Повести и рассказы
Шрифт:
Уродливые черные стены, куски блоков и глыб с дырами и переходами, скелеты сожженных машин, воронки от снарядов.
Пепел, порох и дым заменили кислород. Не знаю, есть ли рай, но ад рядом, он уже здесь - за каждым углом, за каждой стеной, за каждым поворотом. Мы с Гамзало ныряем в уродливую арку, похожую на сломанный огромный циркуль. Лабиринт Минотавра, но вместо Минотавра - смерть. Снимаем цепи и поднимаем клетку - она круглая, похожа на крышку железной банки - и опускаем лестницу вниз. Это яма, глубокая яма, как могила. Место для заложников. Но мы сами
– Поднимайтесь, - командую я.
Первым выходит высокий, худой, рыжий мужчина лет сорока. За ним - женщина, блондинка с голубыми глазами, и девочка, напоминающая блондинку, лет одиннадцати. Они напуганы и истощены - белые, как мел.
– Что случилось? Они заплатят - мои друзья уже собирают выкуп, - повторяет рыжий мужчина. Блондинка прижимает девочку к себе.
– Просто идите за мной, - говорю я.
И мы идем впятером: я впереди, Гамзало замыкает нашу странную группу. Я веду их той же скорбной тропой каменных серых коридоров. Тяжелое свинцовое серое небо вот-вот упадет на нас.
Наши пленники, эта семья, то ли журналисты, то ли работники миротворческого союза, а может, просто волонтеры. Им не повезло: когда они ехали на автобусе Красного креста, то попали в засаду.
Зачем они приехали? Они что - новости не смотрят?
Мы заходим в просторную комнату на втором этаже.
Здесь все уже было готово для съемки, кроме камеры.
Странно - где же камера?
– Сходи за камерой, брат, - говорит Аслан и смотрит на меня.
Когда я вернулся, все было уже кончено.
Рыжего мужчину и блондинку поставили к стене и расстреляли.
Мужчине попали в голову, и он сразу погиб.
Женщина закрыла лицо руками, как будто это могло спасти от пули.
Девочка закричала, душераздирающий вопль пронесся по лабиринту и вернулся эхом.
– Заткни девчонку, – рявкнул Аслан.
– Они нам не нужны. Свидетели тоже, - и посмотрел на девочку.
Нужно действовать быстро.
– Я сам успокою девчонку, - говорю я.
Навожу на нее, резко дергаю затвор.
Резко поворачиваюсь - я взял их врасплох.
Беглая очередь из «калашникова».
Четыре трупа, как один.
Жизнь боевика научила меня выживать.
Времени мало, я хватаю девочку.
Переступаю через тело у выхода.
Еще недавно его звали Гамзало. И бегу вниз, как только могу.
Она вырывается и визжит, но это наш единственный шанс.
Чувствую укол боли: она меня укусила.
Как ни странно, мне повезло. Гул сирены заглушил все вокруг, началась паника. Налет федеральных сил. Бомбежка. В толпе легче всего спрятаться. Все в панике бегут в подвал, толкают и давят друг друга. Девочка устала биться - тем лучше, я бегу изо всех сил.
Черные крылья несут смерть. Ангел смерти - Азраил - пришел за нами.
Холодный бетонный пол, ледяные стены подвала нашего неказистого бомбоубежища. Но подвал лучше, чем ничего. Есть надежда. Тесно и жарко, почти нечем дышать.
Неприятный запах разрезает воздух - нет, это не пот - это запах страха и смерти, его ничем не сотрешь и ни с чем не перепутаешь.
Люди прижались к друг другу, как в банке. Ничто так не сближает людей, как ненависть одних к другим или страх. И тишина как на кладбище, мы не видим друг друга в полумраке, только чувствуем чье-то плечо или дыхание. Время остановилось. Меч Азраила навис над нами в ожидании. Изредка гробовую тишину нарушают всхлипы и дрожь, мурашки по коже - они поднимаются по спине наверх, и немеют пальцы. Я закрываю девочке рот ладонью, чтобы она не закричала: незачем привлекать внимание. Возможно, прямо сейчас мы все умрем в этом затхлом подвале. Я и эта девочка, и я всего лишь немного продлил ее короткую жизнь.
Грохот разрушает тишину, врывается в пустое пространство яркой вспышкой. Все закрывают глаза. Я чувствую биение маленького сердца рядом с собой. Прощайте. Но нет - миг, еще один, минута одна, вторая. Мы все живы. Свершилось чудо. Бог все-таки есть. Пузатая бомба застряла в потолке, можно потрогать брюхо рукой. Я смеюсь как ненормальный, кто-то плачет. Возглас облегчения и удивления.
Как хочется жить даже в аду, но жить и дышать, как хорошо дышать. Чудо - снаряд не взорвался. Хотя нет, это не было чудом.
Внутри бомбы не было запала, его убрали, а на его месте была записка: «Здравствуйте, меня зовут Сергей, помогу, чем смогу».
Бог все-таки есть, он есть.
Вы думаете, я предал их - но я спас девочку.
А даже если и предал - ну что ж, я такой же убийца и бандит как они.
Но эти люди, которые могли умереть и выжили, они ни в чем не виноваты, они просто заложники города, пленники чистилища.
И эта девочка - ей всего одиннадцать, она должна жить.
Дети не должны умирать, это харам.
Азраил пощадил нас сегодня.
Я беру девочку за руку, и мы спускаемся вниз, в подземный переход, связанный с канализацией. Он проходит под городом и выходит за городом, на окраине. Это самый безопасный выход из возможных. Главное - не заблудиться в паутине ходов и переходов. Джинны, слуги Иблиса, повсюду, и они ищут нас. Я совершил немало плохого, но тебя, дитя, я спасу. Ты осталась одна в чужом мире, в окружении чужих, и, к сожалению, у тебя есть только я. Это как будто зазеркалье, только злое и беспощадное, а кроличья нора оказалась черной дырой, которая тянет все глубже и глубже.
Чернота, и практически ничего не видно, я держу девочку за руку.
Она крепко сжимает мою ладонь, а что - у нее нет выбора.
У нас теперь нет выбора.
Она оступилась и прижалась ко мне, к незнакомцу. Крысы, под ногами снуют крысы, но она и не пикнула.
Я пинаю одну большую крысу носком сапога, и мы идем дальше…
В конце тоннеля мелькает свет: светает, уже утро.
4
Мы вылезаем из старой огромной обрубленной трубы. Труба давно высохла. Мы оба грязные, и от нас воняет, но мы живы.