Повествование о китобойце «Эссекс»

Я довольно осведомлен, что общественное внимание почти уже пресытилось частными историями о людях, многие из которых имели мало или совсем никаких на него прав; и оскорбления, нанесенные распространением выдуманных историй и судовых журналов, зачастую целиком сфабрикованных для сей цели, повлекли за собой и уменьшение общественного интереса к работам такого рода, и изрядную недооценку их истинной основы в целом. Очень важно и необходимо, чтобы повествования продолжали основываться на действительных событиях, а темы их охватывали новые и интересные материи во всякой области искусства или науки. Когда повод достоин, тема и слог интересны, поучительны, вызывают должное сочувствие и, кроме того, раскрывают новые и изумительные черты характера человеческого — такой род сообщений приобретает огромную важность для филантропа и философа, и полностью заслуживает внимания всякого читателея.

Относительно событий, содержащейся в сей небольшой книжке: они не столь нелепы, чтобы требовать от читателя большого легковерия, и, полагаю, не столь неважны или неинтересны, чтобы отвратить ее от внимательного прочтения. Моим несчастием было изрядно, если не сильнее всех, пострадать в ужасной свалившейся на нас беде; в ней я не только потерял все то малое, что вложил в дело, но также в один краткий миг уничтожены были и положение мое, и виды на его улучшения, одно время, казалось, мне улыбавшиеся. Надежда получить хоть какое-то возмещение, опубликовав краткую историю моих страданий, должна поэтому составить претензию мою на общественное внимание.

Возросшее внимание, уделяемое китобойному промыслу в Соединенных Штатах, в последнее время вызвало весьма большое торговое оживление; и, вне сомнения, промысел этот станет, если еще не стал, столь же важной и обычной отраслью коммерции, сколь любая другая, принадлежащая стране нашей. Сейчас он ограничен

внутри весьма трудолюбивой и предприимчивой части населения Штатов, многие из которой сделали себе весьма быстрое и изрядное состояние. Он обогатил жителей, не принеся им испорченности и роскоши, обычных для иностранной торговли; и те, кто ныне наиболее успешны в нем и заметны, замечательны первозданной простотой, честностью и гостеприимством острова их. Ремесло это, если я могу так его назвать, испытало подъем у первых поселенцев и постепенно развилось до распространенного, важного и прибыльного состояния, в котором пребывает и сейчас, без какой-либо существенной заминки и до настоящего времени почти без соперничества. Последняя война [1] временно, но в огромной степени затронула его процветание из-за захватов и потери большого количества прекрасных судов их с грузами; но краткой продолжительности ее было недостаточно, чтобы отвлечь инициативу китоловов или покорить живые силы занятых в нем предпринимателей. По заключении мира силы эти прорвались вновь; и паруса наши теперь убеляют дальние пределы Тихого океана. У англичан есть там несколько кораблей; и можно опасаться, что преимущества, которыми они перед нами обладают, существенно затронут успехи наши, навязав нам со временем соперничество много более широкое и ожесточенное. Они получают большую прибыль от спроса и цены на жир на их рынках; и от поддержки парламента, не только позволившего беспошлинный ввоз его, но и даровавшего им особые условия при торговле.

Остается надеяться, что мудрость Конгресса распространится и на сей предмет; и что текущее решительное превосходство наше не будет потеряно из-за недостатка заслуживаемой им протекции правительства.

Недавние события показали, что для защиты этой важной и прибыльной отрасли коммерции мы нуждаемся в дельных военно-морских силах в Тихом океане; из-за недостатка коей много было в последнее время нанесено серьезного вреда и ущерба, что замедляет его иначе процветающее развитие и приводит заинтересованные стороны к серьезным последствиям.

Во время последней войны усилия и отвага капитана Портера [2] сохранили огромное количество ценного имущества, попавшего бы иначе в руки врага. Его искусное, смелое и патриотическое поведение, во всех тех случаях, когда он был призван действовать, давало защиту и уверенность соотечественникам нашим, полностью соответствуя ожиданиям их, и, вне сомнений, тех из правительства, кто послал его на место действия.

