Повести и рассказы
Шрифт:
— Против человека, пожалуй, лучше и не надо. А что ты сделаешь со зверем? Для него эти иглы — пустяк.
— Все же лучше, чем голая дубина, — любовался Виктор.
Теперь, когда непосредственная угроза голода миновала, они сильнее ощутили отсутствие одной мелочи — посудины или какого-либо черепка для воды. Все время приходилось пить из пригоршней. А когда озеро отступило, стало еще хуже: до чистой воды невозможно было добраться по вязкому болоту и приходилось пить грязную, пахнущую тиной. Зачерпнешь ее пригоршнями раз, другой и со дна поднимается муть.
— Такой пустяк, и как мешает жить! — сердился Виктор. — Пойдем искать глину, может слепим что-нибудь.
— Пойдем за рыбой, по дороге поищем, — согласился Мирон. — До захода солнца еще часов пять, успеем.
Но не так-то легко оказалось найти глину. То песок, то болото, а глины — ни следа. Все дальше и дальше отходили друзья в сторону. Возле одного болотца издали заметили, что на берегу его кто-то шевелится. Хлопцы приостановились, потом начали тихонько подкрадываться. Но чем ближе, тем больше росло их удивление: этот «кто-то» не был похож ни на зверя, ни на птицу. Что-то круглое вертится на месте, встает на дыбы.
— Черепаха! — прошептал Виктор.
Друзья остановились и начали наблюдать. Черепаха была величиною с шапку. Она смешно и неуклюже возилась, пытаясь хвостом выкопать в земле ямку, и так была занята этим делом, что ничего не замечала вокруг. Хлопцы смогли подползти совсем близко.
— Что она делает? — прошептал Мирон.
— Ямку копает, чтобы положить в нее яйца, — ответил Виктор.
— Не подождать ли, пока положит? Говорят, черепашьи яйца очень вкусные.
— Может, они действительно вкусные, — сказал Виктор, — но и черепаха не дура: она умеет делать так, чтобы лакомки, вроде тебя, не ели ее яиц.
— Это как же?
— Очень просто: положив яйца, она смачивает их чем-то очень неприятным.
— Не может быть! Кто тебе говорил?
— В книжке читал.
— Тогда вперед! На черепаху! — крикнул Мирон. Хлопцы вскочили и мигом схватили беспомощное животное. Бедная черепаха спряталась в панцирь.
— Как до нее добраться? — раздумывал Виктор.
— Придется заколоть через дырку.
Скрепя сердце выполнили друзья эту задачу.
— Я думаю, нам нет нужды идти дальше, — сказал Мирон. У нас есть теперь и ужин и посуда.
Вернулись домой. Насилу вытащили черепаху из панциря. Пришлось щепками отделять ее спину от роговой крышки. Возились долго, зато ужин получился прекрасный.
Хороша была и посудина. Только немного мешал нижний панцирь. Однако Мирон нашел, что это даже лучше.
Набирать воду и пить почти не мешает, а зато у нас будет миска с крышкой.
— А нельзя ли в ней греть воду? — спросил Виктор. — Уж очень хочется чаю попить.
— Пожалуй, нельзя, ведь она роговая и должна гореть. Постой! — спохватился Мирон. — Мы можем иметь чай, даже сладкий!
— Откуда?
— А березовый сок!
— И как это нам раньше в голову не пришло! — хлопнул себя по лбу Виктор. — Из бересты можно было сделать посудину для воды!
— Таков уж закон человеческого развития, — важно сказал Мирон. — Вначале все внимание обращается на самое главное, на необходимейшие нужды, и только потом человек может думать о другом.
Солнце склонялось к западу.
— Пойдем, поставим на ночь черепаху, чтобы завтра был чай, — сказал Мирон.
Пошли, проковыряли в березе дыру. Но как подставить посудину, если она с крышкой?
Мирон всунул в дырку веточку, второй конец ее опустил в панцирь.
— Хоть и медленно будет, и пропадет часть сока, однако к утру на чай наберется, — сказал он.
Над головой их кто-то тихонько пролетел и сел на соседнюю березу.
— Что это такое? — удивился Мирон. — Не птица, не летучая мышь, не белка. Кажется, шерсть какого-то сизого цвета. Ну, специалист, объясни.
Животное неуклюже копошилось в развилке березы. Виктор присмотрелся.
— Это летяга, или летучая белка, — сказал он наконец. — Хотя, как видишь, она сильно отличается от обычной белки. Днем она всегда сидит в своем гнезде.
— Сколько тут разного зверя, о котором даже и слышать не приходилось, — пожал плечами Мирон.
— Если б этот дикий уголок не был пристанищем для зверей, — сказал Виктор, — тогда и нам не пришлось бы тут сидеть.
— Почему?
— Очень просто. Если тут много зверей, значит, редко бывают люди, значит, добраться сюда трудно, а выбраться, как ты знаешь, еще труднее.
«Крэк-крэк», — послышался вдруг голос дергача.
— И он тут! — удивился Мирон. — До сих пор я слышал его только во ржи.
— Это, наверно, путешественник, — авторитетно сказал Виктор. — Видно, только что пришел из Африки.
— Как это «пришел»? — удивился Мирон.
— Да вот так пешком и притопал.
— Из Африки?
— Да.
Мирон весело захохотал.
— Ты не смейся, я говорю серьезно. Сам читал. Они плохо летают, предпочитают идти и лишь тогда поднимаются в воздух, когда на дороге встретится вода или другое какое препятствие.
Мирону пришлось поверить, но долго еще он смеялся над этим удивительным пешеходом.
— Все бы ничего, — сказал Мирон, когда они улеглись в своем шалаше, — да вот накрыться нечем. А по ночам еще холодновато.
— Зато это вынуждает вставать и поддерживать огонь, — ответил Мирон, — А иначе он когда-нибудь может и потухнуть.
IX
Сладкий чай. — Лекции Мирона. — Важная госпожа. — Хищник на рыбалке. — Арена битвы. — И змея понадобилась. — Бойцы в плену
Утром пошли за «чаем». Черепашина была полная, даже через верх перелилось. С каким удовольствием выпили свежего сладкого сока!