Повести
Шрифт:
С досадою закусивши губы, вышел он из кондитерской [Далее начато: Но как только] и не решился глядеть ни на кого, что было он всегда делал прежде [Далее начато: очень], сопровождая это приятною улыбкою. Вдруг он остановился как вкопанный у дверей одного магазина. Перед магазином остановилась карета и из нее выпрыгнул, согнувшись, господин в мундире. Ковалев с радостью и ужасом узнал, что этот господин был его собственный нос. Он решился дождаться его возврата в карету и стоял как в лихорадке. Через две минуты нос, действительно, вышел из магазина. Он был в модном парике [модном парике вписано] <и> мундире шитом золотом с большим стоящим воротником, на нем были замшевые [лосинные] панталоны, при боку шпага. По шляпе с плюмажем можно было видеть, что он считался в ранге статского советника. [Далее начато: Он посм<отрел>] Заметно было, что он ехал куда-нибудь с визитом. Он поглядел на обе стороны и закричал кучеру: подавай! — сел и уехал. — Бедный Ковалев чуть не сошел с ума. Он не знал как и подумать об таком странном происшествии. [Он не знал ~
“Я не могу понять, как вы изволите говорить: объяснитесь”. “Как мне ему объяснить?” подумал Ковалев и, собравшись с духом, начал: “Конечно я… впрочем я [Далее начато: <1 нрзб.> и маиорский чин] … Мне ходить без носа, согласитесь это не то что какой-нибудь торговке, которая продает на Воскресенском мосту очищенные апельсины, — можно сидеть без него. Но для лица, получив.<шего?> губернаторского места, чт'o без сомнения [которое мне без сомнения] последует… Я не знаю, милостивый государь!” при этом маиор пожал плечами: “извините… [Далее начато: как говорят это] Если на это смотреть сообразно с правилами долга и чести… вы сами можете понять…”
“Ничего решительно”, отвечал нос: “изъяснитесь удовлетворительнее”.
“Милостивый государь!” сказал Ковалев с чувством достоинства: “Я не знаю, как понимать слова ваши… Здесь всё дело, кажется, совершенно очевидно [Здесь очевидно] … или вы не хотите… Ведь вы мой собственный нос… [Ведь вы [мой], если не ошибаюсь, мой собственный нос…] ”
Нос посмотрел на маиора и брови [лоб] его несколько нахмурились. “Вы ошибаетесь, милостивый государь. Я сам по себе. При том между нами не может быть никаких тесных сношений. Судя по пуговицам вашего вицмундира, вы должны служить в сенате [Далее начато: Я же] или, по крайней мере, по юстиции. Я же по ученой части [служу по ученой части] ”. Сказавши это, нос отвернулся и продолжал молиться.
Ковалев совершенно смешался и сконфузился. “Что тут делать?” подумал он. В это время в стороне послышался приятный шум дамского платья. Вошла пожилая дама довольно широкого размера, вся убранная кружевами, несколько походившая на готическое строение, и с нею тоненькая, в платье очень мило драпировавшемся на ее стройниньких формах, в палевой шляпке, легкой как бисквитное пирожное. За ними остановился и открыл табакерку высокий господин с большими бакенбардами и целой партией воротников.
Ковалев выступил поближе, высунул и поправил батистовый воротник манишки, поправил печатки от часов и, улыбаясь по сторонам, обратил внимание на легинькую дамку, которая как весенний цветочик слегка наклонялась и подносила руку с белинькими прозрачными пальцами ко лбу. Улыбка на лице Ковалева расширилась еще далее, когда он увидел [Далее начато: часть] из-под шляпки часть ее подбородка [щеки. ] и часть щеки. — Но вдруг он отскочил, как будто бы обжегшись. Он вспомнил, что у него вместо носа совершенно ничего нет. И слезы выдавились из глаз его. Он оборотился, чтобы прямо сказать этому господину, чт'o прикинулся статским советником, что он плут и подлец и что он больше ничего кроме собственный нос. — Но носа не было. Он успел ускакать вероятно опять к кому-нибудь с визитом. — Он вышел из церкви. Время бесподобное. Солнце светит. На Невском народу гибель. Дам так и сыплет целым водопадом. [Далее начато: а. водопадо<м> б. разноцветны<м> водопадом] Вон и знакомый ему надворный советник идет, которого он называл подполковником, особливо если это случалось при посторонних. Вон и Ярыжкин, столоначальник в сенате, большой приятель, вечно обремизивавшийся, когда играл в бостон восемь. — Вон и другой маиор, получивший на Кавказе коллежского асессора, махает ему рукой, чтобы шел к нему.
“А, чорт возьми!” сказал Ковалев. “Ей, извозчик! вези прямо к обер-полицмейстеру”.
Ковалев сел в дрожки и только приказывал извозчику валять [ду<ть>] во всю ивановскую.
“У себя обер-полицмейстер”, вскричал он, взошедши в сени. “Никак нет”, отвечал швейцар: “только что уехали”.
“Вот
“Да, уехали”, отвечал швейцар. [Далее начато: Минуто<чкой> <?>] “А оно и не так давно, но уехал. Только минуточкой бы пришли раньше, то может и застали бы дома”.
Ковалев, не отнимая платка от лица, сел на извозчика и закричал совершенно потерянным голосом: “пошел!”
“Куда?” сказал извозчик. “Пошел прямо”. — “Да направо или налево?”
“В управу Благочиния, или нет, стой! в Газетную экспедицию”.
В полицию своим порядком, а между тем нужно объявить в газету [в газетную экспедицию], потому что этот плут может сегодня же как-нибудь улизнуть, — так думал [сказал] коллежский асессор и кричал извозчику: “Скорей подлец, скорей мошенник, а не то будут вытянуты из тебя на страшном суде все кишки! Пошел разбойник!” — “Эх, барин”, говорил извозчик и гнал лошадь. Они остановились и Ковалев, запыхавшись, вбежал в небольшую приемную комнату, где седой чиновник в старом фраке и в очках сидел за столом и [Далее начато: счи<тал>], взявши в зубы перо, считал принесенные медные деньги.
“Кто здесь принимает объявления?” закричал Ковалев. “А, здравствуйте!”
“Мое почтение…” сказал седой господин, поднявши на минуту глаза и опустивши их снова на накладенные горки денег.
“Я желаю припечатать…” — “Позвольте, немножко прошу повременить”, произнес чиновник, ставя цифру и, смотря на бумажку, [смотря на бумажку вписано] передвигая пальцем левой руки два очка на счетах. Лакей с галунами и с довольно чистою наружностью, показывавшею его пребывание в аристокр<атическом> [богатом] доме, стоял возле стола с запискою [с бумажкою] в руках и почел приличным показать свою разговорчивость и общежительность. “Поверите ли, сударь, что собачонка не стоит восьми гривен, то есть я бы за нее не дал 8 копеек. [Далее было: Пусть бы была лягавая или пудель, ну бесспорно бы эту можно держать при себе охотнику, но эта] Вечно дрянная под ноги так и лезет. [Далее было: То-есть не знаю какой вкус нашла в ней графиня. ] Как-нибудь наступишь ей на лапу — куда? Графиня такой подымет крик, что описать нельзя. И вот тому, кто только отыщет эту паскудную собачонку, 100 рублей! [Далее начато: которая то есть и] Понять нельзя какой вкус нашла в ней графиня. Уж когда охотник, держи лягавую собаку или пуделя, не пожалей 500, тысячу дай, да уж чтобы была хорошая”. Почтенный чиновник слушал это с значительною миною и в то же время занимался считанием [другим делом] принесенных им денег, [принесенной им суммы] отделяя 2 рубли 33 копейки за припечатанье объявления. — По сторонам стояло множество старух, [Далее начато: сидель<цев>] купеческих сидельцев, дворников, кучеров c записками. В одной отдавался кучер трезвого поведения, в другой мало подержанная коляска, работанная за Петра, [Далее начато: в кот<орой?>] у которой не было ни одного винта целого. Там отдавалась здоровая девка 19 лет, упражнявшаяся в прачешном деле, годная и для других работ в доме, у которой уже нескольких зубов недоставало во рту; прочные дрожки без одной ресоры; молодая, горячая, в серых яблоках, лошадь 17 лет от роду. Новые полученные из Лондона семена репы [Далее начато: Там отдавалась дача] и редис, так называемый индейской редис; отличная дача со всеми [с местом] угодьями, двумя стоялками для лошадей и местом, на котором можно развести превосходный сад. [Далее начато: Извещение] Там же было извещение о потерянном кошельке с обещанием приличного награждения [Далее начато: о прод<аже>], вызов желающих купить старые подошвы и [благо]волящих [а. благо<волящих> б. и гвоздей] явиться к переторжке в таком-то часу. — Комнатка, в которой всё то находилось, была маленькая, закопченная и воздух в ней был так густ, хоть топор повесь, потому что русские мужики имеют удивительное свойство сгущать атмосферу [воздух], и где соберутся и четыре дворника в красных рубашках и один кучер, там смело можно повесить на воздухе топор. — К счастью коллежский асессор Ковалев не мог ничего этого услышать [заметить], потому что закрылся платком и потому что самый нос его находился бог знает в каких местах.
“Милостивый государь, позвольте вас попросить… мне очень нужно”.
“Сейчас, сейчас! [Далее начато: Три] 2 рубли 43 копейки! [Далее начато: <1 нрзб.> копеек] Рубль 60 копеек!” говорил седовласый господин, бросая в глаза старухам и дворникам записки.
“Вам что угодно?”, наконец сказал он, обратившись к Ковалеву.
“Я особенно прошу…” сказал Ковалев: “случилось мошенничество или плутовство, я до сих пор не могу никак узнать. Я прошу только припечатать, что тот, кто этого подлеца [мошенника этого] ко мне представит, получит достаточное вознаграждение”.
“Гм. Позвольте узнать, как ваша фамилия?”
“Коллежский асессор Ковалев. Впрочем [Впрочем вписано] вы можете просто написать: состоящий в маиорском чине”.
“Да что, сбежавший-то был ваш дворовый человек?”
“Какой дворовый человек? Это бы еще было не такое большое мошенничество. Но это нос [Но вот это был мой нос… Далее было: И на большую сумму <ограбил он?>] …”
“Гм. Какая странная фамилия. И на большую сумму этот Носов обокрал вас?”