Путешествие кораблей наших занимает обыкновенно от двух до трех лет. Время от времени необходимость вынуждает их заходить в порт за провизией, водой и ремонтом — в некоторых случаях к сущим дикарям, в иных — к негостеприимным народам, от коих подвергаются они всякому обману, принуждению и насилию, что требует разумной силы для их устрашения и возмещения ущерба. Пока продолжается борьба между патриотами и роялистами, или даже завершись она в скором времени — пока существуют молодые и неустойчивые правительства, поскольку ведь, при естественным ходе истории, должно пройти много лет, — китоловы наши будут продолжать нуждаться в одобрении и поддержке, право на кои им в высшей степени даруют важность ремесла их для преуспеяния их и страны. Это, несомненно, дело самое опасное, связанное со многими попутными и неизбежными жертвами, чью суровость увеличивать небрежением или отказом от должной протекции представляется жестоким.

Моряки, занятые в этом промысле, и особенно из Нантакета, являют собой сынов и родню фамилий на острове самых уважаемых; и, в отличие от большинства их класса, или профессии, к коей они принадлежат, их труд служит не только ко временной поддержке их; обладают они честолюбием и гордостью, стремящими их к отличию и повышению. Почти все они поступают на службу с видами на будущее командование; и охотно подчиняются тяготам и мытарствам промежуточных чинов, пока не познакомятся досконально с делом их.

Бывают простые матросы, рулевые и гарпунщики: последние самые важные и почтенные. Именно до этого чина добиваются все молодые матросы; от их ловкого управления гарпуном, линем и острогой, и той рискованной позиции, которую занимают они рядом с врагом своим, зависит почти полностью успешный результат атаки их; и настоящее рыцарство не чаще является на палубу линейного корабля, чем выказывается отважными сынами океана этими в их доблестных подвигах средь китов. Взращенные в опасностях, свойственных занятию их; открытые постоянным угрозам и трудностям всех времен года, климатов и погод; нечего и удивляться, что они входят в круг бесстрашных людей, и во всех отношениях превосходят хороших моряков. Двух плаваний обычно считается достаточным для того, чтоб сделать энергичного и сообразительного молодого человека годным для командования; в каковое время он учится всему, что необходимо знать, из опыта и примеров, пред ним поставленных.

Кстати сказать, позволено мне будет заметить, что небезвыгодно было бы большинству уважаемых управителей в торговом флоте поглядеть на законы поведения, и поучиться бережливому управлению у капитанов китобойцев наших. Уверен, что от того замечательного порядка, коим управляют они делами своими, можно было бы получить немало полезных рекомендаций. Они поняли бы также, какое уважение по причине характера и звания своего имеет капитан китобойного судна, каковой вопрос слишком затрагивает и торговый флот, чтобы его недооценивать. Если опасное состояние почетно; и если от образцового человека, необычайно умного, храброго по роду занятий исходит достоинство, то не благодаря ли большинству нантакетских судовладельцев он и держится над действиями свойства оскорбительного и несправедливого? Любопытно, что такой вопрос существует; и это равно оскорбительный и не заслуженный ими упрек, который время и знакомство с их заслугами быстро должны стереть.

Городок Нантакет в штате Массачусетс состоит из примерно восьмисот обитателей; примерно третья часть населения квакеры, и они, взятые в совокупности, очень трудолюбивый и предприимчивый народ. Владеют на этом острове примерно сотней судов всякого вида, занятых в китовом промысле и дающих постоянную занятость и существование более чем шестнадцати сотням бывалых моряков, того типа людей, чья отвага вошла в поговорку. Этот промысел ни в коей мере не поддерживается нигде в Соединенных Штатах, кроме городка Нью-Бедфорд, прямо напротив Нантакета, где владеют примерно двадцатью кораблями. Плавание длится обыкновенно два года с половиной и безо всякой уверенности в успехе. Иногда оно вознаграждает владельца скорым оборотом и богатым грузом, а иногда растягивается на вялый и унылый рейс, едва окупающий снаряжение его. Промысел этот считается очень опасным из-за неизбежных катастроф, случающихся в ходе уничтожительной войны с великими левиафанами глубин; воистину, человек из Нантакета всегда в полной мере осознает честь и достоинство занятия своего; вне сомнений, потому, что знает: лавры его, подобно солдатским, сорваны с края пропасти. Множество историй связано с нантакетскими китобоями; ходят среди них и выдаваемые за достоверные рассказы о спасениях чудесных и неожиданных, с волоска от гибели; и, вне сомнений, многие из них вымышлены по образцу древних легенд. Дух приключений сразу охватывает сынов их родственников и в раннем возрасте овладевает их умами; плененные грубыми рассказами старых моряков и соблазненные естественным желанием повидать дальние страны и жаждой наживы, уходят они за шесть-восемь тысяч миль от дома в почти неисследованный океан и проводят в постоянных опасностях, трудах и заботах от двух до трех лет жизни своей. Занятие это большого честолюбия и полно азарта самого благородного: человека смиренного среди них не бывает; а трус получает то особенное отвращение, которое свойственно флоту нашему. Может быть, и нет людей, обладающей большей телесной силой; и правду говорят, что есть у них одаренность от природы, которая кажется скорее наследством духа отцов их, чем следствием каких-либо упражнений. Сам город во время войны был (как и естественно было ожидать) в упадке; однако с возвращением мира он возродился, и дух рыболовства стал оживать изрядно и по-новому. Ныне вступили в дело большие состояния; вовлечены лучшие корабли, которыми только может похвастать страна наша. Возрастающий в течение последних нескольких лет спрос со стороны спермацетовых мануфактур побудил войти в дело компании и предприимчивых людей из разных частей Федерации; и если будущее потребление товара будет расти сообразно тому, как это было в последние несколько лет, торговля им сулит стать самой выгодной и оживленной в стране. По рассказам тех, кто был в деле рыболовства

