Повести-сказки
Шрифт:
— Например, что? — заинтересовался он.
Я задумался.
— Например… например, перенестись на необитаемый остров!
— Очень хорошо! — захлопала в ладоши Мила. — Только не на север, я не люблю, когда холодно.
— В жаркие страны, — предложил Юрка. — На какой-нибудь остров посреди океана!
Я мечтательно сказал:
— Поживём всласть! Так, чтобы совсем не нужно было работать! А то мама каждый день пилит: постели кровать, подмети пол, вымой посуду! Все работай да работай! Хорошо бы без всякой работы пожить!
— А мы можем вернуться? —
— В любую минуту, как только нам надоест. Поехали?
— Поехали! — решительно сказал Юрка. — А на чём?
— Я и сам не знаю… Закройте глаза! Эй, чур, не подсматривать!
Увидев, что они зажмурились, я махнул платком. Что-то загремело и заскрежетало, и сразу наступила полная темнота. Потом какие-то огни — красные, жёлтые, синие, зелёные — вихрем закружились вокруг нас. Наконец огни исчезли, и всё смолкло. В тишине я отчётливо услышал нарастающий шум морского прибоя. Ослепительный луч солнечного света ударил мне в лицо. Я заслонился от солнца ладонью и вдруг увидел, что справа и слева от меня покачиваются какие-то ветки. В ту же секунду я услышал рядом восторженные крики моих приятелей.
— Океан! — задыхаясь от волнения, пищала Мила.
— Пальмы, лианы! — вторил ей Юрик.
— Ананасы!
— Бананы!
Мы стояли, окружённые пышной тропической растительностью. Невидимые птицы свистели и щёлкали в зелени. Пахло какими-то цветами и сыростью. А глубоко внизу, под обрывом, клубилась пелена океанских волн. Зеленоватые валы накатывались на скалы и с шумом разбивались о камни. По временам ветер доносил до нас прохладный туман брызг.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой я ссорюсь со своими приятелями
Разумеется, мы прежде всего обследовали остров. Он оказался довольно большим и совершенно необитаемым. Густой тропический лес, скалы, тихие лагуны с прозрачной водой, в которой сверкали рыбы, тёплый песок на берегу лагун — всё было просто роскошно!
Усталые, изнемогающие от жары, но совершенно счастливые, мы, наконец, решили отдохнуть в тенистом ущелье, увитом какой-то зеленью.
— Хорошо бы чего-нибудь холодненького сейчас!- сказала Мила, садясь на камень.
Вы, наверное, догадались, что я сделал. Мои приятели только слабо ахнули, увидев, как в ущелье вдруг появились круглый стол и три удобных мягких кресла. На столе стояли вазочки с мороженым и большая ваза пирожных!
Это был настоящий пир. Таких сладких и вкусных вещей я не ел никогда в жизни. А кругом пели, свистели и щёлкали птицы, мощно шумел прибой, и бесчисленное количество солнечных зайчиков сверкало в волнах океана.
— Больше не могу, объелась,- сказала Мила, блаженно откидываясь на спинку кресла. — Ребята, а мне нравится такая жизнь.
— Ещё бы! — усмехнулся я.
— Вот так бы каждый день,- потянулся в кресле Юрка.
— Ну, каждый день, я думаю, надоест,- вздохнула Мила.
— Ничего, можно привыкнуть, это не алгебра,- сказал я.
Мы помолчали, прислушиваясь к шуму прибоя.
— А что мы теперь будем делать? — спросил Юра.
— Ничего!- сказал я.
Они недоуменно переглянулись.
— То есть как?… — Мила посмотрела на меня своими широко открытыми серыми глазами.
— А просто так: ни-че-го! Мы зачем сюда попали? Чтоб отдохнуть от работы — ведь правда?
— А-а… — разочарованно протянула она.
Юрка почесал черным пальцем кончик чёрного носа и проворчал:
— Странно… Что ж, мы теперь должны вот так сидеть, и… все?
— Угу, — не очень уверенно сказал я.
Должен честно сознаться, что и самому мне сидеть без движения было не очень приятно, но теперь отступать было поздно, и я продолжал:
— А вам что, не нравится, что ли?
Мила снова взглянула на мрачного Юрку и тихонько проговорила:
— Н-нет… В общем, нравится…
— Нравится, да не очень, — проворчал Юрка.
Мы умолкли. В тишине было слышно, как внизу шумит океан. Огромная птица с многоцветным, как у павлина, хвостом села на краешек скалы и, склонив голову, рассматривала нас круглым глазом. Мы тоже молча рассматривали её. Это длилось долго. Наконец я почувствовал, что мои глаза заволакивает туман, а птица начинает двоиться и троиться. Я начал клевать носом. Но тут Мила вскочила, вспугнув длиннохвостую птицу, и сказала:
— Ребята, вот там среди камней ручеёк. Я помою посуду.
Она собрала хрустальные вазочки и отправилась к ручейку. А я тем временем незаметно махнул платком и увидел, что Мила вдруг остановилась.
— Чего ты стала? — крикнул ей Юрка.
— Понимаешь, посуда уже чистая… Она вернулась к нам, подозрительно глядя на меня.
— Это опять твои фокусы, Борис?
— Ладно, садись. Мила, — махнул Юрка рукой.
Мы опять надолго замолчали. Мила ворочалась в кресле, кряхтела и в конце концов опять не выдержала:
— Борик, мы тут намусорили на камнях… — Она умоляюще посмотрела на меня. — Можно, я подмету?
Я пожал плечами. Она подняла сухую пальмовую ветку и приготовилась подметать. Но я опять слегка тряхнул платком, который держал в опущенной руке.
— НУ, это уже безобразие! — закричала Мила, отшвыривая ветку. — Весь мусор исчез!
— Красота!… — без всякого вдохновения проговорил Юрка. — Борька, довольно дурить, идёмте ловить рыбу.
Мила запрыгала на месте и захлопала в ладоши:
— Ловить рыбу! Ловить рыбу!
— Зачем? — спросил я.
— Чтобы приготовить обед, — убеждала она меня. — Не можем же мы обедать мороженым! Тут одни сладости, Борик.
Я покачал головой.
— Ловить рыбу — это уже работа. А на этом острове никто не работает. Вот вам…
И к их ногам, неизвестно откуда, свалилась огромная серебристая рыба.
— О-о-о!… — в один голос разочарованно протянули Мила и Юрка.
— Вам не нравится эта рыба? — спросил я.
— Нет, нравится… Только, Борик, разреши мне, пожалуйста, её зажарить. — В серых глазах Милы светилась самая искренняя мольба. — Пожалуйста, Борик! Я хорошо умею жарить рыбу.