Шрифт:
А началась история сия
В тот мрачный день, когда родился я,
Умножив страшных тварей поголовье.
Позвольте небольшое предисловье.
Отец мой был, представь, хороший малый.
Был человеком, что ни говори.
Ещё он
И сердце доброе имел в своей груди.
А мать всю жизнь на поле пропадала.
Таких родителей не видел белый свет.
Их житие одно лишь омрачало –
То, что детишек не было и нет.
И стал отец ковать себе сыночка –
Такая вот на них тоска напала.
Как ни старался – ни сынка, ни дочки –
Не вышло человечка из металла.
Года летели, всё шумя крылами,
Их стаи пронеслись над головой.
Вернее, над седыми головами
Всех тех, кого давно уже нет с нами,
Но образ их храним своей душой.
На моё счастье (иль несчастье злое?),
Чрез череду давно минувших лет
Прошли живыми мама, папа, дед.
О дедушке я расскажу немного.
Изобретатель был он мировой,
Все знали – у него талант от Бога.
Куда б ни привела его дорога
Научных изысканий, мой герой
Всегда найдёт познаньям примененье:
То тормоз смастерит он головной
(Ножной, ручной придумал дед мой тоже),
То вдруг изобрести печенье может,
Что ешь его – становишься худей!
За что и получал он от людей,
Ведь худоба в те дни была не в моде.
Но не сдавался он; в таком же роде
Его изобретеньям нет числа,
И наконец – Всевышнему хвала! –
И
Мысль гения тихонечко дошла.
Осенний день. Дождливо. Слякоть. Грязь.
А дед сидит, скучая без работы.
Старуха-мать, устало помолясь,
Замешивает тесто для чего-то.
(И этим «что-то» скоро стану я!
Но забегать вперёд, друзья, не будем –
О том ещё не ведала семья.)
Старик-отец (вот-вот отцом он станет!)
Почитывает, сидя на диване,
Последний выпуск «N-ских Новостей».
– Эх, скукота!
– Не говори, ей-ей! –
Заводят диалог мать и отец.
– Неужто своей жизни под конец –
Тут в разговор дедуля мой вступает –
С внучатами я, блин, не поиграю!
– Ты что ругаешься, дедуля, постыдись -
Вдруг нашу сказку дети прочитают.
А коль блинов ты хочешь, то я вмиг
Для них, пожалуй, тесто замешаю.
– Нет, испеки ты лучше колобок, -
Отец с дивана голос подаёт.
– Вот именно, шар – форма совершенства.
Но дело не в еде, а в той беде,
Что нет у вас, родименьких, детей.
– Ты здесь, дедуля, горю не поможешь –
Ты нам ребёночка родить уже не сможешь.
– Смеётесь всё над бедным стариком.
Однако ж вы подумайте о том:
Что если нам усыновить дитятю?
– Ну, вот те раз, отец, и вот те нате!
Не сможем мы ребёнка прокормить.
– Но дальше так уж невозможно жить!
Зачем существование своё
Мы превращаем в жалкое нытьё?
Конец ознакомительного фрагмента.