Повседневная жизнь Берлина при Гитлере
Шрифт:
Тигры убежали из зоопарка
Теперь видно, что Урсула наконец расслабилась: она упоминает о Пикассо — художнике, которого любит не меньше, чем Матисса, — и все мужчины вокруг с удовольствием на нее поглядывают. «У меня дома приходится непрерывно тушить зажигательные бомбы, Phosphorblattchen. Охота за этими «огненными листочками» чрезвычайно утомительна». — «Это новое изобретение англичан, — комментирует ее жалобу Бернхард. — Их удобнее гасить с помощью песка». И неожиданно добавляет: «Сегодня утром союзники высадились в Нормандии». [236] Молодая женщина, уже слегка захмелевшая, не сразу осознает смысл его слов. Теперь она увлеченно рассказывает о недавнем пожаре в берлинском зоопарке, о том, как вырвавшиеся на волю тигры скачками — будто на охоте — неслись вслед за антилопами, одна из которых горела живьем, вся охваченная зеленым фосфорным пламенем. Один слон погиб. «Prost!» («Твое здоровье!») — Бернхард в последний раз поднимает бокал и смотрит на часы. Ровно через час ему надо ехать во Францию.
236
Следовательно, разговор в ресторане происходит 6 июня 1944 г. (Примеч. пер.).
Живой современник короля Фридриха
По пути к дому Урсулы Бернхард вдруг резко притормаживает автомобиль, потому что дорогу ему преграждает старушка, скрестившая перед собой вытянутые руки. Это фрау Крюгер, консьержка из особняка Венделя, где только что начался пожар. Она говорит, что ее господин, которому уже исполнилось 100 лет, лежит у себя в спальне, на первом этаже. Со всех сторон сбегаются люди, зажигательную бомбу, попавшую на лестничную площадку, удается погасить. Дверь комнаты хозяина дома наконец открывают! Комната обставлена драгоценной старинной мебелью, а сам старый граф встречает неожиданных гостей в парике и шелковом шлафроке. Голова у него ясная, но колени подгибаются. «Я удручен, что не могу оказать вам лучший прием», — говорит он Бернхарду на изысканном французском. Потом — после того, как Урсула ему представилась, — обращается к ней: «Когда я служил при дворе, я знавал вашего прапрадедушку Савиньи». И добавляет: «С 1933 года я веду жизнь затворника, ни на минуту не покидая моего особняка». Эту живую мумию выносят из дома на носилках. По пути он старается каждому сказать какую-то любезность, как если бы был дипломатом. «Куда вы уезжаете, полковник?» — спрашивает он Берн-харда, желая дать понять, что еще не забыл знаки воинских отличий. «В Нормандию, с моей бронетанковой частью». — «Вы хотите сказать, с вашими кирасирами?» — переспрашивает старик, не поняв нового для него слова blindes… Он умрет очень скоро, в том же июне 1944 года, от сердечного приступа, — посреди незнакомого ему, грязного и задымленного Берлина.
Глава девятая
KRIEGSENDE, КОНЕЦ ВОЙНЫ
Атлантика уже фактически принадлежит союзникам. За три первых месяца 1944 года миллионы американцев на английской земле построили для себя 3400 судов. Из новых кораблей немцам удалось потопить только три. Соединенное королевство на глазах меняет свой облик. Все это говорит о том, что планируемая высадка союзников, от которой зависит исход войны, имеет серьезные шансы на успех. Главный фактор, делающий такой успех возможным, — упорное сопротивление русских, которое приковывает к Восточному фронту
237
Пятая танковая дивизия «Викинг» — одна из лучших дивизий СС, в рядах которой служили не только немцы, но и голландцы, датчане, норвежцы, фламандцы и немцы из Балканских стран. Была сформирована в мае 1940 г., в 1943 г. сыграла важную роль в немецком наступлении под Курском, в 1945 г. принимала участие в последних боях за Вену.
