Повесть о Ферме-На-Холме
Шрифт:
Но вся эта красота не радовала Маргарет, чью голову занимала одна тревожная мысль: что нового принесет сегодняшнее утро. Если мисс Краббе успела изложить свои обвинения констеблю Брейтуэйту, то, вполне вероятно, Джереми Кросфилд уже арестован и отправлен в Хоксхед, чтобы предстать перед судьей. Если же мисс Краббе по какой-то причине не встречалась с констеблем, то, без сомнения, их ждет шум, ругань и брюзжанье по поводу пропавших денег. Ко всему прочему школа уже лишилась Берты, и теперь убирать, топить печь, таскать уголь, золу и воду придется Маргарет. Неудивительно, что настроение у нее было подавленное, ноги буквально отказывались нести ее в школу, и предстоящий день не сулил ничего, кроме грозовых туч.
Однако мисс Нэш ждал приятный сюрприз, и даже не один. Не успела она вставить в замочную скважину ключ и открыть двери школы, как услышала, что кто-то зовет ее по имени.
— Мисс Нэш, мисс Нэш!
Обернувшись на голос, она увидела быстро идущего по школьному двору викария Саккета. Шарф священника развевался, он энергично вонзал трость в воздух перед собой.
— Доброе утро, викарий, — сказала Маргарет без всякого энтузиазма и повернула ключ. Для пустых разговоров не было времени. Она едва-едва успеет сделать работу Берты до прихода детей.
— Мисс Нэш, у меня для вас новость, — сказал викарий, переводя дух. Он приподнял шляпу и возвратил ее на место. — Новость, увы, весьма печальная. Мисс Краббе сломала ногу.
Маргарет, пораженная, обернулась к викарию. Слова застряли у нее в горле.
— Сломала… ногу? — смогла она наконец произнести.
— Да, да, ногу. — Викарий извлек из кармана носовой платок и шумно высморкался. — Ужасно. Перелом очень сложный. Очень, очень сложный. Само собой, у нее был доктор Баттерс. Теперь она прикована к постели. — Он внимательно оглядел мисс Нэш и многозначительно добавил: — Мисс Краббе никуда не может выходить.
Маргарет все еще не до конца осознала происшедшее. Ведь мисс Краббе была такой решительной особой, такой целеустремленной и твердой. Невозможно представить, что ее вообще может что-либо остановить.
— Но… Но как? Как это могло случиться?
— Она упала с лестницы в Замке, — сказал викарий. — Говорит, что наступила на кота. — Он откашлялся, неопределенно взмахнул тростью и снова откашлялся. — Похоже, она как раз направлялась к констеблю Брейтуэйту, когда все это и произошло.
Маргарет слушала, в буквальном смысле затаив дыхание.
— Значит, — сказала она с очевидным облегчением, — значит, она не…
— Да, — подтвердил викарий, — именно так.
Маргарет расправила плечи.
— Ну что ж, — сказала она, удивившись радостным ноткам в собственном голосе. — Давайте выпьем чаю и обсудим, как нам быть с ее классом. У меня есть некоторые соображения.
— Чудесно, — согласился викарий, также с нескрываемым облегчением, и широко улыбнулся: — Я знал, что на вас можно положиться, мисс Нэш.
В чуланчике для учителей, пока настаивался чай, Маргарет изложила свои мысли. Во-первых, викарию следовало написать записку Берте Стаббс с объяснением случившегося и просьбой вернуться в школу. Разумеется, Берта не сможет ответить отказом на просьбу викария, к тому же в отсутствие мисс Краббе у нее не будет причины для подобного отказа. Далее, викарий мог бы нанести визит миссис Холланд, которой уже приходилось вести занятия с подготовительным классом два года назад, когда заболела матушка мисс Нэш. Если миссис Холланд — а она обладает всеми необходимыми качествами — согласится принять младший класс, то сама Маргарет взяла бы старших детей. Такой порядок мог бы сохраняться все время, пока отсутствует мисс Краббе.
Викарий отхлебнул чая и поставил чашку на стол.
— Не стану скрывать от вас всю правду, — сказал он. — У меня есть основания предполагать, что мисс Краббе вообще не вернется в школу. Она… она для этого недостаточно хорошо себя чувствует. — Он поколебался, собрался было уточнить свою мысль, но передумал. — Мы сможем прояснить это через несколько месяцев, а пока я очень рад, что вы согласны занять место мисс Краббе. Я навещу миссис Холланд, и мы выясним, когда она сможет приступить к работе.
— И не забудьте про Берту Стаббс, — напомнила Маргарет, думая о тяжелых ведрах с углем.
— Да-да, и Берта Стаббс, — кивнул викарий. — Сейчас этим и займусь. — Он допил чай, взял шляпу и направился к двери. Взявшись за ручку, он обернулся: — Ах да, чуть не забыл. Мне приятно сообщить вам, что приходская книга нашлась и теперь она заняла обычное место.
— Замечательно! — воскликнула Маргарет. — Представляю, какое облегчение вы испытали. Где же она была? И кто ее нашел?
Викарий надел шляпу.
— Пожалуй, мне пора, — сказал он туманно. И ушел.
Очень жаль, что он не задержался и не стал свидетелем того, как Маргарет села за свой стол в подготовительном классе и открыла верхний ящик, чтобы достать оттуда классный журнал. Она так и застыла с поднятой рукой, в изумлении глядя вниз. Поверх журнала лежал конверт, изгрызенный с одного угла, весь в грязных пятнах и со странной неровной колонкой цифр — как будто кто-то вел счет игры. Еще более загадочными были три слова, едва различимо нацарапанные карандашом:
ПРОВЕРЕНО. КРЫС НЕТ
Подняв конверт и высыпав на стол монеты, Маргарет поняла, что она нашла. Перед нею лежали один соверен, две монеты по полкроны, три флорина и девять шиллингов.
Школьный фонд для ремонта крыши вернулся.
24
Мисс Поттер навещает сестер Армит
Тем же утром и в то же время, когда Маргарет Нэш, мучимая мрачными мыслями, шла к школе, Беатрикс сидела в кабриолете с красными колесами, принадлежащем мистеру Хилису, и гнедая лошадка шустро бежала по извилистой дороге, соединяющей Хоксхед с отстоящим от него на семь миль Эмблсайдом. Мисс Поттер направлялась к сестрам Армит, которые жили в Райдале, сразу за Эмблсайдом.
Будь мисс Поттер в Лондоне, она бы испытывала крайнюю неловкость и смущение от столь продолжительной поездки с незнакомым и к тому же весьма привлекательным мужчиной, которого впервые увидела лишь накануне. Ее мать, несомненно, в категорической форме запретила бы дочери подобное путешествие, точно так же, как она неоднократно запрещала Беатрикс оставаться наедине с Норманом. В то время мисс Поттер беспрекословно подчинялась материнской воле, а теперь горько сожалела, что не нашла в себе сил воспротивиться.