Повести и рассказы
Шрифт:
Что я люблю больше всего?
Чего бы я хотел для себя и своих близких?
Какой литературный герой мне больше всего нравится?
Что я думаю о войне с Россией?
Кем бы я хотел быть?
Заканчивая урок, пан Краузе сказал:
— Итак, друзья мои, любой из вопросов может служить исчерпывающей темой для сочинения. Однако не возбраняется использовать все вопросы в одном сочинении. Тем более, задание вы получили в субботу, и каждый имеет достаточно времени, чтобы отлично написать своё сочинение до вторника.
Пан Краузе покинул класс, как всегда, подтянутый, молодцеватым твёрдым
— Я напишу сочинение на тему: «Кем бы я хотел быть». А ты, Ян?
— Я ещё не знаю, — ответил тот. — Мне на все вопросы хочется ответить в одном сочинении, но как — не знаю…
Ян Шпачек уже знал, что он напишет… Ему хотелось ответить всему классу и пану Краузе, что он больше всего любит, чего хочет для себя, для своих товарищей по школе, для всех чехов, и, конечно, о том, что он думает о войне.
В воскресенье доктор Шпачек, как правило, уходил куда-то из дому часов в двенадцать и возвращался поздно вечером. Ян знал его привычки и поэтому, когда они завтракали, он спросил:
— Папа, что ты думаешь о войне?
— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — ответил отец вопросом на вопрос.
— Я, папа, хочу знать, ведь сейчас же война.
— Ну, что же… Я думаю о войне, Янек, многое, и просто ответить на этот вопрос нельзя. Война — дело страшное, гибельное для человечества. Но войны бывают разные… Вот, например, ты спрашиваешь о войне, которая идёт сейчас; ты знаешь, что Германия воюет с Советским Союзом…
— А мы, папа, тоже воюем? — вставил Ян.
— Мы? — отец ответил не сразу. — Мы, конечно, тоже воюем.
— Против Советского Союза? — возбуждённо спросил Ян.
Доктор Шпачек был в явном затруднении. Но, подавив, тревогу, он ответил с деланым безразличием:
— Ты ещё мал, Янек. Тебе рано и трудно разобраться в этих делах.
— А почему пан Краузе, наш учитель немецкого языка, говорит, что мы тоже воюем с Россией?
— Вот что, Янек. Хотя пан Краузе ваш учитель, но ты не очень-то верь ему. Помнишь наш разговор? Ты будь внимательным. Если тебе что не ясно — не спрашивай учителя, я сам лучше отвечу на твои вопросы. Ведь пан Краузе немец, ты это знаешь. И он, конечно, не может говорить за чехов. Есть честные чехи, которые не хотят и не воюют с Советским Союзом. Понял?
— Понял, папа, — ответил Ян, но на самом деле у него ещё больше возникло вопросов. И он даже немножко рассердился на отца за то, что тот всё ещё разговаривает с ним, как с маленьким. Ян, наконец, решил прямо спросить:
— Папа, а ты воюешь с Советским Союзом?
— Я, сынок, не воюю, а лечу людей, делаю зубы, занимаюсь своим делом…
— Но ты же, честный чех?
— Конечно…
В это время затрещал звонок, и Ян бросился открывать дверь.
Это был дядя Вацлав, который пришёл за доктором Шпачеком. Отец и дядя Вацлав скоро ушли.
…Урок проходил необычно. Пан Краузе как будто знал, с кого начинать, и первому предложил прочитать своё сочинение Яну Шпачеку. Немного растерявшись, Ян встал, и так как крышка парты мешала ему стоять прямо, он сделал шаг в сторону.
— Моё сочинение называется «Правда», — сказал он.
— Читай, Шпачек, — учтиво предложил учитель.
— «Правда, — начал Ян Шпачек, — как птица. Как всех птиц нельзя посадить в клетку, так и правду невозможно скрыть от людей. Птицы любят свободу и могут парить в необъятном небе. Человек тоже любит свободу. Я люблю правду и свободу. Я бы хотел не только для себя, но и для всех людей на земле правды и свободы. Недавно я читал в листовке на стене, что Россия воюет за правду. Если это так, то её нельзя скрывать. Но я войну не люблю, она есть несчастье. Я читал книжку о Яне Гусе. Он был храбрым, любил правду. Этого героя я полюбил так же, как люблю правду. Поэтому я бы хотел быть таким же, как Ян Гус».
Всё время, пока Ян Шпачек читал своё сочинение, пан Краузе неслышно ходил между партами, едва сдерживая свой гнев на этого мальчишку, которого в душе уже давно считал «красной бациллой». Однако пан Краузе сдержал свой гнев. «Дети — это зеркало души своих родителей», — думал пан Краузе и продолжал внимательно слушать Яна Шпачека.
Ян читал своё сочинение, а думал об учителе. Думал о том, что, наконец, весь класс увидит сейчас настоящего пана Краузе и уже не будет таким доверчивым к его внешней доброте и задушевности. Но этого не произошло. Пан Краузе, как всегда, спокойно и кротко сказал:
— Садись, Ян Шпачек. Сочинение у тебя получилось очень интересное.
Ян Шпачек, разочарованный, красный, сел на своё место. В классе стояла такая тишина, что он совершенно отчётливо слышал, как бьётся его маленькое сердце.
В других сочинениях были не менее интересные «находки» для пана Краузе, и он предложил старосте класса собрать тетради «для проверки».
Доктор Шпачек принял пана Краузе, как он привык принимать своих постоянных клиентов. Когда учитель вошёл в дом, они обменялись приветствиями, познакомились и сели у маленького круглого столика.
— Чем могу быть полезен, господин Краузе? — мягко спросил доктор.
— Я к вам по очень важному делу, доктор, — любезно улыбаясь, ответил пан Краузе. — Учитель должен беспокоиться за своих учеников.
— Это в высшей степени приятно, господин Краузе. Знаете, мы сейчас все так заняты, что, откровенно говоря, у меня нет времени заниматься единственным сыном, а у вас их много и вы находите время… Я, видите ли, — продолжал доктор, — сейчас работаю в офицерском госпитале, но и дома у меня тоже уйма заказов. И вы знаете, господин Краузе, честное слово, нет времени даже для сна. Так много работы. Отказывать — не могу, а сделать всем во-время — значит не жалеть себя.
— И всё-таки, господин Шпачек, я должен прямо сказать, что сыном вы должны интересоваться. Вы полюбуйтесь, к чему приводит бесконтрольность родителей.
Пан Краузе подал тетрадь Яна.
Пока доктор Шпачек читал, пан Краузе наблюдал за ним, рассчитывая уловить на лице доктора хоть какие-либо признаки растерянности, удивления или страха за поступок сына. В свою очередь, доктор, чувствуя внимательный взгляд учителя на себе, думал не о содержании сочинения сына, а о том, чтобы не выдать своего волнения.