Одиннадцатая добровольческая панцер-гренадерская дивизия «Нордланд» была создана в феврале 1943 г. как интернациональная дивизия, укомплектованная и руководимая иностранными добровольцами. В ней служили датчане, голландцы, норвежцы, эстонцы, финны, французы, шведы, швейцарцы и даже англичане. Сражалась на Восточном фронте в составе группы армий «Север», была уничтожена в апреле-мае 1945 г. в боях за Берлин.
Тридцать третья гренадерская дивизия СС «Шарлемань» была сформирована зимой 1944/45 г. из французских добровольцев и солдат из французских колоний. Сражалась в Померании и Берлине. (Примеч. пер.)
Der Blutsauger, «вампир»
Гражданское население столицы, измученное «битвой за Берлин», которая длится непрерывно с конца 1943 года, весьма скептически относится к возможности победы рейха. Берлинцам уже грезятся Invasion und Vergeltung, «вторжение и возмездие» (союзных армий). Их преследуют страх перед гестапо, ужас перед падающими английскими бомбами и навязчивые мысли о неизбежном приходе русских. Времена, когда берлинцы доверяли своему гаулейтеру Геббельсу, отошли в прошлое. Теперь он для них не более чем огородное пугало. Жители Берлина и его окрестностей самовольно убивают попавших им в руки английских авиаторов, ругают американцев, инстинктивно ненавидят большевиков, но при этом знают, что вовсе не русские разрушают камень за камнем их исторический город (хотя, по мнению многих, именно русские в конце концов выиграют войну). Всеобщий гнев концентрируется на человеке, которого еще недавно называли «любимым фюрером», баумейстером (зодчим), а теперь все чаще и чаще именуют блютзаугером (вампиром)! Новое прозвище восходит к реплике некоего журналиста, который, просматривая в газете страницы с извещениями о погибших на фронте, выразился по этому поводу так: «Фюрер питается кровью солдат, наших сыновей». Берлинские заводы, изготавливавшие угольные брикеты, уничтожены — как и большие радары, как и центральный пункт противовоздушной обороны. В последнем коммюнике вермахта прямо говорится: «Бомбардировка Берлина есть прелюдия к вторжению». На министерство Геринга упало 11 бомб. Люди сгорают живыми на станциях метро. На бывшей Гогенцоллерндамм, переименованной в Граф-фон-Шпее-Аллее, остался неразрушенным всего один дом. Лейпцигерштрассе, в недавнем прошлом чуть ли не самая оживленная из берлинских улиц, превратилась в зияющий кратер. Во время бомбежек там прячутся люди — «как в 1914–1918 годах прятались в траншеях», по замечанию одного ветерана. Здание редакции газеты «Фёлькишер беобахтер» окружено легким ограждением с пояснительными надписями: «Achtung! Blutsauger.!», «Осторожно! Неразорвавшийся снаряд!» Один служащий обнаружил на своей пишущей машинке оторванную по локоть руку английского пилота — розовую руку с растопыренными пальцами, в совершенно целом рукаве. Это произошло в редакции «Ангриффа», другой нацистской газеты, где во время налета во всех помещениях выбило стекла. В результате «ковровой бомбардировки» Французского собора погибли все верующие, присутствовавшие в тот момент на службе. Отель «Кемпински» был разнесен на куски. В одном из его боковых коридоров, уже добела раскаленном, оставшиеся в живых люди в течение нескольких секунд, пока не прервалась телефонная связь, напрасно умоляли, чтобы в них выстрелили из пушки и таким образом избавили от мучительной агонии. Около «Адлона» полицейские разгоняют толпу, пытающуюся прорваться в бомбоубежище отеля. Этот бункер, как и сам отель, предназначен исключительно для высших чиновников и иностранцев. Едва кончается одна воздушная тревога, начинается вторая, затем третья. Однако грабежей в городе нет. Во-первых, берлинцам не свойственно стремление воспользоваться чужой бедой. А во-вторых, зачем, ради чего они стали бы грабить? В нынешние времена многие, напротив, проматывают все, что имеют. Геббельс предал широкой огласке следующее высказывание Сталина: «Зверь смертельно ранен, но еще опасен. Он должен быть добит в собственном логове». Воспринимают ли берлинцы Сталина как кошмар? Возможно, они будут его так воспринимать завтра, но сегодня, сейчас реальным кошмаром для них является Гитлер — Blutsauger, «вампир».
