Поворот Колеса
Шрифт:
Священник в красной рясе стоял, прислушиваясь к затихающим шагам. Когда огромная входная дверь заскрипела, открылась и с грохотом захлопнулась, Прейратс мотнул головой, как бы отгоняя раздражающую мысль, и пошел к книгам, которые он спрятал раньше.
Джирики ушел вперед, его плавные шаги оказались неожиданно быстрыми. Эолер, Изорн и Уле следовали за ним несколько медленнее, пытаясь осмыслить удивительные вещи, которые они видели вокруг. Особенно тяжело это давалось Эолеру, для которго эрнисадаркский Таиг был второй резиденцией. Теперь, следуя за ситхи через гору Эрна, он чувствовал себя отцом, однажды по возвращении домой обнаружившим,
Ситхи построили свой палаточный город так быстро, яркие ткани были так ловко натянуты между окружавшими Таиг деревьями, что начинало казаться, будто они жили здесь всегда и место это веками принадлежало им. Даже цвета, издали раздражавшие своей излишней яркостью, теперь казались ему более приглушенными — тона летнего восхода и заката, прекрасно сочетающиеся с королевским дворцом и садами.
Если даже их временные жилища уже казались естественной частью горы Эрна, то и сами зидайя, судя по всему, были как у себя дома. Эолер не заметил никаких признаков робости или смущения у окружавших его ситхи; они не особенно обращали внимание на графа и его спутников. Бессмертные двигались спокойно и горделиво; работая, они подбадривали себя веселыми песнями, на языке хотя и чуждом, но странно знакомом певучими трелями и долгими гласными. Они пробыли здесь не больше одного дня, но чувствовали себя на заснеженной траве под деревьями не хуже, чем королевские лебеди, скользящие по зеркальной глади пруда. Все, что они делали, говорило о безмерном покое и достоинстве; даже веревки, которые они связывали и переплетали, чтобы придать форму своему палаточному городу, выглядели как подручный инвентарь старого волшебника. Наблюдая за ситхи, Эолер, всегда считавшийся легким и грациозным мужчиной, вдруг показался себе грубым и неуклюжим.
Только что возведенный дом, за стенами которого исчез Джирики, представлял собой кольцо из туго натянутого голубого и бледно-лилового шелка, окаймлявшее один из самых великолепных старых дубов Таига, словно загон вокруг призового быка. Поскольку Эолер и его друзья остановились в нерешительности, из дома выглянул Джирики и кивком пригласил их войти.
— Прошу вас, поймите и простите, если моя мать несколько выйдет за пределы вежливости, — прошептал Джирики. — Мы только что оплакали моего отца и Первую Праматерь. — Он провел их в помещение, где трава была совсем сухой, очищенной от снега. — Я привел графа Эолера из Над Муллаха, — сказал он, — Изориа Изгримнурсона из Элвритсхолла и Уле Фреккесона из Скогги.
Женщина-ситхи подняла глаза. Она сидела на бледной сияюще-голубой ткани и кормила птиц. У нее на руках и коленях сидели щебечущие комочки пуха, но у Эолера сразу создалось впечатление, что она тверда, как сталь. Ее пламенно-красные волосы были подвязаны серым шарфом; в косы были воткнуты несколько длинных разноцветных перьев. Как и Джирики, она была в доспехах, судя по всему сделанных из дерева, но ее панцирь был глянцево-черным, как у жука. Под доспехами виднелась голубино-серая куртка. Мягкие сапоги того же цвета поднимались выше колен. Ее глаза, как и глаза сына, отливали расплавленным золотом.
— Ликимейя и'Врисейю но'и-Са'Онсерей, — торжественно произнес Джирики. — Королева Детей Восхода и Леди Дома Танцев Года.
Эолер и его спутники упали на одно колено.
— Встаньте, прошу вас. — Она говорила гортанным журчащим голосом и, по-видимому, не так хорошо владела языком смертных, как Джирики. — Это ваша страна,
— Это большая честь для нас, королева Ликимейя.
Оиа взмахнула тонкой рукой с длинными пальцами.
— Не надо говорить «королева». Этот титул — всего лишь ближайшее по смыслу слово смертных. Но мы не обращаемся так Друг к другу, за исключением определенных случаев. — Когда люди поднялись, она обратилась к Эолеру, чуть приподняв тонкую бровь: — Вы знаете, граф Эолер, есть старая легенда, по которой в роду Над Муллаха есть кровь зидайя.
На мгновение граф смутился, подумав, что она имеет в виду какую-то несправедливость, допущенную кем-то из его рода по отношению к ситхи. Когда же он понял, что она сказала на самом деле, его собственная кровь заледенела, а по коже побежали мурашки.
— Старая легенда? — Эолер почувствовал, что голова его куда-то плывет. — Простите, моя леди, я не уверен, что правильно понял вас. Вы хотите сказать, что в жилах моих предков текла кровь ситхи?
Ликимейя улыбнулись, неожиданно свирепо сверкнув зубами.
— Как я сказала, это только старая легенда.
— А ситхи знают, правда ли это? — Может быть, королева затевает с ним какую-то игру?
Она шевельнула пальцами. Облако птиц взмыло на ветви дуба, на мгновение скрыв из глаз королеву взмахами множества крыльев.
— Давным-давно, когда люди и зидайя были ближе… — она сделала странный жест, — это могло быть. Мы знаем, что такое может случиться.
Эолер определенно почувствовал, что земля колеблется у него под ногами, и удивился, как быстро в таких обстоятельствах его покинул долгий политический и дипломатический опыт.
— Значит, это случалось? Справедливый народ… смешивался со смертными?
Ликимейя, казалось, потеряла всякий интерес к этому вопросу.
— Да. По большей части это происходило давным-давно. — Она сделала знак Джирики, и он вышел вперед с куском мерцающей шелковистой ткани, которую расстелил перед графом и его спутниками, после Чего жестом предложил им сесть. — Хорошо снова оказаться на Меин Ассолаи..
— Так мы называем эту гору, — объяснил Джирики. — Ши'ики и Сендиту отдали ее Эрну. Это было, как сказали бы смертные, священное место нашего народа. То, что оно было даровано смертному за верность — знак дружбы между народом Эрна и Детьми Восхода.
— У нас есть очень похожая легенда, — медленно проговорил Эолер. — Я всегда хотел узнать, правда ли это.
— Большинство легенд содержит в себе зерно истины, — улыбнулся Джирики.
Ликимейя перевела свои яркие кошачьи глаза с Эолера на двух его спутников, которые, казалось, чуть вздрогнули под тяжестью ее взгляда.
— Итак, вы риммерсманы, — сказала она, не сводя с них пристального взгляда. — У нас мало оснований любить этот народ.
Изорн склонил голову.
— Да, леди, мало. — Он сделал глубокий вдох, пытаясь справиться со своим голосом. — Но, пожалуйста, не забудьте, что век смертных короток. То, что произошло, произошло много лет назад — у нас сменилось два десятка поколений. И мы не очень похожи на Фингила.
На липе Ликимейи мелькнула улыбка.
— Все может бытъ. Но как тогда обстоит дело с этим вашим соплеменником, которого мы обратили в бегство? Я видела его работу здесь, на Меин Ассолаи, и это мало отличается от того, что ваш Фингил Краснорукий проделывая с землями зидайя пять веков назад.