Повесть о рыжей девочке
Шрифт:
Стоит только Еве показаться на дворе, как злой гусак, шипя и вытягивая шею, налетает на Еву. Ева удирает с визгом. И ни за кем больше не гоняется гусак, только за Евой, на потеху всем.
Совсем близко за огородом - светлая речка и луг в ромашках. Целые дни Нина и Ева плещутся в речке и бегают наперегонки по лугу с распущенными волосами. А Нинин папа берет их на большие прогулки в лес.
Быстро промелькнули знойные летние дни. К первому сентября Ева с Ниной вернулись в город. На пристани наняли
Еве открыла Настя. Лицо у нее широкое, как блин, глазки крошечные, блестящие, засели глубоко. Голова повязана небесно-голубым платком, а юбки на ней ситцевые, штуки три одна на другую надеты, и все в сборках.
Ева обхватила Настю за шею и давай целовать.
– Я по тебе соскучилась,- сказала Ева.
– Родненькая!
– воскликнула Настя.
– А как тебе у Ниночки гостилось?
– Очень хорошо. А где папа?
– Папы дома нет. Папа уехал в уезд.
Ева пробежала через все комнаты, подбежала к своей, распахнула дверь и отскочила.
– Настя!
– кричит Ева.
– Поди сюда скорей!
Ева не узнает своей комнаты. Новые обои, новая светло-серая мебель, зеркальный шкаф, туалет трехстворчатый, синие бархатные кресла, синие портьеры. Все только что из магазина, все блестит.
– Господи, - говорит Ева Насте, - я точно во сне. Неужели я здесь буду жить? Неужели это папа для меня устроил?
Настя взглянула на Еву, и лицо у Насти сморщилось - вот-вот заплачет.
– Ева, - говорит Настя, - это больше не твоя комната. Папочка твои вещи вынес. Ты будешь жить в маленькой комнате за столовой. А здесь новая барыня будет жить. Папочка женится.
Ева ни слова не ответила Насте и пошла в каморку за столовой. Все Евины вещи разбросаны, все свалено как попало в маленькую комнатку.
– Где бы мне присесть?
– растерянно говорит Ева.
– Негде присесть.
Вышла. Спустилась в кухню, из кухни во двор и села на ступеньку кухонного крыльца. И вдруг под ноги подкатилось что-то черное.
Ева нагнулась - да это Кривулька! Налетела, трется об ноги, визжит от радости и прыгает на трех ногах.
Ева за лето совсем забыла о Кривульке. А Кривулька помнит о ней.
«Вот кто любит меня всем сердцем!» - подумала Ева.
Еве стыдно стало, что она забыла о Кривульке. Она схватила Кривульку на руки, заглянула в живые черные собачьи глаза, погладила острую мордочку и сказала:
– Прости меня, дорогая тетенька. За твою ласку, за твой привет я больше никогда тебя не забуду.
Ева долго сидела на крыльце и все обдумывала, как ей быть. Лучше всего немедленно укатить к бабушке. Бабушка писала, что живет в Петербурге в маленькой квартирке. Она и прислуга Фекла, больше никого. И ей очень тоскливо жить без Евы. Милая бабушка, она частенько шлет письма - смешные каракульки, нацарапанные левой рукой. И деньги шлет. Рубль на пирожные, остальное в копилку.
Но папа ни за что не пустит Еву к бабушке.
Ева решила написать маме. Если мама захочет, она может потребовать Еву к себе. Ева пошла домой. В куче брошенных вещей отрыла свою пузатую чернильницу, ручку, бумагу и конверт. И села в столовой за письмо. И пишет:
«Дорогая мамочка!
Как ты поживаешь? Я очень плохо живу. Мне бы очень хотелось поехать к тебе и жить с тобой. Папа говорил: когда кончишь гимназию, будешь жить с мамой. Но очень долго ждать. Еще нужно в шестой класс перейти, потом в седьмой. Так долго ждать я не вытерплю. Возьми меня, пожалуйста, к себе. Напиши мне письмо с ответом. Буду ждать с нетерпением.
Целую тебя крепко.
Твоя дочка Ева».
Вечером пришла Нина. Вместе с Ниной Ева побежала на почту. Когда белый конверт провалился в щель почтового ящика, сразу легче стало у Евы на душе.
«Через десять дней уже ответ может быть. Я думаю, мама меня возьмет, - улыбнулась Ева, - если только - если только… тоже не вышла замуж».
С почты Ева сразу хотела вернуться домой, но Нина уговорила ее пойти в сад.
– Там музыка будет играть. Ну хоть разик пройдемся!
– Хорошо, - сказала Ева, - разик. Но если ты будешь долго гулять, я тебя брошу и уйду.
Вечер. На улице зажглись фонари. Самый яркий фонарь против калитки, над которой написано:
САД И КИНЕМАТОГРАФ «ОДЕОН»
У калитки толпятся мальчишки, пинают друг друга, гикают и норовят без билета прошмыгнуть в сад на музыку.
Бойкий курносый оборвыш торгует астрами.
– Кому цветов?
– кричит он, вскидывая руку с пышным букетом.
– Рыжая, купи!
– крикнул он звонко и сунул Еве букет в лицо.
Ева с яростью отмахнулась. И тоже крикнула:
– Дурак!
Толпа мальчишек загоготала. Нина протащила Еву сквозь толпу к кассе.
– Я не иду в сад, - заупрямилась Ева.
– Господи, - всполошилась Нина, - почему же тебе не идти? Кто же тебя тронет в саду? Там приличная публика гуляет. Охота обращать внимание на дураков!
– И там тоже ходят дураки и будут цепляться. Я не иду!
– Нет, идешь!
– решительно объявила Нина. Купила в кассе два билетика, подхватила Еву под руку и силой протащила в сад.
Сад маленький, стиснут каменными домами. На весь сад одна только аллейка и круговая дорожка. Посредине несколько клумб, оркестр на эстраде. В черноте осенних деревьев светят электрические лампочки. Нина и Ева идут по круговой дорожке под руку. И вдруг на повороте налетела на них гурьба реалистов. Кто-то заглянул Еве под шляпку и крикнул:
– Васька! Вот твоя рыженькая пришла.