Последний спектакль в «Театре Розы»
В западной части города, в зажиточных кварталах, люди по ночам танцуют в подвалах, чтобы не думать, как чувствуют себя во время обстрела те, кто живет на верхних этажах. Никогда прежде публика не прочитывала с таким упоением литературные странички газет. Некий анонимный автор, взявший себе французский псевдоним «Жан Поль», сочиняет «романы плаща и шпаги», которые издаются сказочными тиражами. Критики подробно комментируют игру актрисы и ее партнера, исполняющих главные роли в пьесе Шекспира «Сон в летнюю ночь». Лейпцигерштрассе полностью разрушена, однако выступления обнаженных танцовщиц, шансонье, мимов продолжаются в «ложах консьержек» — в уцелевших помещениях цокольных этажей жилых домов. Весной и в начале лета 1944 года сыро и очень холодно — шансонье пустили в обиход словечко Fьhrerwetter, «фюрерова погодка». Непрерывный вой сирен ПВО острословы сравнивают с иерихонскими трубами, возвещающими, как говорят эти шутники, скорое падение «Атлантического вала». Геббельс не обращает внимания на подобную пораженческую болтовню, даже эсэсовцев в городе почти не видно — по крайней мере, в общественных местах. Правда, члены группы Тадден [238] (17 человек) были без большого шума арестованы и исчезли в пыточных подвалах гестапо. Гестапо действует почти наугад, будто играет в «русскую рулетку», — хватает кого попало для острастки остальных недовольных. Трудно бороться с фрондирующими берлинцами, которые часто не имеют постоянного пристанища и кочуют с чемоданчиками в руках от одного приятеля к другому. Рабочие, которые плохо питаются и зарабатывают одну марку в месяц, вынуждены работать даже во время налетов. Тем не менее они покупают за пять марок годовой абонемент и ходят в «Театр Розы» на Франкфуртер Аллее, где еще идет спектакль «Мисс Сара Самсон». Многие рабочие, мелкие буржуа, коммерсанты охотно посещают этот скромный зал с обветшавшими ложами и шаткими позолоченными креслами. Там ставят Гауптмана, Шиллера. Актеры живут и спят вместе, в маленькой комнатке при театре, все удобства которой ограничиваются наличием кофейника. «В нашем, нам принадлежащем Берлине, — говорит актер Карл Мейкснер, — не должно быть никакого китча, никакого дурного вкуса». В антрактах, в курительной комнате, маленький оркестр, состоящий из пожилых и усталых музыкантов, играет вальсы. У зрителей сутулые спины и бледные лица, и все же, собираясь в театр, они считают своим долгом надеть приличный пиджак и галстук. У многих между коленями зажаты маленькие чемоданчики. Берлин доживает свои последние дни, и в нем много одиноких мужчин — тех, кто отослал свои семьи куда-нибудь в деревню, для безопасности, и теперь зачастил к проституткам. В убежищах скапливается столько народу, что иногда там можно сидеть только по очереди — по 20 минут. И все-таки люди еще сохраняют достоинство и ведут себя соответствующим образом. «Самолеты не сбрасывают бомбы на Вильгельмштрассе и рейхсканцелярию: можно подумать, будто союзники больше щадят нацистов, нежели их противников» (Штауфенберг).
238
Элизабет фон Тадден (1890–1944) — протестантка, участница антигитлеровского движения. 10 сентября 1943 г. была по доносу арестована гестапо и 8 сентября 1944 г. казнена. (Примеч. пер.)
