Повести о Глассах
Шрифт:
Миссис Гласс рассеянно перевела взгляд на голубой коврик на кафельном полу. Зуи старался вести себя как можно тише, чтобы не спугнуть ее настроение.
– Нельзя жить на свете с такими сильными симпатиями и антипатиями, – обратилась миссис Гласс к голубому коврику, потом снова обернулась к Зуи и посмотрела на него долгим взглядом, почти или вовсе лишенным какой бы то ни было назидательности. – Что бы ты об этом ни думал, молодой человек, – добавила она.
Зуи ответил ей прямым взглядом, потом с улыбкой отвернулся к зеркалу и стал изучать свой подбородок. Миссис Гласс вздохнула, следя за ним. Она нагнулась и погасила сигарету о металлическую стенку мусорной корзины. Почти сразу же она закурила новую сигарету и заговорила веско и многозначительно:
– Во всяком случае, твоя сестра говорит, что у него блестящие способности. У Лейна.
– Это, брат, просто голос пола, – сказал Зуи. – Этот голос мне знаком. Ох, как мне знаком этот голос!
Зуи уже сбрил последние следы пены с лица и шеи. Он придирчиво ощупал одной рукой горло, затем взял кисточку и стал заново намыливать стратегически важные участки на лице.
– Ну, ладно, что там этот Лейн хотел сказать по телефону? Что, по мнению Лейна, послужило причиной всех горестей Фрэнни?
Миссис Гласс подалась вперед и с горячностью сказала:
– Понимаешь, Лейн говорит, что во всем виновата – во всем – эта маленькая книжонка, которую Фрэнни вчера читала не отрываясь и даже таскала ее всюду с собой!
– Эту книжечку я знаю. Дальше.
– Так вот, он говорит, что это ужасно религиозная книжка – фанатическая и все такое – и что она взяла ее в библиотеке у себя в колледже и что теперь она думает, что, может быть, она…
Миссис Гласс внезапно осеклась. Зуи обернулся с несколько угрожающей быстротой.
– В чем дело? – спросила она.
– Где она ее взяла, он говорит?
– В библиотеке колледжа. А что? Зуи затряс головой и повернулся к раковине. Он положил кисточку для бритья и открыл аптечку.
– Что тут такого? – спросила миссис Гласс. – Что тут такого? Что ты на меня так смотришь, молодой человек?
Зуи распечатывал новую пачку лезвий и не отвечал. Потом, развинчивая бритву, он сказал:
– Ты такая глупая, Бесси. – Он выбросил лезвие из бритвы.
– Почему это я такая глупая? Кстати, ты только вчера вставил новое лезвие.
Зуи, не пошевельнув бровью, вставил в бритву новое лезвие и принялся бриться по второму заходу.
– Я задала вам вопрос, молодой человек. Почему это я такая глупая? Что, она не брала эту книжку в библиотеке колледжа, да?
– Нет, не брала, Бесси, – сказал Зуи, продолжая бриться. – Эта книжка называется «Странник продолжает путь» и является продолжением другой книжечки под названием «Путь странника», которую она тоже повсюду таскает с собой, и обе книги она взяла в бывшей комнате Симора и Бадди, где они лежали на письменном столе с незапамятных времен. Господи Иисусе!
– Пусть, но из-за этого нечего всех оскорблять! Неужели так ужасно считать, что она взяла их в библиотеке колледжа и просто привезла…
– Да! Это ужасно. Это ужасно, потому что обе книги годами торчали на столе Симора. Это убийственно.
Неожиданная, на редкость непротивленческая интонация прозвучала в голосе миссис Гласс.
– Я не хожу в эту комнату без особой необходимости, и ты это знаешь, – сказала она. – Я не смотрю на старые… на вещи Симора.
Зуи поспешно сказал:
– Ладно, прости меня. – Не глядя на нее, и несмотря на то, что бритье по второму заходу еще не было кончено, он сдернул полотенце с плеч и вытер с лица остатки пены. – Давай-ка временно прекратим этот разговор, – сказал он и бросил полотенце на батарею; оно упало на титульный лист пьесы про Рика и Тину. Зуи развинтил бритву и стал промывать ее под струей холодной воды.
Извинился он искренне, и миссис Гласс это знала, но она явно не могла побороть искушение воспользоваться своим столь редким преимуществом.
– Ты не добрый, – сказала она, глядя, как он моет бритву. – Ты совсем не добрый, Зуи. Ты уже достаточно взрослый, чтобы попытаться найти в себе хоть капельку доброты, когда тебе хочется кого-то уколоть. Вот Бадди, по крайней мере, когда он хочет…
Она одновременно ахнула и сильно вздрогнула, когда бритва Зуи – с новым лезвием – с размаху грохнула о металлическую стенку мусорной корзины.
Вполне возможно, что Зуи не собирался со всего маху бросать свою бритву в мусорную корзину, он только так резко и сильно опустил левую руку, что бритва вырвалась и упала. Во всяком случае, было ясно, что больно ударяться рукой о край раковины он вовсе не собирался.
– Бадди, Бадди, Бадди, – сказал он. – Симор, Симор, Симор.
Он обернулся к матери, которую стук бритвы скорее вспугнул и встревожил, чем напугал всерьез.
– Мне так надоело слышать эти имена, что я готов горло себе перерезать. – Лицо у него было бледное, но почти совершенно спокойное. – Весь этот чертов дом провонял привидениями. Ну ладно, пусть меня преследует дух мертвеца, но я не желаю, черт побери, чтобы за мной гонялся еще дух полумертвеца. Я молю Бога, чтобы Бадди наконец решился. Он повторяет все, что до него делал Симор, или старается повторить. Покончил бы он с собой, к черту – и дело с концом.
Миссис Гласс мигнула – всего разок, и Зуи тут же отвел глаза. Он нагнулся и выудил свою бритву из мусорной корзины.
– Мы – уроды, мы оба, Фрэнни и я, – заявил он, выпрямляясь. – Я двадцатипятилетний урод, а Фрэнни – двадцатилетний уродец, и виноваты эти два подонка.
Он положил бритву на край раковины, но она со стуком соскользнула вниз. Он быстро подхватил ее и больше не выпускал.
– У Фрэнни это позже проявляется, чем у меня, но она тоже уродец, и ты об этом не забывай. Клянусь тебе, я мог бы прикончить их обоих и глазом бы не моргнул! Великие учителя. Великие освободители. Господи! Я даже не могу сесть позавтракать с другим человеком и просто поддержать приличный разговор. Я начинаю так скучать или такое нести, что, если бы у этого сукина сына была хоть крупица ума, он разбил бы стул об мою голову.