с начала, кажется, что киты, подобно лесным животным, отступали перед маршем цивилизации в моря далекие и все более пустынные, пока, преследуемые предприимчивостью и настойчивостью моряков наших, не дошли до отдаленнейших берегов Японии.

Судно «Эссекс» под управлением капитана Джорджа Полларда младшего было снаряжено в Нантакете, и вышло в 12-й день августа 1819 г. в китобойное плавание в Тихий океан. На этом судне я был первым помощником. Недавно оно прошло доскональный ремонт надводной части, и в то время было судном во всех отношениях крепким и прочным: имея в экипаже двадцать один человек, оно было обеспечено провиантом и всем необходимым на два с половиной года. Мы отбыли от американского берега с попутным ветром, держа курс на Западные Острова [3] . На второй день, когда мы под умеренным ветром шли по курсу в Гольфстриме, с норд-веста на судно налетел внезапный шквал и ударил его с конца бимсов, пробив одну из наших шлюпок, полностью разрушив две других, и выведя из строя камбуз. Мы отчетливо видели приближение ветра, но совершенно просчитались в его силе и жестокости. Он ударил судно примерно в три пункта с наветренной стороны, в тот момент, когда рулевой уводил его от ветра. Оно тут же опрокинулось так, что реи коснулись воды; потом, не дав на раздумья ни мгновения, постепенно встало к ветру и выправилось. Шквал сопровождался яркими вспышками молний и тяжелыми частыми ударами грома. Весь экипаж судна на короткое время впал в крайний ужас и замешательство; но, к счастью, вся жестокость шквала содержалась в первом порыве ветра, и вскоре он постепенно затих, и снова установилась хорошая погода. С небольшими трудностями мы устранили ущерб и продолжили идти по курсу, потеряв две шлюпки. 30-го августа мы достигли острова Флорос [4] на одном из западных архипелагов, называемом Азорами. Мы стояли в виду острова два дня, в течение коего времени высадились на шлюпках и приобрели запас овощей и нескольких свиней: от этого места мы взяли пассат с норд-оста и в шестнадцать дней достигли острова Май [5] , одного из Кабо-Верде. Плывя вдоль берега этого острова, мы обнаружили корабль, выброшенный на берег, и по наружности его приняли за китобойца. Потеряв две шлюпки, и предполагая, что, возможно, кое-какое имущество с него было спасено, мы решили выяснить название корабля и по возможности попытаться заменить здесь потерю нашу. В соответствии с этим мы встали в порту, или месте высадки. Спустя краткое время мы увидали троих человек, вышедших к нам в вельботе. Через несколько минут они встали рядом и сообщили, что это остов «Нью-Йоркского Архимеда», капитан Джордж Б. Коффин, каковое судно наскочило на скалу около острова примерно за две недели прежде; что вся команда спаслась, направив корабль на берег, и что капитан с экипажем направились домой. Мы купили у этих людей вельбот, приобрели еще несколько свиней и снова пустились в плавание. Путешествие наше оттуда до Мыса Горн не было отмечено ничем, достойным упоминания. Мы достигли долготы Мыса примерно 18-го декабря при встречных ветрах практически на всем пути. Мы ожидали умеренного времени прохождения этого знаменитого места, поскольку время года, когда мы там были, считается наиболее благоприятным; однако вместо этого мы встретили штормовые западные ветра и море самое грозное, которое удерживало нас на Мысе пять недель, пока мы не продвинулись на запад достаточно, чтобы можно было отчалить. При проходе знаменитого этого Мыса можно видеть, что сильные западные шторма и тяжелое море почти постоянные его спутники: преобладание и постоянство этих ветров и моря с необходимостью производят бурное течение, каковое суда преодолевают в подветренную сторону; и во многих случаях они вообще не могут обогнуть его без благоприятных отклонений ветра. Трудности и опасности этого прохода вошли в поговорку; но, насколько простираются мои наблюдения (подтверждаемые многочисленными сообщениями китоловов), вы всегда можете полагаться на длинное и регулярное волнение; и хотя бури могут быть очень сильными и упрямыми, каковыми они, несомненно, и являются, не было известно, чтобы они дули с той разрушительною жестокостью, какая свойственна некоторым торнадо в западной Атлантике. 