Сад дьявола
«Гитлер еще имеет шансы на победу», — заявил Черчилль. Сейчас все в Германии — в том числе абвер и генералы «Черной капеллы» — полны решимости любой ценой воспрепятствовать вторжению союзников. Роммель и Рундштедт занимаются укреплением «Атлантического вала», втайне рассчитывая на то, что после поражения англо-американцев Роммель встанет во главе нового рейха. Роммеля очень уважают на Западе, и ему будет удобнее, чем другим генералам, вести переговоры с союзниками о послевоенном modus vivendi. Однако пока хозяином Германии остается Гитлер — так считают и Черчилль, и Рузвельт, и Сталин. Значит, все средства, которыми располагают разведывательные службы Великобритании и других стран, должны быть направлены на то, чтобы дезинформировать фюрера. Нужно внушить ему чувство неуверенности, чтобы он не знал, какой из фронтов ему необходимо укрепить в первую очередь. Его нужно убедить в том, что базами для наступления союзников могут стать и Шотландия, и Норвегия, и Нидерланды, и юг Бретани, и Балканы и что в первую очередь ему следует опасаться за Па-де-Кале и бельгийское побережье. Роммель устроил с германской стороны «Атлантического вала» настоящий «сад дьявола», а Рундштедт, хотя и не верит в возможность победы Германии, готов в день «J» выступить против агрессора со своими пятью армиями (1 миллион 500 тысяч чел.), в составе которых находятся десять танковых и две десантные дивизии, 17 элитных пехотных корпусов, 300 тысяч эсэсовцев и пр. И Рундштедт, и Черчилль знают, что, если наступление союзников и на этот раз будет отброшено, им — союзникам — не хватит сил для третьей попытки. Спецслужбы Лондона разработали план Bodyguard, рассчитанный на то, чтобы сбить немцев с толку, помешать им вовремя принять ответные меры. Им удается постепенно убедить фюрера в том, что высадка пятидесяти дивизий в Нормандии — очень сложная операция, которая не сможет начаться раньше июля; что она будет сопровождаться одновременным наступлением англичан, американцев и русских в Норвегии, Средиземноморье, Греции, Румынии, Триесте, к северу от Рима. Русские якобы собираются атаковать на Востоке, и потому фюреру не следует оголять Восточный фронт. В действительности высадка в Нормандии произошла 6 июня 1944 года, и союзников не встретила мощная и компактная группировка нацистских войск, которая могла бы отбросить их в море, как это случилось в Дьепе. В тот день из 302 немецких дивизий 179 находились на Восточном фронте, 22 — в Италии, 16 — в Норвегии, 59 — во Франции. Гитлер тщательно сопоставлял и учитывал все данные, однако не смог проникнуть в секреты плана Bodyguard, осуществлявшегося с помощью машины «Ультра», и операции «Сюзерен» (высадки в Нормандии). Битву в Нормандии Гитлер проиграл — это была вторая (после Сталинграда) решающая победа союзников. Немцам пришлось отступить, чтобы их армия не оказалась разрезанной надвое. Они потеряли на Западе 200 тысяч человек. И столкнулись с упорным сопротивлением французов, даже с новой французской армией, сражавшейся на стороне союзников в Нормандии (Леклерк [239] ) и на юге страны (Латр де Тассиньи). [240] Гитлер, будучи превосходным стратегом, задумал превратить Париж в новый Сталинград. [241] Однако фон Хольтиц, [242] командующий вермахтом в районе Большого Парижа, через посредство шведского консула Нордлинга вступил в переговоры с союзниками и с парижанами — участниками Сопротивления, сыгравшими решающую роль в освобождении французской столицы. Военные действия очень быстро переместились на немецкую землю. В Берлине Штауфенберг уже разыгрывал свою шахматную партию. Он был не камикадзе, а потомственным прусским аристократом с чрезвычайно высокими умственными способностями. И тем не менее решил, что, поскольку обстоятельства того требуют, сам подложит бомбу под ноги фюреру. Но когда именно настанет подходящий момент? Пока Париж оставался оккупированным немцами.
239
Филипп Мари Леклерк (1902–1947), настоящая фамилия де Отклок, — губернатор французского Камеруна и командующий войсками «Свободной Франции» в Экваториальной Африке. Эти войска, реорганизованные во 2-ю французскую бронетанковую дивизию, под командованием Леклерка участвовали в освобождении Туниса (март—май 1943), в Нормандской операции 1944 г. и освобождении Франции. 24 августа 1944 г. дивизия Леклерка первой вошла в Париж. (Примеч. пер.)
