Поворот к лучшему
Шрифт:
Им предложили кофе с печеньем, шоколадным с шоколадной прослойкой, и розовыми вафельными сэндвичами — впечатляющий выбор, и «главный полицейский» развлекал их беседой в новом конференц-зале, будто специально устроенном для подобных экскурсий. Потом им показали другие помещения, дежурную часть и пещероподобную комнату, где сидели за компьютерами люди в штатском (как в «NCIS» [6] ), — бегло взглянув на «писателей», они решили, что те не стоят внимания, и отвернулись обратно к мониторам.
6
Сериал «Морская полиция: Спецотдел» (NCIS: Naval Criminal Investigative Service) выходит на канале Си-би-эс с 2003 г.
Они постояли в шеренге, как подозреваемые на опознании, у одной из дам взяли отпечатки пальцев, а потом их заперли — ненадолго — в камере, где все ерзали и хихикали,
Экскурсия имела мало отношения к книгам, которые Мартин писал под псевдонимом Алекс Блейк. Это были старомодные, сентиментальные детективы, объединенные одной героиней — Ниной Райли, полной энтузиазма девицей, унаследовавшей от дядюшки детективное агентство. Действие происходило в сороковые годы, сразу после войны. Эта историческая эпоха с ее монохромной скудностью и затаенным разочарованием, пришедшим на смену героизму, особенно привлекала Мартина. Вена «Третьего человека», лондонские графства «Короткой встречи». [7] Каково это было — поднять знамя в битве за правое дело, испытать столько благородных чувств (да, пропаганды хватало, но в изнанке-то была правда), избавиться от бремени индивидуализма? Оказаться на грани краха и поражения и выстоять? И думать: «Ну и что теперь?» Конечно, Нина Райли ничего подобного не испытывала, ей было всего двадцать два, и войну она пересидела в швейцарском пансионе для девочек. И она была книжным персонажем.
7
«The Third Man» (1949) — нуар-драма британского режиссера Кэрола Рида по сценарию Грэма Грина, действие которой происходит в послевоенной Вене. «Brief Encounter» (1945) — мелодрама британского режиссера Дэвида Лина по пьесе Ноэля Кауарда.
Нина Райли всегда была девчонкой-сорванцом, но лесбийских наклонностей не проявляла и постоянно становилась объектом ухаживаний самых разнообразных мужчин, с которыми держалась в высшей степени целомудренно. («Словно, — написал ему „благодарный читатель“, — классическая институтка выросла и стала детективом».) Нина жила в географически неопределенной версии Шотландии, где были и море, и горы, и холмистые вересковые пустоши и откуда она могла быстро добраться до любого крупного шотландского города (а если нужно, то и английского, зато в Уэльсе она не бывала — Мартин подумывал исправить этот недочет) на своем спортивном «бристоле» с откидным верхом. Первая книга о Нине Райли была задумана как поклон ушедшему времени и забытому жанру. «Пастиш, если хотите, — нервно сказал он, когда в издательстве его познакомили с редактором. — Ироничная дань уважения». Мартин был немало удивлен, что его решили печатать. Он писал книгу для собственного развлечения — и вот он уже сидит в безликом лондонском офисе, оправдываясь за эту ерундистику перед молодой женщиной, которой было явно трудно на нем сосредоточиться.
— Как бы там ни было, — заявила она, сделав заметное усилие, чтобы взглянуть на него, — для меня это книга, которую можно продать. Своего рода шарада с убийством. Люди обожают ностальгировать, прошлое — как наркотик. Сколько книг планируется в цикле?
— В цикле?
— Привет.
Мартин обернулся и увидел мужчину, с отработанной небрежностью прислонившегося к дверному косяку. Он был старше Мартина, но одет как молодой парень.
— Привет, — ответила редакторша, глядя на него с самым пристальным вниманием. Их скупой обмен репликами содержал в себе чуть ли не больше подтекста, чем мог вместить. — Нил Уинтерс, наш директор, — сказала она с гордой улыбкой. — Нил, это Мартин Кэннинг. Он написал замечательную книгу.
— Шикарно, — прокомментировал Нил Уинтерс и пожал Мартину руку. Ладонь у него была влажная и мягкая, как дохлая морская тварь на пляже. — Первую из многих, надеюсь.
Через две недели Нила Уинтерса перевели в верхний эшелон головного европейского офиса, и Мартин никогда больше его не видел, но все равно считал, что именно то рукопожатие стало переломным моментом, изменившим его жизнь.
Мартин недавно продал права на телевизионную экранизацию книг о Нине Райли.
— Как будто в теплую ванну залезаешь. Самое то для вечернего воскресного эфира, — сказал продюсер с Би-би-си.
Прозвучало как оскорбление, и, безусловно, это оно и было.
