Повести о Ветлугине (илл. П. Павлинова)
Шрифт:
Утомившись, шаманка села на пол перед таинственным предметом и что-то коротко сказала Якаге, склонившемуся над нею.
Стало быть, заклинания не помогли. Не удалось разгадать назначение странного предмета, проникшего таким необычным путем — с воздуха — в котловину.
Покачиваясь от усталости, Хытындо ушла в свой угол и повалилась там на оленьи шкуры. Кеюлькан знал» что после заклинаний ею всегда овладевает тяжелый сон.
Вскоре до чуткого слуха юноши донесся слитный мерный храп. И Якага спал, привалившись спиной к очагу.
Осторожно отодвинув две жерди, Кеюлькан проник в чум. Светильник, стоявший на полу, догорал, бросая пятна света на развешанные по стенам маски зверей, рога оленей, крылья птиц, пучки засушенных трав.
Кеюлькан переступил через Якагу, присел на корточки.
Вот оно, его солнце! И впрямь похоже на круглый кусок желтой кожи! Дощечка? Да, здесь есть и дощечка! Приблизив ее к глазам, Кеюлькан прочел без труда — буквы были большими, четкими. — «СССР». А ниже стояло число: «1940».
Счастливая улыбка медленно сползла с лица юноши. Кеюлькан прислушался: храп не слышен больше, в чуме воцарилась тишина.
Не оглядываясь, юноша втянул голову в плечи, плашмя упал на землю. Замешкался бы еще мгновенье — и был бы мертв. Короткий каменный нож, брошенный Якагой, просвистел над головой и впился, дрожа, в одну из колдовских масок.
Страшно закричала проснувшаяся Хытындо. Она вцепилась в полу одежды Кеюлькана, и он проволок ее несколько шагов по чуму. По дороге сын Нырты толкнул ногой светильник. Тот перевернулся, упал, погас.
— Мое, мое! — повторял Кеюлькан, пробиваясь к выходу. — Я возьму. Оно мое!
Он отшвырнул в сторону Якагу, вырвался из цепких рук шаманки, оставив в них оторванную полу, и выбежал из чума, прижимая к груди маленькое красное солнце.
Как буря ворвался Кеюлькан в жилище Тынкаги.
— Проснись! — закричал он с порога. — Я принес тебе солнце. На нем слово: «СССР»!…
Нетрудно представить ход мыслей Петра Ариановича, когда он в маленьком солнце Кеюлькана признал оболочку шара-пилота.
Вторая весть из России! И это уже не гидрографический буй, занесенный береговым течением бог весть откуда. Это метеорологический шар-пилот. Где-то поблизости метеорологи изучают движение воздуха, направление ветра. Они находятся не за тридевять земель, они совсем рядом, может быть, в двух или трех переходах от оазиса?
Мешкать было нельзя? Стойбище уже просыпалось. До чума Тынкаги, который стоял особняком, на пригорке, донеслись взволнованные голоса. Среди них особенно выделялся пронзительный голос Якаги.
— Ланкай! Ланкай! — кричал он.
Тынкага выглянул, прислушался.
Вот оно что! Это вернулся Ланкай с несколькими охотниками, которых совет стариков посылал по реке на юг. Они принесли весть, ошеломившую «детей солнца»: «По реке двигаются посланцы Маук!»
Послышался топот множества ног. К Якаге и Ланкаю сбегались воины, перебрасывая за спину колчаны со стрелами. «Дети солнца» готовились с оружием в руках преградить путь у Ворот.
— Беги, Кеюлькан! — приказал Тынкага. — Вверх по реке идут мои друзья. У Ворот — засада. Их надо провести в обход.
Перебегая между деревьями, прячась в траве, Кеюлькан добрался до реки, прыгнул в челн, но едва выгреб на середину реки, как был замечен. Несколько человек, подгоняемых Хытындо, кинулись за ним в погоню…
Глава 11.
Дальние родственники
1
Торопливый и сбивчивый рассказ «сына солнца» мы дослушивали уже стоя, закидывая за спину рюкзаки и ружья. Спешить, спешить!…
Никогда положение Петра Ариановича не было таким опасным. Рука мстительной Хытындо занесена над нашим учителем, а его телохранителя, Кеюлькана, нет с ним.
Неяпту и Нуху, о которых упомянул Кеюлькан, не внушали доверия. Сумеют ли они защитить Петра Ариановича от панически настроенной толпы? Не переметнутся ли сами на сторону Хытындо и Якаги?
Видимо, после исчезновения Нырты большую власть в котловине забрал завистливый Ланкай, его постоянный соперник. Я вспомнил скелет с торчащей в спине стрелой и внутренне содрогнулся: Ланкай был способен на все.
— Успеем ли? — спросила меня Лиза, дрожащими пальцами затягивая на груди ремни рюкзака.
— Постараемся успеть.
— Но почему нас считают посланцами Маук?
— Не могу понять.
— Мне страшно за Петра Ариановича. Ведь Хытындо знает, что Кеюлькана послал Петр Арианович…
— Мы готовы, — сказал Савчук, окидывая взглядом свой маленький отряд. — Веди, Кеюлькан!
«Сын солнца» с сомнением посмотрел на Лизу.
— Тынкага приказал вести вас в обход, — пробормотал он. — На реке — засада.
— Очень хорошо. Пойдем в обход.
— Подъем крут. Это тропа мужчин.
— Я пойду, Кеюлькан, — коротко сказала Лиза. — Где пройдете вы, там и я…
Кеюлькан недоверчиво промолчал.
Он повел нас сначала вдоль реки, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Но в лесу было тихо. Вероятно, лазутчики оставили нас. Ланкай, надо думать, стягивал все свои силы к Воротам в котловину.
Я поднес к уху руку с часами-браслетом. Так же, наверное, «тикали» и водяные часы в жилище Петра Ариановича. Капли падали одна за другой, учащенно, быстро, нервно…
Что делает сейчас Петр Арианович? Быть может, отбивается топором или копьем от наседающего на него разъяренного Ланкая? Или, сбросив на пол сделанные второпях последние записи, упал на них и лежит без движения с проломленной головой, а Хытындо хозяйничает в его жилище, ломая, круша самодельные приборы, разбрасывая драгоценные, собиравшиеся в течение двадцати лет, коллекции?…
Стиснув зубы, я запретил себе думать об этом.
Было уже двадцать два часа, но июльское солнце светило по-прежнему ярко.