240
Жан Мари Габриэль де Латр де Тассиньи (1889–1952) в 1942 г. бежал из оккупированной Франции в Северную Африку и вступил в ряды «Сражающейся Франции», в сентябре 1943 г. был назначен главнокомандующим ее войсками. С июня 1944 г. командовал 1-й французской армией, высадившейся в августе 1944 г. в Южной Франции, а затем прошедшей с боями через Южную Германию. 8 мая 1945 г. от имени Франции подписал в Берлине акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. (Примеч. пер.)
241
Гитлер отдал приказ при угрозе капитуляции уничтожить город. (Примеч. пер.)
242
Дитрих Гуго Герман фон Хольтиц (1894–1966) — генерал от инфантерии (с 1944 г.), был назначен на пост командующего вермахтом в районе Большого Парижа в августе 1944 г., после неудавшейся попытки военного переворота во Франции. Получил от Гитлера приказ при угрозе капитуляции уничтожить город, но 28 августа капитулировал (вместе с 20-тысячным гарнизоном) перед войсками союзников, был взят в плен и помещен во французский лагерь военнопленных. В 1947 г. освобожден и вернулся в Германию. (Примеч. пер.)
Штауфенберг за работой
Тридцатисемилетний Штауфенберг, [243] ставший на войне калекой, доживает свои последние дни на окраине Берлина, подготавливая антигитлеровский заговор вместе со своим братом [244] и Вернером Хефтеном, [245] уже давно занимающимся подпольной деятельностью. Все фельдмаршалы, кроме Кейтеля, настроены против фюрера, но не могут прийти к согласию относительно метода его устранения. Гитлер решил уступить часть своей власти Манштейну [246] и в феврале 1943 года предоставил ему полную свободу действий, благодаря чему немцы смогли взять Харьков. Клюге, участник неудавшегося смоленского
243
Клаус Шенк фон Штауфенберг (1907–1944) был офицером Баварского кавалерийского полка, служил в Польше, Франции и Северной Африке. В Тунисе получил тяжелейшее ранение, в результате которого лишился левого глаза, правой руки, покалечил ногу. В январе 1944 г. стал начальником штаба Резервной армии. (Примеч. пер.)
244
Бертольдом фон Штауфенбергом (1904–1944), военным юристом. (Примеч. пер.)
245
Вернер фон Хефтен (1908–1944) — обер-лейтенант, племянник генерал-фельдмаршала В. фон Браухича, в 1943 г. был прикомандирован к Общему управлению Главного командования сухопутных войск, один из самых активных заговорщиков. (Примеч. пер.)
246
Эрих Фриц фон Манштейн (1887–1973) — участник Первой мировой войны, в 1931–1932 гг. проходил переподготовку в Москве и Ленинграде. Один из вдохновителей и исполнителей плана «молниеносной войны» против Франции в 1940 г.; генерал-фельдмаршал (с 1942 г.); с 1943-го по март 1944 г. командовал группой армий «Юг», потом был отстранен от командования. По мнению военных историков, а также большинства сослуживцев, Манштейн — самый талантливый командир германской армии периода Второй мировой войны. (Примеч. пер.)
247
Карл Фридрих Гёрделер (1884–1945) — государственный деятель, один из руководителей заговора против Гитлера; при составлении заговорщиками списка будущего правительства планировался на пост канцлера, однако против его кандидатуры выступили К. фон Штауфенберг и другие. (Примеч. пер.)
248
Фридрих Ольбрихт (1888–1944) — участник Первой мировой войны; после демобилизации служил в отделе «Иностранные армии» (разведка) военного министерства. За участие в Польской кампании был награжден Рыцарским крестом. С 1940 г. — пехотный генерал, заместитель командующего Резервной армией генерала Ф. Фромма и начальник Общего управления Главного командования сухопутных войск. Ведал снабжением войск и армии резерва. (Примеч. пер.)
