Повинуюсь и слушаю
Шрифт:
До чего же убого жили на этой планете!
Робот преобразился из колченогого паука в сгорбленную аборигенку. Лохмотья, седые космы, горбатый нос, торчащий клык — выбрано все, что могло отпугнуть эстетический взор молодого самца.
— Иду, иду! — проскрипела аборигенка.
Хотя обличье и изменилось, а вот голос остался прежним, противным и скрежещущим.
— Что ж ты, старая, гостей не привечаешь? Али на полатях кости греешь? Ух, ну и страшна же ты, аки кошмар ночной! — приветствовал самец с полосой металла в руках.
Каюта, не рассчитанная на высокий рост, тут же прогнулась выпуклостью в потолке — ну вот, еще и вмятину после визитера выпрямлять. Одни убытки с этими аборигенами. Кучерявый гость, огромный как кугатырский пересерок, оглянулся по сторонам.
— Ага, страшна! Это ты еще «Мисс Вселенная пятого квазара» не видел, вот бы где страху натерпелся, — проворчал робот, потряхивая седыми прядями. — Говори, чего пришел или проваливай подобру-поздорову!
— Что за слова непонятные говоришь? Никак заколдовать задумала, бабка? — рука приподняла острую железяку, робот испуганно замотал головой, и визитер смягчился. — Как хоть величать-то тебя? Меня все Иваном кличут!
— Бабка? — робот осмотрел себя, сфотографировал на вытянутый из рваной кацавейки планшет и взглянул на изображение. — Точно! Бабка! Ага! Я это зафиксирую для отчета, — сказал он уже в мою сторону.
— Бабка-Ага, а что это у тебя за блюдце такое? В нем вроде как ты отражаешься, хотя и стоишь не супротив, — Иван заглянул через плечо робота на планшет.
Мои обонятельные рецепторы уловили, как от молодца шли запахи клубня растения под названием «лук». На глаза навернулась влага, смахнул её кисточкой хвоста.
— А это, милок, блюдце волшебное, четырёхугольное! Видишь, по нему яблочко катается, и показывает, где и что творится! Можно даже в «Тетрис» сыграть на привале, — робот показывал морщинистым пальцем, как правильно двигать и обрушивать ломаные фигуры.
Исподтишка двинул лапой по седому затылку, чтобы напомнить о проводах визитера.
— Ай! Совсем забыл…а! — клюнула носом старая карга. — Дык ты чего припёрся-то?
— Увидал, как по небу громада летит, да дым за нею тянется. Сюда-то она и шарахнулась. Вот и пришел полюбопытствовать — кто это о землю шмякнулся, авось в беде моей поможет? Вдруг это Змей Горыныч пролетел — говорят, что если он сытый, то и на выручку придет? А тут твоя избушка на странных ножках, что больше на куриные смахивают! — вздохнул богатырь.
— Точно! Змей это был! Горыныч! Залетел, поболтали, дала ему травку от изжоги, а то не все принцессы одинаково полезны. И пошел он пешком прогуляться. Говорит: нужно для здоровья, — вдохновенно врал робот. — А что за беда у тебя? Куда дорогу держишь?
— Дорогу хотел узнать до Кощея Бессмертного, Василисушка у него томится. Иду освобождать! — рассказал Иван, под его задом трещала табуретка, похоже, что робот останется без кресла.
— Ась? До Кощея? Ну, это мы сейчас найдем! — крючковатые пальцы забегали по планшету, выискивая информацию. — В общем, иди по тринадцатому меридиану, через неделю уклонись на четыре градуса. Ещё два дня до седьмой горы, а там увидишь дуб.
— Куда? Чего? До какой горы? — переспросил Иван. — И зачем мне дуб?
— Ай, ладно, вот видишь на коробочке круглую точку и синюю линию? Вот иди так, чтобы этот колобок не сходил с пути. Тогда и дойдешь до дуба! — улыбнулся робот одним зубом, и протянул навигатор.
— А это что за бутылочка? — Иван слегка наступил на тюбик с моими гаунастрами, но не раздавил, а поднял для разглядывания. — И да! Дуб-то мне зачем?!
— Тут живая вода, как проголодаешься, так сделай глоток, она и насытит бодрящей влагой! — нашелся вошедший в роль робот. — До дуба дорога длинная.
— Да зачем мне дуб-то этот?!! — рявкнул раздраженный богатырь.
— Чего орешь, окаянный? Так бы сразу и спросил! — робот почесал локаторы под платком. — С кондачка Кощея не одолеть. Нужно с высокого дуба снять сундук, а в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце игла. Поломаешь иглу — помрёт Кощей. Помрёт Кощей — спасется твоя Василиса. Прочувствовал масштаб трагедии?
Иван поблагодарил старушку, долго раскланивался, пока не скрылся в густой чаще. Мы ждали ещё пять минут, пока треск полностью не затих.
Я отключил модификатор искривлений и пристально посмотрел на робота во все сорок два глаза. Тот сначала делал вид, что ничего не замечает и всего лишь набирает воду в резервуары. Даже пытался незатейливо посвистеть. Потом пару раз поёжился, и, наконец, не выдержал.
— Ну, что ты так смотришь? За навигатор вычтешь из зарплаты! Но не мог я не помочь человеку, попавшему в беду! Вот если бы ты попал в такую неприятность, то я бы тоже не пожалел навигатора! — взвизгнул робот, но, видя что его речи не приносят эффекта, пошел на компромисс. — Ладно, ты забываешь про этот случай, а я не отражаю его в отчете.
— Вот теперь тебя люблю я! Вот теперь тебя хвалю я! — я похлопал робота по металлической поверхности. — Молодец, не зря в тебя так долго эмоции закладывал!
— Эх, другим роботам больше повезло с хозяевами! Выполняют работу, и никто им материнскую плату не крутит! — сказал паучок и тут же поймал мои щупальца, отражая удары, — Да пошутил я, пошутил!
— Хорошо, шутник, а что за дуб такой? И как ты запихаешь утку в зайца, извращенец металлический? — мой хоботок укоризненно покачнулся.
— Да никак! Когда он твои гаунастры выпьет, то в такое галлюциногенное путешествие отправится, что не только утку в зайце увидит, но еще и звери с ним разговаривать будут. Может и рыбы пару слов скажут! Не умрет, но цветных снов насмотрится! — робот довольно поблескивал окулярами.
— А как это ему поможет в борьбе с Кощеем?
— Тоже никак! Это мы ему поможем. Уж больно душевный парень попался, — проскрипел робот и суетливо зашурудил захватами по командному пульту.
— Сами накостыляем местному злодею? Гербарий не засохнет?