Повесть о Средиводье
Шрифт:
Наш ушкуй, как, впрочем, и другие повернул налево, поплыл вдоль побережья. Уже стало хорошо видно этих животных, неуклюжие и продолговато-большие они еле ползали на коротких ножках по камням, сглаженным волнами и собственными телами, переползали на землю, нежились на травке, а заметив ушкуи, уползали под кусты, прятались в тени деревьев, некоторые бухались с плеском в воду.
Долго мы плыли вдоль побережья. Вдали слева на горизонте показались маленькие точки, которые быстро росли, это ушкуи везли людей на последний поклон Верховному владыке. Когда подошли к острому и длинному мысу, вокруг уже собралось более десятка ушкуев разных размеров. Наш ушкуй резко повернуло направо, и остальные тоже. Я шепнул отцу, что огибаем полуостров в входим в пролив Горячий, отделяющий Птицу от острова Указующий Перст. Оттуда никто не присоединился к нам, жители не входили в Троеуделье, но это не спасало их от набегов ушкуйников. И сейчас один из ушкуев направился не вправо, чтобы со всеми плыть вдоль южного берега Птицы, а пошёл прямо на юг,
Мимо нас прошли более крупные ушкуи из остальных городов Троеуделья, на борту каждого можно было прочитать названия, например, Низменный, направлялся из города на юге Промежуточного; за ним потом последовали друг за дружкой ушкуи с острова Желанный: Туманная горка – с юга; Речной располагался севернее реки Жижа, вытекающей из озера Шкура в западной части острова; Долина – меж горных хребтов в северной части.
Я уже освоился, да и отец перестал бояться плыть, это заметно было по его лицу и настроению, он явно приободрился, похоже, что и остальные тоже. Наш путь лежал уже давно вдоль побережья, недалеко, часто даже близко, насколько позволяла глубина. Никто из нашего поселения, и, скорей всего из других, я имею в виду ремесленников и крестьян никогда не бывал в этих краях, хотя и слышали, конечно, о них, поэтому с большим интересом всматривались в берег, разглядывали всё, что там видели, будь то просто камни, обломки скал и какую-нибудь растительность или постройки местных жителей. Всё здесь казалось иным: и оттенки горных пород, и деревья, кусты, цветущие травы, и формы кровли и материал стен домов. Живо обсуждали увиденное, наверняка крестьяне уже не сожалели, что пришлось им ехать, теперь будет, что рассказать односельчанам. А впереди ещё церемония прощания.
Становилось всё жарче. Сияющая уже поднялась высоко и припекала. Однако тепло ещё шло и от… воды! Не зря пролив назвали Горячий. Здесь проходило тёплое течение, идущее из моря Огня. Но оно отсюда далековато и может быть вода успела бы остыть, если бы не горячие гейзеры, которые бьют в разных местах дна. Пролив глубокий, ушкуям тут проходить легко, не торчат близко к поверхности подводные скалы, нет и нагромождения донных отложений. Горячая вода, поднимаясь к поверхности успевает остыть, но не настолько, чтобы замёрзнуть даже в зимние холода. Бывалые рыбаки с острова Указующий перст, да и ушкуйники говорят, что в самых глубоких трещинах, под кучами подводных камней среди сизых водорослей таятся хищные рыбы-зубы. Торчащие из раскрытой пасти зубы растут, не только по краям челюсти, но и на языке и нёбе. Они оглушают своих жертв щелчком яркой вспышки, выстреливая из гибкого хвостового плавника. В поверхностные воды они поднимаются редко, но в брачный период могут увлечься до такой степени, что чуть ли не выпрыгивают из воды и тут же стремительно ныряют на глубину. Это время самое опасное для моряков. Могут толкнуть лодку или даже борт ушкуя, если их заигралось несколько. Человека, упавшего в воду в такой период уже никто не выловит. Брачный период у зубов отодвигается на несколько недель вперёд или назад с каждым годом, поэтому трудно определить, когда их стоит особенно опасаться.
Ушкуи почти незаметно и плавно повернули опять направо и влажная духота, наконец, осталась позади, да и Сияющая перевалила самую высокую точку на небосводе и стала понемногу опускаться, пока мы шли вдоль южного берега Птицы. Земля здесь жёлтая, как мне потом объяснили местные она состоит из спрессованного за тысячелетия светлого песка и твёрдых останков: раковин и скелетов морских обитателей, потому что ещё несколько столетий назад всё ближнее побережье находилось под водой и было дном залива. С течением времени то ли море куда-то несколько переместилось, то ли оно усохло, так или иначе, а бывшее дно обнажилось. Ветер нанёс сюда крупинки земли и семена трав, образовался почвенный покров теперь уже способный удержать корни деревьев. Их тут на берегу полно. Берег дальше от моря поднимается и лес стройными рядами также поднимается, будто на земной горбушке и теряется из виду, пропадая вдали, по-видимому, там дальше местность понижается. Оказывается, что это лес показалось, когда ушкуй стал плыть ближе к берегу, присмотрелся – это сад, причём огромный. Среди деревьев ходят люди в зелёных одеждах, поэтому и незаметные среди листвы, держат корзины, некоторые из них взбираются по лесенкам, приставленным к стволам и накладывают, скорей всего, плоды, срывая их с ветвей. Потом мне рассказали, что этот сад – общая собственность жителей поселения, которое располагалось дальше и с моря не видно. Там живут только крестьяне-садоводы, и платят особый налог за то, чтобы к ним не поселяли ушкуйников. Я раньше о таком не слышал, рассказал отцу, и он высказался, что согласен платить тоже схожий налог, чтобы их не было и в нашем поселении.
