Повести об удачах великих неудачников

Шпанов Николай Николаевич

Но мечты так и остались мечтами. Денег Папена не хватило на создание аппарата, и сложное сооружение грудой труб и резервуаров так и осталось лежать на берегу Темзы. Дени потерял надежду осуществить свою идею — он был слишком беден. А холодных и рассудительных англичан не занимали фантастические проекты ученого.

Однако и тут Папен не опустил рук. Теперь он весь ушел в опыты над воздушной пушкой. Он представлял себе, как эта пушка без помощи пороха будет метать ядра. Она будет бесшумна. С ее помощью войска Людовика (опять Людовик, опять Франция!) покорят всю Европу, а он, Дени, получит за это право жить и работать на родине — на своей родине и для

своей родины, для нее одной!

Но, когда опыты с пушкой подходили уже к благоприятному концу, над ученым разразилась новая гроза: Людовик Четырнадцатый, этот неограниченный и сумасбродный владыка Франции, отменил указ короля Генриха Четвертого о свободе исповедания. Этот указ, известный под названием Нантского эдикта, был оплачен кровью десятков и сотен тысяч гугенотов, которых теперь одним росчерком королевского пера объявили вне закона.

Для Папена раз и навсегда был закрыт путь на родину, и ему оставалось похоронить даже самые мечты о ней.

Буря ненависти поднялась в его душе. Теперь он отдал бы все свои силы борьбе с Людовиком, в которого еще так недавно верил, с которым связывал свои надежды. Нет, сейчас Папен готов был со всей присущей ему страстью работать для усиления державы, враждебной Королю Солнцу. А такой державой была Англия.

Англиканская церковь враждовала с католицизмом. Английские купцы не могли больше мириться с господством французского флота на морях Европы. Английские торговые компании мечтали о том, чтобы вытеснить французских купцов из далеких американских колоний. Англия была непримиримым врагом Франции. Папен мог бы предложить ей свои услуги в обмен на оказанное ему гостеприимство, но на английском троне сидел коварный Карл Второй. Правда, он только именовался королем, в действительности же страной правил парламент. Но именно это и ожесточало Карла. И, заключив тайный договор с Людовиком Четырнадцатым, он обязался помогать французским войскам в войне против англичан. Карл обещал Людовику в случае победы Франции уничтожить протестантство и в Англии, вынудив всех англичан принять католичество.

Естественно, что в этих условиях английский король был плохим защитником гугенота Папена. Но разобраться в этой сложной политике Папен не мог. Он рассуждал просто: кто против Людовика, тот за протестантов, а с ними и он, Папен.

Именно в этот период душевных терзаний Папен получил предложение от гессенского ландграфа Карла поступить к нему на службу и переехать в Германию. С радостью ухватился он за это приглашение.

ОПЯТЬ НОВОЕ ОТЕЧЕСТВО

Фанатизм католиков делал все более тяжелой жизнь протестантов на европейском материке. Во Франции, Испании, Италии, Австрии они терпели гонения. Лютеранская часть Германии и Швейцария были их единственным прибежищем. Тысячи беглецов переправлялись через французскую границу после отмены Нантского эдикта. Ученые, мастеровые, чиновники, солдаты, купцы и рабочий люд искали приюта, работы и хлеба в Германии. Владетели мелких германских государств, графы и курфюрсты, конечно, пользовались тяжелым положением беглецов. Чиновников и солдат они брали на службу. Ремесленникам разрешали жить в городах и заниматься своим промыслом, чтобы взимать с них налоги. Помещики сдавали землю в аренду беглецам-крестьянам.

Все это делалось не потому, что правительство Германии сочувствовало своим пострадавшим единоверцам. Этому радушию были совсем иные причины. В ту эпоху Франция значительно опередила Германию в культурном и хозяйственном развитии. Разделенная на множество мелких государств, Германия не жила единой государственной жизнью. Владетели крошечных лоскутьев земли, называвшихся княжествами и графствами, вечно враждовали между собой и разоряли своих подданных постоянными войнами. Каждый из князьков вводил у себя свои законы, свои пошлины, налоги. Все это отнюдь не способствовало развитию торговли и промышленности. А вместе с хозяйственной жизнью страны отставало и духовное развитие немцев.

Франция в этом отношении почти на целый век опередила свою восточную соседку. Появление французских гугенотов должно было внести новую струю в жизнь Германии. Более опытные мастера, более образованные профессора, более просвещенные чиновники — французские пришельцы — были очень полезны немецким князьям. Да к тому же еще беглецы, не имеющие приюта, охотно брались за любую работу и на любых условиях. О мелком же рабочем люде и говорить не приходится — он просто продавался в рабство, чтобы не умереть с голоду.

Нашествие гугенотов совпало по времени с приездом Папена в Гессен. Но Папен оказался в лучшем положении, чем большинство его соотечественников. Он заключил свободный договор с ландграфом еще в Лондоне. Ему назначили постоянное жалованье, на которое можно было кое-как существовать и за которое он должен был читать лекции в университете.

Папен избрал своими предметами математику и гидравлику. В свободное от лекций время ему разрешалось заниматься собственными научными изысканиями и опытами.

Карл Гессенский был для своего времени довольно образованным человеком, он оценил нового профессора, не хотел мешать ему работать. Однако придворные Карла и местные ученые отнеслись к Папену иначе. Чиновники тряслись над каждым талером [14] , отпускаемым Папену, и считали, что если уж у ландграфа завелись лишние деньги, то они и сами найдут способ их истратить. Профессора, коллеги Папена, ревниво следили за пришельцем, опасаясь, чтобы он не стал слишком близким ко двору человеком.

14

Талер — прежняя серебряная монета в Германии и Австрии.

Поэтому и чиновникам и ученым в равной мере было выгодно сузить круг деятельности нового профессора. Для начала они приняли все меры к тому, чтобы загрузить Папена университетскими лекциями с утра до вечера, лишив его времени для научной лабораторной работы. Эта нагрузка была похожа на издевательство. Часто Папену приходилось читать лекции чуть ли не в пустой аудитории. Было сделано все возможное, чтобы посеять среди молодежи неприязнь к французу, и студенты стали демонстративно покидать зал, едва в него входил Папен.

Он долго сносил и обиды и интриги — положение его стало безвыходным, деваться было некуда. Поняв, что преподавательская деятельность стала бессмысленной, а научная работа в таких условиях невозможна, Папен при первой возможности подал ландграфу прошение об отставке. Он заявил, что желает вернуться в Англию.

Много пришлось выстрадать ему, прежде чем он пришел к такому решению. Снова вернуться в Англию было очень нелегко, это требовало огромных душевных усилий.

Однако ландграф Карл не принял отставки Папена. Он уговорил его остаться, разрешил бросить преподавание, увеличил жалованье. Он обещал предоставить ему все возможности для работы.