В своем двумерном вымышленном пространстве Нина Райли успела раскрыть три убийства, кражу драгоценностей и ограбление банка, вернуть владельцу скаковую лошадь и предотвратить похищение малолетнего принца Чарльза из Балморала, [8] а в шестой раз выйдя на публику, практически в одиночку спасла от
8
Замок в Абердиншире, резиденция английских монархов в Шотландии, построен в 1856 г.
— Не видать конца и края, — сказала она.
Благодаря ирландскому акценту Мелани все, что бы она ни говорила, звучало приятно, даже если приятным не было.
На частый вопрос, почему он стал писателем, Мартин обычно отвечал, что раз уж он проводит большую часть времени в своем воображении, то почему бы не получать за это деньги. Он говорил это весело, но без хихиканья, и люди улыбались, словно он удачно пошутил. Они не понимали, что это правда: он жил у себя в голове. Но не в интеллектуальном или философском смысле — его духовная жизнь была весьма заурядна. Он не знал, у всех ли так бывает, проводят ли другие люди время в грезах об улучшенной версии «сегодня». Воображаемая жизнь была редкой темой для разговоров, разве что речь заходила о каком-нибудь высоком искусстве китсианского толка. Никто не сознавался, представляет ли себя в шезлонге на лужайке, под безоблачным летним небом, в предвкушении старомодного послеобеденного чаепития, поданного уютной женщиной со зрелой грудью и в безупречно чистом фартуке, которая говорила: «Давайте-ка доедайте, голубочки мои», потому что именно так, слегка по-диккенсовски, в воображении Мартина выражались уютные женщины со зрелой грудью.
Мир у него в голове был несравненно лучше того, что лежал за ее пределами. Булочки, домашний черносмородиновый джем, топленые сливки. Небесную синеву над головой резали ласточки, маневрируя и пикируя, как пилоты в Битве за Британию. [9] Звук ударов битой по крикетному мячу вдалеке. Запах горячего, крепкого чая и свежескошенной травы. Все это несравненно предпочтительнее типа в ужасном припадке гнева и с бейсбольной битой, не правда ли?
Мартин тащил с собой ноутбук, потому что хоть он и стоял в очереди на дневную комедийную постановку, но на самом деле направлялся (весьма неспешно) в «офис». «Офис» Мартин совсем недавно снял в отремонтированном многоквартирном доме в Марчмонте. Когда-то там был продуктовый магазин, но с некоторых пор это безликое, ничем не примечательное пространство — стены из гипсокартона, ламинатные полы, широкополосный интернет и галогенное освещение — занимало архитектурное бюро, ИТ-консультанты и теперь вот — Мартин. Он снял «офис» в тщетной надежде, что, если каждый день будет уходить из дому, чтобы писать, и соблюдать нормальный рабочий график, как другие люди, это поможет ему преодолеть летаргию, охватившую книгу, над которой он сейчас работал («Смерть на Черном острове»). Но «офис» существовал для него исключительно в кавычках, он был вымышленным понятием, а не местом, где действительно можно чего-то достичь, — и Мартин подозревал, что это плохой знак.
9
Отражение Королевскими ВВС Великобритании налетов люфтваффе, продолжавшихся с 10 июля по 31 октября 1940 г.
«Смерть на Черном острове» была точно заколдована — сколько бы он ни писал, книга не двигалась с места.
— Нужно изменить название, а то похоже на очередной выпуск «Тантана», [10] — сказала Мелани.
До того как восемь лет назад он начал печататься, Мартин преподавал историю, религии, и по какой-то причине Мелани — на ранней стадии их знакомства — вбила себе в голову (и так этого оттуда и не выбросила), что Мартин когда-то был монахом. Он так и не понял, как она пришла к такому заключению. У него и впрямь имелась преждевременная тонзура из редеющих на макушке волос, но, помимо этого, в его внешности вроде бы не было ничего монашеского. Сколько он ни пытался вывести Мелани из заблуждения, она по-прежнему считала монашеский опыт самым интересным фактом его биографии. Мелани поделилась этой дезинформацией с его издателем, который, в свою очередь, поделился ею со всем миром. Она попала в официальные документы, в газеты и в интернет, и не важно, сколько раз Мартин повторял журналистам: «Нет, на самом деле я никогда не был монахом, это ошибка», они продолжали строить на этом интервью: «Блейк испытывает неловкость при упоминании о его церковном прошлом». Или: «Алекс Блейк отказался от своего раннего религиозного призвания, но в нем все равно осталось что-то монашеское». И так далее в том же духе.
10
«Приключения Тантана» — популярная серия комиксов бельгийского художника Эрже (Жорж Реми, 1907–1983) о молодом репортере, издававшаяся с 1929 по 1986 г.