Часть ушкуев, в том числе и наш, плавно завернула в ближайшую бухту, остальные пошли дальше. Оказалось, чтобы не скапливалось много ушкуев в одном месте, что затруднит вход и выход городские старейшины решили использовать две бухты, примерно на равном удалении от города Сухая кочка.
Оглядывая округу, спустились по лесенке на берег. Наконец, мы на твёрдой и надёжной земле. Забыл сказать, что кроме положенных двух ушкуйников от поселения с нами ехал и пожилой наш правитель, как я уже говорил, Ватас из рода Лесных переселенцев. Нельзя сказать, что он дряхлый, совсем напротив, ещё вполне в силе, но подходит моему отцу в отцы. Он обязан был явиться не только на церемонию прощания, но и на сбор правителей городов и поселений на период избрания в Межвладычество. Ватас сказал, нам, что он поедет в город вместе с другими правителями, а мы, то есть крестьяне и ремесленники можем отправляться вместе с ушкуйниками на повозках местных жителей, но за провоз надо им заплатить по треуглу 8 с человека. Мы, конечно, захватили деньги с собой, но надеялись, что нас доставят в город бесплатно. Наивные.
8
Денежная система Средиводья: треуглы (треугольники) – самая мелкая денежная единица из меди.
V
Ехали, как показалось нам не так уж и долго, потому что обозревали окрестности, весьма приятные: уже убранные поля, небольшие рощицы, прорезанные узкими речушками, кучки коричневых крыш поселений невдалеке. Ещё издали догадались, что подъезжаем к городу, как обычно скопление домов, вперемежку с зеленью высоких деревьев. Город располагался на небольшой возвышенности, вокруг которой простиралась низина, частично вспаханная, частично обжитая, судя по краешкам крыш, заметных сквозь сады.
В Сухой кочке дома из той же жёлтой земли, какую видели мы с ушкуя. Земля эта твёрдая, что камень. Куски земли нарезаны иль выбиты почти одинаковыми кусками, выровнены грани и пригнаны друг к другу. Почти все дома с высокими подклетями 9 , оконницы чуть ли не под крышей. Есть и хоромы 10 , да тут их немало. Богато живут в Сухой кочке.
Ой, а народа сколько! Больше, чем на нашей пристани в праздничный день. Ещё бы, съехались со всего Троеуделья, благо, что не все жители. И все разбились на кучки, согласно своим поселениям и городам. Пёстрая толпа с приколотыми к одежде серыми лоскутами или лентами, цвета скорби в Троеуделье, потекла на главную площадь города.
9
Нижний этаж, если без окон, то нежилой. Используется часто как кладовые.
10
Несколько построек, жилых и нежилых, соединённых крытыми переходами.
Перед молельней Духу Древнего Дракона на постаменте в половину человеческого роста устроена высокая постель, где возлежит Верховный правитель Троеуделья. Слева от неё собралась, похоже скорбящая семья: впереди всех и ближе к усопшему пожилая женщина в серой длинной накидке, закреплённой на макушке и ниспадающей до земли, прикрывающей красное платье, скорей всего, мать бывшего правителя; левее и чуть позади другая женщина, тоже немолодая, но всё же значительно моложе первой – его жена и тоже в подобной серой накидке, впрочем, как и другие женщины, которые стоят позади них; правее от бабушки стоит Бук, наследник умершего, молодой и сильный, как мне показалось, с искренне печальным видом. За ним толпились мужчины разных возрастов, у всех на красную одежду наброшены серые плащи. Вид многих был далёким от естественного переживания горя. Возле них находились деревянные лавки, предназначенные, видимо для совсем убитых горем. Пока же на них никто не сидел.
Сияющая клонилась к горизонту, окрашивая дома в оранжевый цвет, придавая стволам деревьев золотисто-коричневатый оттенок, а лицам людей несуществующий загар, когда начался обряд прощания. Какой-то человек из дома Верховного правителя, кажется то был жрец местной молельни стал произносить нараспев заунывную молитву, а все на площади слегка покачиваться из стороны в сторону. Потом выступил помощник правителя, рассказав о своём восхищении, как мудро и умело Тит из рода Длинноруких руководил всеми делами Троеуделья, приумножая богатства жителей уделов. Я при этом подумал, что, почему-то мы за последние полтора года богаче совсем не стали, а вот размер некоторых налогов увеличился и нам приходилось работать усерднее и дольше.
Когда Сияющая спряталась за хоромы, возвышающиеся за спинами семьи правителя, с противоположной стороны из-за горизонта показался краешек Зелёнки. По мере того, как она подтягивалась вверх, на всё вокруг ложился зеленоватый оттенок, сумеречно-зеленоватое сияние усугубило тягостную атмосферу прощания.
В должности Верховного правителя умирали очень редко, и обряд прощания с таким высоким лицом ещё не устоялся, поэтому хоронили как обычно хоронят правителя удела-острова. Распорядитель похорон нам подсказал, что прощающимся нужно было не доходя до умершего, поклониться семье, имелось в виду близкие родственники: мать, жена, сыновья и дочери, потом последовать к постели правителя. Так как обустроили её высоко, примерно по грудь взрослому человеку, поэтому не нужно низко наклоняться, достаточно преклонить голову, постоять так немного, потом снова поклониться его родственникам и пройти в конец площади, освобождая место другим. Когда же первая часть обряда закончиться подождать второй части – облачения, затем в третьей части – захоронения проследовать со всеми вместе в похоронный лес.