Повернуть судьбу
Шрифт:
Через год, после нашего знакомства я родила девочку – тебя, Светочка! Жить мне было негде, я жила на съемной квартире. Александр оплачивал её, но деньгами не помогал. Квартирная хозяйка, когда подходил срок рожать, предупредила, что с ребёнком я ей не нужна! Мама моя к этому времени уже умерла. В общем, идти мне было некуда я осталась совсем одна: без помощи, без поддержки, а ведь мне было только восемнадцать! И где жить с ребёнком я не знала? Выпишут из больницы и куда, к кому? Мне просто некуда было идти, я осталась одна, совсем одна на всём белом свете!
Когда Александр
Я позвонила Александру и пригласила его в парк рядом с больницей, как раз в день выписки. Нас с тобой выписали в срок. У меня и у тебя, Светочка, со здоровьем всё было хорошо, ты родилась крепкой и здоровенькой девочкой. Комплект на выписку я приготовила, а больше детских вещей не было никаких! Вышла я из больницы, стою и не знаю, придёт он или нет. Александр не обманул, пришёл. Я, чтобы он не успел опомниться, быстро подошла к нему и отдала тебя. Просто вложила ему в руки кулёчек и сказала: «Забирай – это твоё!» и убежала. Я так быстро бежала, что он не успел даже закричать мне вслед, а когда спохватился я была уже далеко.
Потом, конечно, я вернулась потихоньку, чтобы он не заметил, стояла и наблюдала из-за угла. Очень боялась, вдруг он оставит тебя на лавочке. Как я тогда плакала, сердце просто рвалось на кусочки. Но, что делать? Не писать же от тебя отказ при живых родителях? Если бы Александр оставил тебя на лавочке, я конечно забрала. Не знаю, чтобы я дальше делала, но не оставила – это точно! А он посидел немного, поглядел на кулек в своих руках и пошёл. Я как кошка осторожно кралась за ним. На моё удивление он с тобой пошёл к себе домой.
Позже я наводила справки, чтобы не потерять тебя из виду, вдруг отдаст в детский дом. Оказалось, что он просто принёс тебя к своей жене и сказал, что ты его дочь и теперь будешь жить с ними. Они зарегистрировали тебя как своего ребёнка. Я тогда успокоилась, что если ни с родной матерью, то хотя бы с родным отцом будет ребёнок!
Я очень благодарна Неле Витальевне за тебя! Тогда я была слишком молодой, чтобы понять чувства всех, особенно её. Представляю, что было у неё на душе, когда Александр принёс ей своего ребёнка! Однако же, она тебя приняла, вырастила и называла дочерью. Самое главное – не отдала в детский дом.
Часто украдкой я ходила к их дому в надежде увидеть тебя. Меня Неля Витальевна не знала, поэтому я подсаживалась к ней на лавочку, чтобы осторожно заглянуть в коляску. Ты была такой хорошенькой! Я сидела и мысленно разговаривала с тобой, всегда просила прощения с трудом сдерживая слёзы. А потом, я уехала и много лет ничего не знала о тебе.
Через два года после твоего рождения я вышла замуж и уехала с мужем в Лондон. Мой муж не любил детей! Поэтому детей у меня больше не было, и мы всю жизнь прожили с ним вдвоём. Три года назад он умер. Я любила его и очень переживала его уход. Но после его смерти одной в Лондоне совсем стало плохо, захотелось домой в Россию. Я продала бизнес мужа, дом и вернулась. Сейчас купила себе квартиру в «Тихом центре» и живу одна.
Если ты меня простишь или хотя бы захочешь увидеть, я буду безумно счастлива! Я очень хочу познакомиться с тобой и девочками. Умоляю, прости меня!»
Светлана прочла письмо и сидела молча до конца, не понимая того что происходит. В какой-то момент ей казалось, что она спит и ей снится сон: страшный, непонятный сон, который сейчас закончится и опять всё будет как прежде. В другой момент ей казалось, что это чей-то розыгрыш и сейчас выйдут люди и скажут, что её снимают скрытой камерой. Но шло время и ничего не происходило. Она продолжала молча сидеть.
Владимир Викторович поняв, что Светлана закончила читать и, дав ей какое-то время осмыслить прочитанное, встал и подошёл к столу.
– Прочли? – спросил адвокат.
Она даже не прореагировала на его слова, сидела как в тумане ничего не слыша. Владимир Викторович подошёл и, опустившись в своё кресло, внимательно наблюдал за ней.
– Я понимаю, Светлана Александровна, – не услышав ответа, обстоятельно сказал он, – как вам тяжело всё это осознать и насколько это всё неожиданно для вас. Но этот факт вашей биографии теперь исключить из вашей жизни просто нельзя. Это уже случилось! – он смотрел на Светлану и ждал от неё ответа, но она продолжала молчать, глядя на письмо. Тогда он, виновато улыбнулся и осторожно сказал: – Светлана Александровна, вы очень похожи на свою маму!
– Я похожа на отца! – вскинула на него глаза и резко ответила Светлана.
– Ваши отец с мамой очень похожи между собой, – понимая её состояние и чувства, которые сейчас творятся в её душе, как можно мягче произнёс Владимир Викторович: – я видел их фотографии. Ваша мама уже много лет следит за вашей судьбой. Мои помощники делали фото ваши и ваших девочек, и отправляли ей в Лондон.
– А вы у меня спросили?! – жёстко осведомилась Светлана. Она злилась, очень злилась и не старалась этого скрыть.
– О чём «спросили»? – переспросил Владимир Викторович, не поняв её вопроса.
– Разрешения! Кто вам разрешил? Нет! Кто вам позволил фотографировать нас с девочками?
– Мне понятно, что вы сейчас чувствуете, – не обращать внимания на её резкие слова Владимир Викторович продолжал спокойно говорить, пытаясь успокоить в Светлане волну поднявшихся чувств: – Ваша мама очень любит вас!
– Почему она так долго молчала? – чувствуя, что сейчас расплачется, с трудом сдерживая себя, с хрипом в голосе спросила Светлана. – Почему раньше не объявилась? Прошло сорок пять лет!