17-го января 1820 г. мы прибыли на остров Св. Марии, лежащий на побережье Чили, на широте 3659’ S и долготе 7341’ W [6] . Этот остров является рандеву для китобоев, где они получают древесину и воду, и часто крейсируют между островом и материком (расстояние примерно десять миль) в поисках породы кита, называемой южным китом. Целью нашего прихода туда было единственно получить новости. Оттуда мы пошли к острову Массафуэра [7] , где добыли немного древесины и рыбы, а оттуда в поисках спермацетового кита в район плавания вдоль побережья Чили. Мы взяли там восьмерых, что принесло нам двести пятьдесят бочек жира; завершив к тому времени сезон, мы поменяли район плавания на побережье Перу. Мы добыли там пятьсот пятьдесят бочек. После захода в маленький порт Декамас и пополнения запасов древесины и воды 2-го октября мы отправились к Галапагосским Островам. Мы встали на якорь и семь дней стояли в виду острова Гуда [8] , одного из них; за это время мы остановили обнаруженную ранее течь и добыли триста черепах. Потом мы посетили остров Чарльза, где добыли еще шестьдесят. Эти черепахи пища самая восхитительная, и в среднем достигают в весе, как правило, около сотни фунтов, хотя многие весят и больше восьмисот. Корабли обычно обеспечивают себя ими на время очень долгое, и изрядно экономят прочий провиант. Они ни едят, ни пьют, ни в малейшей степени не страдают от боли; их бросают на палубе, кидают под форштевень или убирают в трюм в зависимости от удобства. Без еды и воды они живут год, но в холодном климате скоро дохнут. Мы покинули остров Чарльза 23-го октября [9] и направились в поисках китов на запад. На широте 10’ S и долготе 118 W 16-го ноября, днем, работая в стаде китов, мы потеряли бот. В боте был я с пятерыми другими, я стоял, упершись, в носовой части с гарпуном в руке, в каждое мгновение ожидая увидеть кого-нибудь из нашего стада, и ударить; вообразите, однако, мое удивление и ужас, когда я обнаружил себя внезапно подброшенным в воздух, товарищей моих рассеянных вокруг меня, а бот быстро наполняющимся водой. Кит зашел прямо под нее и одним ударом хвоста своего пробил ее днище и разбросал нас вокруг нее. Мы, однако, с небольшими трудностями взобрались на обломки и держались их, пока одна из других занятых в стаде лодок не пришла к нам на помощь и не сняла нас. Странно сказать, ни один человек в этом крушении не пострадал. В китовом деле так весьма часто бывает: пробитые лодки; поврежденные весла, гарпуны и лини; вывихнутые лодыжки и запястья; боты опрокидываются, и экипажи часами остаются в воде, и ни одна из таких аварий не доводит до потери жизни. Мы так привыкли к постоянному повторению подобных происшествий, что освоились с ними, и поэтому всегда ощущаем ту уверенность и самообладание, что помогают нам находить способы избежать опасности, и приучают тело и ум к утомлению, нуждам и опасностям, зачастую невероятным. Именно опасность и трудности создают моряка; среди нас это воистину отличительное качество; обычная похвальба китобоя в том состоит, что он чаще товарища своего спасался от внезапной и, казалось бы, неизбежной погибели. Он и ценится соответственно этому свойству, не так смотря на прочие качества.