Поводок
Шрифт:
– Венсан, вы правы; Лоранс поразительная…
Я подошел к фортепиано. Вдруг мне пришел в голову роскошный аккорд, и я сыграл с ним несколько музыкальных фраз в си-бемоль, фа– и ре-миноре.
– Поверьте, Одиль, я уважаю жену! (Аккорд.) И уважаю ее дом! (Еще аккорд.) Я восхищаюсь ею, Одиль! (Аккорд.) Почитаю ее и страшно к ней привязан! (Аккорд.) Вы знаете, Одиль, я всегда был к ней привязан! – Я взял еще два аккорда и чуть было не отдал концы, услышав рядом радостный и громкий голос Лоранс:
– Как чудесно, вернувшись домой, слышать о себе такое! А почему ты не говоришь это
Я потихоньку доиграл последний аккорд, словно для того, чтобы отблагодарить судьбу, и вышел с видом сентиментального чудака, которого застали врасплох. Голос Лоранс вдруг исказился до неузнаваемости, и она жахнула по моему мягкотелому и глуповатому настрою:
– А это что еще? Ксавье предложил тебе сыграть Аль Капоне?
Я совсем забыл про свой новый костюм. Мне захотелось еще раз взглянуть на него, но Лоранс уже театральным жестом взывала к несчастной секретарше:
– Ну а вы, Одиль, видели, как Венсан одет? Может быть, мне это снится… Вы-то его видели?
– Да, я уже продемонстрировал свой костюм Одиль, – процедил я с неохотой и увидел, как она покрывается пятнами. – Но своего мнения Одиль мне так и не сказала.
– Зачем с этой мерзостью лезть к Одиль? – заявила Лоранс. – Твой костюм, дружочек, отвратителен. Отвратителен и вульгарен! Где ты им разжился? Глупость какая! Ну если он тебе так нравится, можешь оставить его себе!
И как разъяренная фурия, Лоранс вышла из комнаты. Я пожал плечами, повернулся к Одиль – на ней лица не было – и улыбнулся ей:
– Может, я бы и успел переодеться, если бы не был поглощен другим. Но поверьте мне, дорогая Одиль, я ни о чем не жалею.
Я пропел эту фразу трагическим голосом и увидел, как едва заметная улыбка проскользнула по лицу Одиль; она уже наспех подкрасила губы красной помадой. Отвратительная киноварь! С чего это я целовался с этой простушкой с ярко накрашенными губами и блуждающим взглядом. Чего мне только не приходит в голову, но я почти никогда об этом не жалею. Теперь Одиль для меня всегда будет ассоциироваться с прелестным запахом фиалки; и у нас на двоих общий эмоциональный капитал, которым разживаются те, кто хоть раз целовался потихоньку. Она тоже это чувствовала, потому что, когда я уходил из комнаты, успела, оглянувшись, мне шепнуть:
– А вы знаете, Венсан, в общем, этот костюм вам очень идет…
Глава 4
«Если мне и впрямь нравится эта одежда, почему бы не бросить бриться? Почему бы под эту куртку не купить желтую майку? И если уж действительно я без ума от этих накладных карманов на коленях, почему бы не примоститься на церковной паперти и не положить для сбора милостыни берет того же цвета, что и все одеяние? Очевидно, только на это оно и годится!»
Я поднял руку:
– Если верить Ксавье Бонна, лично я гожусь еще на кое-что другое.
Но Лоранс задумалась и не услышала меня сразу.
– А почему бы вам не одеваться прямо как эти троглодиты из варьете?.. – Тут она запнулась: – Ксавье Бонна? А при чем тут Ксавье Бонна? Может быть, у него тот же портной?
У Лоранс была привычка, когда мы ссорились, обращаться ко мне на «вы»; я, естественно, тоже переходил на «вы», ну а в первоначальное состояние возвращался, уже когда она меняла гнев на милость и снова говорила мне «ты».
– Нет, – ответил я, – просто он мне сделал предложение, на которое вы, по-моему, уже согласились.
Лоранс резко наклонила голову, и ее смоляные пряди просвистели около лица, словно лассо амазонки, но чувствовала себя Лоранс в своей маленькой гостиной явно не так вольготно, как эти дикарки на своих просторах.
– О чем вы? Ах да… Он спрашивал меня, не собираетесь ли вы вложить гонорар за свою песенку в его следующий фильм по «Мухам» Аристофана…
– «Осам»…
– Я и вправду сказала, – продолжала Лоранс, – что, по-моему, идея хорошая, но это зависит лишь от вас, деньги ваши, только ваши.
Она скользнула по мне полурассеянным, полунапряженным взглядом, за которым таилась неуверенность. И продолжила:
– До сегодняшнего дня я думала, что деньги у нас общие, как и все вообще… Простите мое легковерие. – И она изящно отвернулась.
– Ну что вы! – разволновался я. – Конечно! Вы же знаете, все ваше – мое… Нет, простите, наоборот… Честное слово, оговорился! Только если все мое принадлежит вам (ну и наоборот), это еще не значит, что наше общее добро принадлежит также Ксавье или П.Ж.С.
– П.Ж.С.? Что это такое?
– Это Сардал, продюсер Ксавье. – И я засмеялся, вспомнив, с какой гримасой он слушал разглагольствования режиссера об Аристофане. – Бедняга, ему предстоит быть продюсером «Ос», черно-белого фильма, без звезд, натурные съемки, вероятно, в Центральном Массиве. Представляете себе?
Лоранс даже не улыбнулась.
– Да, представляю. Очень жаль, что вы не читали «Ос», потому что это прекрасное произведение!..
Между нами была негласная договоренность: считалось, что музыка в моей компетенции, а литература в ее. К несчастью, я был гораздо начитаннее (в лицее, казарме да и в доме на бульваре Распай времени для этого у меня было гораздо больше, чем у Лоранс). Пятнадцать лет я пичкал себя книгами, плохими и хорошими, и, надо сказать, переел. Во всяком случае, на наших обедах, домашних или званых, я нередко притворялся профаном, а Лоранс эрудитом. И теперь я готов был биться об заклад, что она буквально ничего не знала об Аристофане, я же начал припоминать кое-что о его эпохе, современниках и некоторых персонажах его пьес, даже тему «Ос» хоть и смутно, но припомнил. Я решил немного позабавиться.
– Я знаю, что ведущая тема «Ос» – угрызения совести; еще я знаю, что нередко этой комедии подражали, в частности экзистенциалисты, правильно?
– Да, и не только экзистенциалисты, – сухо заметила Лоранс. – Все подражали. И, разумеется, романтики.
– Что ж, Ксавье пришла прекрасная идея! Однако он должен был вас предупредить, что я получил не три франка, а три миллиона долларов! С вами да и со мной он мог бы быть более честным. И потом, у него всегда такой презрительный вид… кажется, он сейчас плюнет в лицо… и что-то не хочется передавать свой гонорар типу, который готов надавать мне пощечин… как-то это не вдохновляет… Ну, у каждого свои маленькие прихоти.