я принялась исследовать комнату за комнатой. Шуша следовала за мной неотступно – эдаким конвоем, но держалась на расстоянии. Стоило вперить в нее взгляд, как она отворачивалась и фыркала. Вроде бы отворачивалась… Так-то очень сложно определить, где у нее зад, а где перед.
Вскоре я выяснила, что еще на первом этаже имеется гостиная с черным бархатным мягким уголком и допотопным телевизором. Похожий на средневековый кабинет туалет и ого какая ванная, вся в витражах и глянцевой чернильной плитке. На втором этаже разместилась спальня в том же стиле: витые колонны, кровать с балдахином и резной будуар с зеркалом, которое напоминало огромное стрельчатое окно. Что ж… Отныне я готическая принцесса!
За последней дверью был зал с обилием книжных шкафов, но не похожий на библиотеку. Уж больно много свободного пространства, не занятого ничем. Казалось, что комнату поленились или забыли обставить, а шкафы просто выставили вдоль стен. С полок выглядывали потрепанные корешки без единой буквы, поди угадай, о чем книга. Я потянула руку к одной из них, воздух сотрясло громыханием. Будто молния в колокол шарахнула, жуткий звук! Мгновение спустя он повторился. Ёперный театр, это дверной звонок! И кто пришел, зачем? Надеюсь, не тот сосед знакомиться…
Глазок на двери мигом развеял интригу и прибавил паники. Лучше бы это был сосед! Но нет, снаружи стоял дядя Яков… Внук и единственный ныне имеющийся прямой родственник Агаты. Собственно, никто не рассчитывал что-либо от нее получить именно потому, что вся семья была убеждена, что наследство достанется ему. Так и случится, если я не выполню выставленные условия. Ох, сдается мне, Яков пришел не счастливого новоселья мне пожелать…
Может, притвориться, что меня нет дома или я напрочь оглохла? От такого звонка второе очень даже вероятно! Но вряд ли Яков перестанет искать со мной встречи. Рано или поздно придется с ним поговорить, а я уверена: со временем он не успокоится, а только злее станет. Добрым дядя никогда не был, ни слова хорошего никому отродясь не сказал. В детстве я его побаивалась, потому что он вечно шикал на нас с братцем, чтобы не шумели, не бегали и вообще вели себя словно какой-нибудь предмет интерьера, а не дети. Но я быстро нашла способ побороть страх: представляла, что вместо густых усов у Якова над губой приклеенная щетка для обуви и она смешно шевелится, когда он говорит. А усы у него были выдающиеся что тогда в тридцать лет, что сейчас в пятьдесят.
Крепясь, я сняла куртку, стараясь больше походить на хозяйку, и отперла замок. Дверь молниеносно распахнулась без моего участия, в прихожую ворвался дядя, едва не сбив меня с ног. Чудом успела отскочить!
– Ты! – выплюнул он с яростью.
Усы над его губой затрепетали, ходя ходуном. Я тотчас представила вместо них щетку, которая вот-вот отвалится. Удалось взять себя в руки и поприветствовать родственника:
– И вам не хворать.
– Нахалка! – окончательно рассвирепел Яков. – Признавайся, как ты это сделала… Тайком втерлась в доверие несчастной одинокой старушке и запудрила ей мозги, заставив переписать завещание на тебя?!
– Да, – согласилась я, чтобы не оправдываться. – Вы всё вычислили.
Он заскрипел зубами и двинулся на меня всей своей немалой массой. Я инстинктивно попятилась к вешалке, под ногами откуда-то взялась Шуша. Не раскрывая пасти, она издала рык – короткий и утробный. Дядя шарахнулся, как роем пчел ужаленный. Во дает… Мелких собачек боится! Не сводя с нее глаз, он аккуратно прикрыл за собой дверь. Жаль, не с той стороны.
– Ладно, – сказал примирительно, – плевать мне на эту квартиру, все равно на нее не найдется психов-покупателей. Раз нравится – живи!
– Спасибо, вы очень великодушны.
– Но меня волнует сохранность бабушкиной библиотеки. – Мне достался пренебрежительный взгляд. – Семейным реликвиям нельзя находиться в чужих руках.
– Я тоже часть семьи, – оскорбилась я. – Мои руки – не чужие.
– Неважно, – фыркнул Яков. – Вы, молодежь, только в телефонах да компьютерах сидите, а книги совершенно не цените! Я их у тебя выкуплю.
И он назвал цену, от которой я чуть сама себя на пол не уронила. Сколько-сколько?! Книги из зала на втором этаже что, раритетный антиквариат?!