Повестка
Шрифт:
— У меня была своя жизнь, Форрест, и она у меня осталась.
— Это верно. Ты получаешь сто шестьдесят тысяч долларов в год. Сомневаюсь, чтобы работа отнимала у тебя все силы. Ни жены, ни детей — ты свободен. Жадность —
— Я не знал, что делать с деньгами. Как и ты.
— Но ты забрал их все. Ты обманул меня.
— Неправда, Я лишь хранил их.
— Позволяя себе маленькие радости жизни: самолет, казино.
— Нет же, черт побери! Самолет я арендую уже три года, а в казино я надеялся выяснить, откуда на отца свалилось такое богатство. Дьявол, неужели прошло всего пять недель?
Рэй почти кричал. В комнату вновь заглянула Эллисон, намереваясь избавить пациента от неприятной беседы.
— Прошу, подожди.— Старший брат понизил голос: — Коробки с банкнотами выбили нас обоих из колеи. В тот же день, когда я их нашел, кто-то — либо ты сам, либо твои приятели, не важно — начал меня запугивать. Ты не можешь винить меня за то, что я бежал.
— Ты мне солгал.
— А ты — мне. Помнишь? Сказал, будто не виделся с отцом девять лет. Зачем? С какой целью? Почему не упомянул о деньгах?
— Задай тот же вопрос себе самому.
— Но я сомневался. Я плохо представлял ситуацию в целом. Трудно оставаться спокойным, когда находишь сначала мертвого отца, десять минут спустя — три миллиона долларов, а потом понимаешь, что сам стал объектом охоты. Повседневная реальность не готовит нас ни к чему подобному. Прости, если мне не хватило опыта.
Воцарилось молчание. Глядя в потолок, Форрест беззвучно барабанил пальцами по столу. Рэй сказал все, что намеревался, даже больше, Эллисон нетерпеливо дергала ручку двери.
Форрест медленно опустил голову, перевел взгляд на Рэя.
— По делу о поджогах есть новые подозреваемые?
— Нет. От меня правды не узнает никто.
Еще одна долгая пауза. Наконец Форрест поднялся.
— Дай мне ровно год. Выберусь отсюда — поговорим.
Эллисон распахнула дверь, и он обошел стол, коснувшись плеча Рэя правой рукой. Не похлопав, не ткнув, но — коснувшись.
— Ровно год, брат.
Дверь за ним закрылась.