Повесть Южных морей
Шрифт:
Глава 9.
«Ты не знаешь Алека?»
История мятежа на «Баунти» получила широкую известность не только в Англии, но и во всём мире. Её более или менее правдиво рассказывали в портовых кабачках всех пяти континентов, в матросских кубриках и офицерских кают-компаниях. Но о судьбе Кристиана Флетчера и разыгравшейся трагедии на Питкерне долгое время ничего не знали. Через двадцать лет после мятежа считалось, что «Баунти» с оставшимися на борту мятежниками исчезли бесследно, погибнув в бурю, как это часто случалось с кораблями
В апреле 1807 года американский капитан Мейхью Фолджер вышел из Бостона на китобойной шхуне «Топаз» в кругосветное плавание, чтобы разведать новые места охоты на морских животных. После долгого и утомительного плавания, китобои нуждались в свежей воде. Фолджер, обратившись к картам и отчётам мореплавателей, обнаружил, что находится рядом с островом Питкерн, который со времени его открытия капитаном Картеретом в 1767 году, судя по всему, никто не посещал.
5 февраля 1808 года шхуна «Топаз» подошла к острову. Утёсы, каменистые заливы, скалы, нависшие над водой. Длинные океанские валы с грохотом разбивались о рифы. Фолджер не сомневался, что после «Сваллоу» капитана Картерета его «Топаз» – первое судно у необитаемого, Богом забытого острова.
На рассвете следующего дня китобои спустили на воду две шлюпки. Фолджер хотел проверить, нет ли лежбища тюленей среди прибрежных скал, и попытаться высадиться на берег.
Матросы гребли, капитан в подзорную трубу рассматривал берег. Вдруг он вздрогнул: откуда дым на берегу? Остров необитаем… Американец ещё не пришёл в себя от изумления, протирая платком линзы, как от берега отчалила двойная пирога и по волнам ревущего прибоя устремилась к ним. В пироге сидели два молодых парня. Подойдя достаточно близко, один из них крикнул на превосходном английском:
– Доброе утро! Кто вы?
Фолджер окончательно опешил, потом ответил, что он американец из Бостона. Пирога подошла ближе. Лица парней смуглые, но они не были похожи на дикарей, хотя на мускулистых фигурах болтались только набедренные повязки.
– А где Америка? В Ирландии?
– А вы кто?
– Мы англичане. – Переговоры вёл старший из парней.
– Давно вы здесь?
– Мы родились на острове.
– Какие же вы англичане, если этот остров никогда не принадлежал Англии?
– Наш отец был англичанином.
– А кто ваш отец?
– Алек.
– Какой Алек?
– Ты не знаешь Алека?..
– Почему я должен его знать? Он что, президент Соединённых Штатов?
– А капитана Блая с «Баунти» ты знаешь? Наш отец был матросом на его корабле.
Конечно же, Фолджер слышал о Блае. Американца охватило смешанное чувство безмерного удивления и восхищения. Так, значит, штурман Флетчер и остальные мятежники не исчезли бесследно? Они укрылись здесь, на далёком маленьком острове? Американцам не терпелось причалить к берегу и узнать окончание истории мятежников, но Фолджер опасался: уж не заманивают ли их в ловушку? Не решили ли мятежники расправиться с ними, поняв, что раскрыты?
Сыновья Адамса заверили капитана, что все остальные мятежники умерли
– На острове никто никому не причиняет зла.
– Передайте Алеку, что я охотно встречусь с ним на корабле. В обмен на свежую воду я дам ему всё, в чём он нуждается.
Через несколько часов пирога вернулась.
– Алека не отпускают на корабль женщины. Они опасаются, как бы с ним чего ни случилось.
По английским законам Адамс оставался преступником.
– Не бойтесь. Алек ждёт вас. Наш отец самый добрый, мудрый и справедливый человек на свете.
Фолджер после долгих колебаний всё же решился последовать за пирогой. Он не мог больше противиться снедавшему его любопытству.
На берегу по высеченной в скале тропе он поднялся на плато. Прелестная дорога, обсаженная хлебными деревьями и кокосовыми пальмами, привела его к живописно расположенной деревушке под сенью огромных деревьев. Маленькие, но красивые и удобные хижины поражали чистотой; вместо окон в стенах сверкали иллюминаторы с «Баунти». Тщательно обработанные поля засажены бататом и ямсом.
На холме американского капитана встретила целая толпа женщин и детей во главе с Адамсом. Он и восемь таитянок составляли старшее поколение Питкерна. За их спинами стояли двадцать шесть детей, юношей и девушек не старше 18-19 лет, все высокого роста, сильные, хотя и смуглые, но с ярко выраженным англосаксонским типом лица. Особенно хороши были голубоглазые девушки, а их скромность придавала им ещё большее очарование. Одежда островитян состояла из широкополой шляпы и сплетённого из травы широкого пояса, прикрывавшего бёдра.
Сам Адамс – ещё крепкий мужчина с твёрдым взглядом – производил впечатление настоящего патриарха. Его слово было законом на острове, и никто даже думать не мог ослушаться. Адамс возродил на Питкерне образ жизни первых земледельцев, соединив его с христианской моралью. Каждый на острове трудился, всё, что он выработал, заносилось в список, сделки совершались путём обмена. Браки заключались только с разрешения Адамса и лишь в том случае, если юноша обработал и засадил участок достаточно обширный, дабы прокормить будущую семью. Все поселенцы выглядели здоровыми и счастливыми: их отличали миролюбие, нравственность и благочестие, природный ум, очаровательная непринуждённость и простодушие. Даже такие относительно невинные людские пороки, как лень, сквернословие, зависть и обида, были совершенно неизвестны молодому поколению. Идеальное общество, о котором мечтали Жан-Жак Руссо и Томас Мор.
Адамсу тоже не терпелось узнать, что произошло в мире, который он покинул на «Баунти» в 1787 году. Фолджер рассказал ему о подвиге капитана Блая, карательной экспедиции «Пандоры» и суде над теми, кого арестовал на Таити Эдвардс. Последние двадцать лет в Европе были очень бурными. Адамс, затаив дыхание, слушал двухчасовой рассказ американца о французской революции, о Наполеоне и адмирале Нельсоне. Патриарх пришёл в восторг, узнав о победах английского флота, вскочил на ноги, трижды взмахнул шляпой и прокричал: