Повестка
Шрифт:
— Вы работаете в налоговой службе?— представившись и попросив извинить его за вторжение в личную жизнь, спросил Рэй.
— Да.
— В отделе криминальных расследований?
— Уже пятнадцатый год.
Рэй объяснил причину своего звонка и зачитал письмо в трубку.
— Я этого не писал,— твердо заявил Гейдж.
— Тогда кто же?— Рэй тут же пожалел о своей несдержанности.
— Откуда мне знать? Можете переслать сюда текст по факсу?
Скользнув взглядом по стоявшему на столе аппарату, Рэй после секундной паузы отозвался:
— Конечно,
— Тогда отсканируйте его и вышлите электронной почтой.
— Как назло, вчера сканер начал давать сбои. Придется дождаться понедельника.
— Нет проблем. Но имейте в виду: над вами кто-то подшутил. Я ничего подобного не писал.
Рэю захотелось как можно быстрее закончить разговор, однако собеседник вошел во вкус:
— К тому же, выдавая себя за агента федеральной службы, человек совершает серьезное правонарушение. Кто, по-вашему, это может быть?
— Теряюсь в догадках.
— Наверное, нашел мое имя на веб-сайте. Вот что значит идиотская свобода распространения информации!
— Согласен.
— Когда суд утвердил завещание?
— Три дня назад.
— Три дня! У вас целый год впереди.
— Знаю.
— Велико ли наследство?
— Если бы. Развалюха-дом.
— По-видимому, какой-то псих. Сбросьте письмо на факс, и я вам перезвоню.
— Спасибо.
Положив трубку, Рэй спросил себя: для чего, черт побери, было звонить?
Чтобы подтвердить факт отправления письма.
Копии Гейдж, естественно, не получит. Месяца через полтора разговор будет забыт.
М-да, в горячке он спорол глупость.
Форрест почти освоился на новом месте. В день ему разрешалось сделать два телефонных звонка.
— Ха, администрация думает, мы начнем сговариваться со своими поставщиками,— услышал Рэй в трубке и заметил:
— Ничего смешного.
— Почему ты в Виргинии?
— Потому что я здесь живу.
— А мне казалось, ты захочешь проведать старых друзей.
— Так и будет, только чуть позже. Как еда?
— Детский сад. Фруктовое желе на завтрак, обед и ужин, правда, каждый раз другого цвета. Мерзость. И это за триста с лишним долларов в сутки.
— А прекрасный пол?
— Всего одна представительница, четырнадцати лет. Дочка судьи, честное слово! Тоска — хоть вешайся. С утра и до часу дня — коллективные беседы, где мы должны облегчить души, рассказать, кто как ступил на путь греха. Врачи считают, будто, выговариваясь, пациенты помогают друг другу. Да я здесь грамотнее любого специалиста. Восьмой сезон, поверишь?
— А не девятый?
— Глумишься? Знаешь, что самое мерзкое?
— Нет.
— Когда я трезв, чувствую крылья за спиной, чувствую себя сильным, красивым, умным. И через мгновение начинаю себя ненавидеть — за гадости, которые начну делать, когда выйду отсюда. Не пойму, кто меня толкает?
— Подумай, подумай.
— В целом здесь даже неплохо, если не говорить о еде.
— Отлично.
— Может, подъедешь?
— Обязательно. Через пару дней.
Пообщавшись с братом, Рэй позвонил Гарри Рексу. Как обычно по выходным, тот сидел у себя в офисе. Четвертый брак так и не приучил Гарри ценить домашний уют.
— Помнишь дело на побережье? Отец ездил туда в начале прошлого года.
— На побережье?— с полным ртом переспросил Гарри Рекс. По его глубокому убеждению, жить на побережье могли лишь наркодельцы и непритязательные провинциалы.
— Слушания состоялись в январе, и ему за это заплатили.
— В прошлом году судья уже слег.— На противоположном конце провода послышались характерные булькающие звуки: собеседник утолял жажду.
— Рак врачи обнаружили только в июле.
— Не помню никакого дела на побережье, и это меня удивляет.
— Меня тоже.
— С чего ты вздумал рыться в его папках?
— Хочу сверить сумму доходов с выплаченными налогами.
— Зачем?
— Как-никак на мне теперь все имущество.
— Ради Бога, извини. Когда тебя ждать?
— Через два дня.
— Сегодня попалась на глаза Клаудиа, век бы ее не видеть. Подъехала к кофейне на новеньком «кадиллаке» и стала носовым платком смахивать с капота пыль. Не машина — игрушка. Прохожие балдели.
Представив, как Клаудиа с набитой деньгами сумочкой несется через весь город к торговцу автомобилями, Рэй улыбнулся. При виде этой картины не сдержал бы усмешки и судья.
Сон в скрюченном положении на софе был неспокойным. Ночную тишину нарушали шорохи, скрипы и чьи-то тревожные вздохи. Словно сама по себе двигалась мебель. Спустя сутки после вторжения квартира, казалось, готовится к новому.
ГЛАВА 27
Пытаясь убедить себя в том, что жизнь течет как обычно, Рэй легкой трусцой бежал по излюбленному маршруту: через университетский кампус, по склону холма до вершины и вниз, к дому, ровно шесть миль. Около полудня он вместе с Карлом Мерком пообедал в «Визу», популярном бистро неподалеку от центра города. На три часа дня Фог Ньютон запланировал очередной тренировочный полет, однако полученная почта опрокинула все планы.
Надпись на конверте была сделана от руки, адрес отправителя отсутствовал. Четкий оттиск штемпеля свидетельствовал: письмо опущено в ящик здесь, в Шарлотевилле, всего сутки назад. Развернув сложенный втрое стандартный лист, Рэй почувствовал, как из-под его ног уходит земля.
Цифровая камера бесстрастно запечатлела металлическую завесу бокса 14Б, а цветной принтер выдал четкий снимок. Все. На бумаге не было ни слова. Да слова и не требовались.
Когда минуты через две оцепенение спало, Рэй ощутил в желудке острую, как от удара ножом, боль. Веки непроизвольно опустились. Усилием воли заставив себя раскрыть глаза, он вновь посмотрел на снимок. Бумага в руке дрожала.