Повести о Ромео: Воин
Шрифт:
Мы уже собирались отбывать, когда в лагерь ворвались несколько десятков каганов в доспехах и при оружии. Они осадили коней, при этом пятеро постоянно держались при небольшом возке с заколоченными окнами. Эти пятеро не поспешили в лагерь, они лишь спешились и остались стоять вокруг возка, придерживая под уздцы своих лошадей. Остальные же подобно голодным волкам — детьми которых считали себя каганы, накинулись на еду. Их предводитель — седой воин с благородным лицом в одеждах из кожи, меха и стали, отлично заменявших доспех, хоть и не выглядевших таковым с первого взгляда, расплатился за всех с главой торговцев и сам сел есть.
— Тэнгэ-богатур, — сказал нам торговец, — желает знать: кто из вас, почтенные, командир или иной начальник среди вас?
— Я, — сразу бросил Цинь-ин, — моё имя Чэн. Чего желает от меня могучий Тэнгэ-богатур?
Услужливый торговец побежал обратно и вскоре вернулся с новым посланием от кагана:
— Тэнгэ-богатур желает поговорить с вами, Чэн.
Цинь-ин поднялся, я — с ним, забросив на плечо копьё. Полководец У хотел было остановить меня, но Цинь-ин бросил ему:
— Не забывай, У, что тяньган — мой раб и телохранитель, ему положено находиться при мне.
У недовольно покосился на нас обоих, но открыто перечить сыну предводителя Циня не стал.
Мы же подошли к Тэнгэ-богатуру и сели напротив него.
— Откуда у вас доспехи сынов волка? — сразу спросил богатур, не тратя времени на лишние слова. Говорил он довольно чисто, хоть и с характерным акцентом каганов.
— Мы — торговцы, — как принято у нас, издалека начал Цинь-ин, — подверглись нападению тяньганов не так далеко отсюда. — При этих словах каган покосился на меня, но ничего не сказал. — Кое-кому удалось остаться в живых, благодаря мужественным воителям из вашего народа. Тяньганы схватились с ними, оставив нас, а когда последний из них пал, сказали нам, что после таких противников убивать нас неинтересно. Они оставили нам оружие и воду убитых каганов, забрав лишь коней. Мы забрали всё, что нам оставили тяньганы и двинулись дальше.
— Сколько дней прошло с тех пор? — выслушав рассказ, спросил Тэнгэ-богатур.
Цинь-ин прикинул в уме и сказал:
— Около недели, может немного больше. Мы долго брели по этой каменистой пустыне и сбились со счёта дней.
Каган покивал.
— Так там, действительно, были лишь мёртвые? — вперившись взглядом в глаза Циня-ин поинтересовался он.
Я понял, что от того, что увидит Тэнгэ-богатур зависит очень многое, может быть, и сама наша жизнь. Это заметил не только я, но Чин с полководцем У. По рядам наших воинов пробежал шепоток и они начали незаметно готовить к бою оружие. Каганы, вроде бы, этого не замечали, продолжая есть как ни в чём не бывало.
— Только мертвецы, — кивнул Цинь-ин. — Тяньганы живых не оставляют.
— Это верно, — согласился Тэнгэ-богатур, — а мы не оставляем в живых своих врагов. Мы здесь потому, что преследовали шайку тяньганов — мы покончили с ними. — Теперь он смотрел в глаза мне.
Тут он мог бы пялиться хоть до конца света. Мои глаза давным давно выцвели и многие сравнивали их с оловом. Хотя мастер Чжоу говорил, что именно такие глаза и должны быть у настоящего "ночного воителя". Мне, если честно, было всё равно.
— Многие из моих воинов погибли, — продолжал Тэнгэ-богатур, — и кто-то должен отпеть их, чтобы их души могли попасть к Отцу-небу.
— Среди нас нет монахов лао, — пожал плечами Цинь-ин, — как и конечно же, жрецов вашего народа.
— Я мог бы сделать это, — неожиданно для всех нас произнёс неслышно подошедший монах лао.
Все обернулись на его голос, кое-кто даже вздрогнул от его глубокого голоса. Признаться, даже мне стало несколько не по себе, мало кому удавалось подкрасться ко мне незамеченным, значит это — очень опасный человек.
— Но мне нужно знать их имена. — Монах присел рядом с нами с Цинем-ин. Выглядел он точно так, как должен выглядеть монах лао, отправившийся нести в мир мудрость своего учения — бритая голова, просторное одеяние, чётки и чиань-бо, который он прислонил к столу, и совершенно незапоминающееся лицо.
— Называй их "сыновья серого волка", — бросил Тэнгэ-богатур, которого, похоже, также весьма смутило появление монаха.
Выпив воды из небольшой пиалы, монах поднялся и размеренно зашагал к телам каганов, что те привезли с собой и теперь несколько насытившихся кочевников рыли для них могилы. Что самое интересное, теперь он громко щёлкал чётками и топал по каменистой земле деревянными сандалиями.
Мы проводили его глазами и вернулись к еде. Больше каган нас своими вопросами не доставал. Ел, как и мы, молча, что нас вполне устраивало, а главное, из-за своего стола не гнал, а на его столе еды было куда больше, нежели могли позволить себе мы, да и сама она была получше. Конечно, для "могучего богатура" торговцы уж расстарались вовсю.
Наевшись, я решил прогуляться по одному весьма важному делу и, свернув за один из крытых лотков, развязал трофейные штаны, когда заметил, что одно из окон в охраняемом каганам возке не было заколочено, а лишь прикрыто тонки шёлком. Как раз в сейчас в него один из стражей протягивал еду. Шёлк откинулся и я на мгновение забыл зачем пришёл сюда. Из этого окна выглянула девушка, красивее которой я ещё в жизни не видал. Я торопливо отступил глубже в тень от возка, чтобы она не увидела чем я занят, но так чтобы самому видеть её. Я наслаждался её красотой ещё несколько секунд, прежде чем шёлк снова опустился. Я вернулся обратно, дав себе зарок снова посмотреть на девушку, когда она отдаст пустую тарелку своему стражу.
Так я и сделал, когда каган направился обратно к возку. Я вновь был счастлив лицезреть красивое лицо девушки, но на сей раз я не скрывался, что привело к определённому результату.
Поев и схоронив погибших, каганы двинулись дальше в путь. Возок ехал последним и стоило страже отвлечься на мгновение, как из него на землю упал небольшой белоснежный шарф. Стоило каганам скрыться из виду, как я первым подошёл к шарфу, обнаружив, что он испачкан кровью, но не просто вымазан — на нём алым было начертан лишь один иероглиф, значивший "помогите".
— Что это значит? — поинтересовался полководец У, заметив у меня в руках шарф.
— Каганы везут пленницу, — ответил я. — Судя по всему, это знатная дама, может быть, даже принцесса.
— Я видел её, — неожиданно сказал Цинь-ин. — И даже узнал. Она очень похожа на своих предков. Это, действительно, принцесса из дома Мин.
— Но почему каганы везли её, как пленницу? — спросил Фань. — Принцессу дома Мин должен сопровождать богатый эскорт, а не конвой из каганов.
— Это всё не важно, — отмахнулся полководец У. — Мы должны следовать намеченному плану. На всяких принцесс у нас нет ни времени, ни сил.