Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 4.
Шрифт:
Адзари, сопровождавший женщин в Хацусэ, и еще один ученик Содзу, сопутствуемые несколькими низшими по званию монахами, которым было поручено нести зажженные факелы, обошли дом и оказались в удаленной от жилых помещений части сада.
«Какое жуткое место!» — думали они, со страхом вглядываясь в темневшую неподалеку то ли рощу, то ли просто небольшую купу деревьев, и вдруг под одним из них заметили странное белое пятно.
— Что там? — остановившись, спросил Адзари. Попросив поднести факел поближе, он вгляделся пристальнее, и ему показалось, что под деревом кто-то сидит.
— Наверное, это лисица-оборотень! —
— Осторожнее, не подходите! От этих тварей всего можно ожидать, — заявил другой монах и, сложив пальцы в мудру, призванную обращать в бегство всякую нечисть, устремил на неведомое существо грозный взгляд. Право, будь у Адзари на голове хоть один волос, и тот бы наверняка встал дыбом от страха. Между тем монахи с факелами, бесцеремонно приблизившись к дереву, принялись разглядывать сидящую под ним фигуру. Это была женщина с блестящими длинными волосами. Она сидела, прижавшись к огромному, причудливо торчащему корню, и горько плакала.
Вот чудеса! Надо бы позвать господина Содзу… — сказал один монах, а другой добавил:
В самом деле странно…
В конце концов один из них пошел к Содзу и доложил ему о случившемся.
— Мне приходилось слышать, что лисицы могут превращаться в людей, но сам я отроду не видывал ничего подобного, — сказал Содзу и поспешно спустился в сад.
До приезда монахини оставались считанные часы, слуги, собравшись в служебных помещениях, заканчивали последние приготовления, и в саду было пустынно. Сопутствуемый четырьмя монахами, Содзу подошел к дереву и вперил пристальный взор в странное существо, но оно и тогда не изменило своего обличья. Не зная, что и думать, он все смотрел и смотрел, а ночь между тем приближалась к концу. «Скорее бы рассветало, — подумал Содзу. — Тогда и станет ясно, человек это или оборотень». Делая пальцами соответствующие мудры, он произносил про себя «истинные слова» и в конце концов принужден был признать:
— Скорее всего это человек. Во всяком случае, я не вижу в этом существе ничего дурного или сверхъестественного. Подойдите и расспросите ее. Вряд ли это дух. Возможно, ее бросили здесь, сочтя мертвой, а она ожила.
— Но кто станет бросать умерших в этой обители?
— Если она человек, значит, ее обманом заманил сюда какой-нибудь лис или дух дерева.
— Так или иначе, все это не к добру. Разве можно перевозить больную в столь нечистое место?
В конце концов Адзари кликнул старика-сторожа, и все вздрогнули от ужаса, услыхав, как горное эхо повторило зов где-то вдалеке. Подошел сторож в шапке, некрасиво сдвинутой на затылок и открывающей лоб.
— Не живет ли где-нибудь неподалеку молодая женщина? Вот посмотрите, что мы обнаружили…
— Все это проделки лисиц, — ответил сторож, ничуть не удивившись. — С этим деревом часто происходят всякие чудеса. К примеру, позапрошлой осенью похитили двухлетнего ребенка у живущего по соседству человека и принесли сюда под это дерево. Так что ничего странного в этом нет.
— И что же, ребенок умер?
— Да нет, кажется, выжил. Лисы не так уж часто вредят людям, обычно они только пугают.
Судя по всему, сторож и в самом деле не видел в случившемся ничего из ряда вон выходящего. К тому же мысли его явно витали там, где готовилось
— Раз так, мы должны проверить, действительно ли здесь замешаны лисы, — сказал Содзу и, подозвав монаха, известного своей неустрашимостью, повелел ему подойти к женщине.
— Кто ты — демон, божество, лисица или дух дерева? Тебе не обмануть монаха, о мудрости которого говорит вся Поднебесная. Кто ты, открой свое имя…
Он потянул женщину за рукав, но она, спрятав лицо, заплакала еще горше.
— О презренный дух дерева, неужели ты надеешься ввести нас в заблуждение? — говорил монах, силясь заглянуть ей в лицо, хотя сердце его замирало от страха: а вдруг это страшный оборотень, не имеющий ни глаз, ни носа, о которых рассказывается в старинных преданиях? Не желая, чтобы собравшиеся усомнились в его храбрости, он попытался сорвать с женщины платье, но добился лишь того, что, упав на землю ничком, она разразилась рыданиями.
— Ничего более странного я еще не видывал, — заявил монах, решив во что бы то ни стало заставить женщину обнаружить свое истинное обличье, но тут Адзари сказал:
— Кажется, начинается дождь. Если мы оставим ее здесь, она непременно умрет, давайте хотя бы отнесем ее к изгороди.
— По всем признакам судя, перед нами самое обыкновенное человеческое существо, — сказал Содзу. — Мы поступим дурно, если оставим эту женщину без помощи, ведь жизнь едва теплится в ней. Я всегда печалюсь, видя, как умирают рыбы, выловленные из пруда, или олени, пойманные в горах, и чувствую себя виноватым, будучи не в силах помочь им. А человеческая жизнь так коротка, можно ли не дорожить даже двумя или тремя оставшимися днями? Мы не знаем, что случилось с этой женщиной — то ли ею завладел какой-нибудь демон или дух, то ли ее выгнали из дома или обманули. Не исключено, что ей предопределено судьбой умереть насильственной смертью. Но ведь Будда не отказывает в помощи и таким, как она. Попробуем же дать ей целебных снадобий и посмотрим, что из этого выйдет. Может быть, нам еще удастся ее спасти. Ну, а если не удастся, тогда уж ничего не поделаешь.
И он велел тому храброму монаху внести женщину в дом.
— О, вы не должны! — зашумели одни. — Ваша матушка опасно больна… Нельзя пускать в дом эту тварь! Разве вы не боитесь скверны?
— Пусть это оборотень, — возражали другие, — но неужели мы допустим, чтобы живое существо умирало под дождем прямо у нас на глазах?
Зная, сколь болтливы слуги, Содзу распорядился, чтобы женщину поместили в той части дома, куда никто никогда не заходит.
Тем временем к воротам подвели карету, и старая монахиня прошла в приготовленные для нее покои. «Ах, как она страдает», — сокрушались люди, на нее глядя.
Когда все немного успокоились, Содзу спросил:
— Что с той женщиной?
— Она совсем слаба, не может говорить и едва дышит. Но чему тут удивляться? Вероятно, в нее вселился какой-нибудь дух, — ответил один из монахов, и младшая монахиня, сестра Содзу, спросила:
— А что случилось?
Рассказав ей о найденной женщине, монах добавил:
— В жизни не видывал ничего подобного, хотя мне уже седьмой десяток пошел.
— Подумать только! А ведь там, в Хацусэ, мне приснился однажды такой странный сон… — И монахиня заплакала. — Но что это за женщина? Нельзя ли мне взглянуть на нее?