Гудериан встречается с Геббельсом
С этого момента полковник Штауфенберг начинает обсуждать с Ольбрихтом, Беком, [249] Гёрделером, Хасселем, [250] Попицем [251] состав предполагаемого нового правительства. Каждый из генералов хочет обеспечить себе место на будущее. Группы заговорщиков имеются и на Востоке, а не только в Берлине. «Второе сердце» заговора генералов — Париж. Как отмечает в своем дневнике писатель Эрнст Юнгер, [252] в период оккупации Парижа «Отель Мажестик», «Георг V» и многие другие столичные отели и рестораны были излюбленными местами встреч заговорщиков. До поры до времени никто не решался вступить в открытую борьбу с гестапо. Однако с 1943 года Париж и Сен-Жермен-де-Лайе превращаются в подлинный центр заговора, в котором участвуют многие влиятельные лица вермахта. Заговорщики совершают конные прогулки в Булонском лесу и попутно разрабатывают свои планы. А потом обедают в городе вместе со знаменитыми интеллектуалами и, поднимая бокалы, осуждают посла Отто Абеца, Розенберга и Заукеля, [253] выполняющих «специальные задания» партии. Фон Штюльпнагель [254] — душа этой новой активной оппозиции. 31 мая 1944 года он присоединяется к проекту убийства фюрера. 20 июля по его распоряжению будут арестованы все находящиеся в Париже эсэсовцы во главе с генералом Обергом [255] и захвачены все радиопередатчики. После провала путча он узнает, что Клюге так и не присоединился к заговору, получив в последний момент информацию о неудаче покушения. Сам Штюльпнагель будет казнен. Далеко не все берлинские заговорщики имеют прозападную ориентацию. Канарис пока старается держаться в тени, но и за ним ведется негласная слежка. Лебер [256] и фон Хассель — сторонники сближения с русскими. Шелленберг, который когда-то приезжал в качестве дипломата в Москву, даже подумывает о том, чтобы нанести личный визит Сталину, и Штауфенбергу не удается разубедить его в целесообразности этой «трудной миссии». Вицлебен, Бек, Хёпнер, Фельгибель (создатель «Энигмы») и многие другие высшие офицеры сожалеют о том, «что Рузвельту и Черчиллю не хватает ума, чтобы внимательнее относиться к германским проблемам». Этим людям СССР представляется будущим европейским соседом — они пока не видят в нем возможного оккупанта. И сказанное вовсе не означает, что они — хоть в какой-то мере сталинисты. Даже Гудериан приходит в министерство пропаганды, желая уговорить Геббельса, чтобы тот, воспользовавшись всем своим авторитетом, попытался склонить Гитлера «к более разумной позиции». В противном случае, говорит Гудериан, Берлин — за который Геббельс несет ответственность — будет полностью разрушен. Геббельс — самый верный из семи ближайших сподвижников Гитлера. Он презирает «сатрапа» Геринга, «визионера» Гесса, «недалекого поэта» фон Шираха, [257] «путаного теоретика» Розенберга, [258] «молодого буржуа» Шпеера и «маньяка жестокости» Гиммлера. Геббельс, который последним вошел в этот круг, испытывал, как показывают его записки, патологическую ненависть к англичанам, американцам, евреям и большевикам. Долгое время он верил в то, что Гитлер сумеет сам, ни на кого не опираясь, исправить сложившуюся неблагоприятную ситуацию. Гитлер, человек двойственный, не настолько доверял Геббельсу, чтобы позволить последнему хоть в какой-то мере влиять на вопросы германо-советских отношений. Однако Йозеф Геббелье не высказывает Гудериану своего убеждения в том, что «с Гитлером невозможно ничего сделать». Он просто молчит. Но зато и не расскажет — даже Гйтлеру, своему идолу, — о предложении, с которым к нему обратился «изобретатель молниеносной войны». Гудериан избежит участи многих генералов и офицеров, которые будут казнены после 20 июля. И тем не менее позиция, избранная Геббельсом в день его встречи с Гудерианом, незаметно склоняет чашу весов в пользу Гитлера. Перевес совсем незначительный, но с этого момента судьба Германии уже окончательно предопределена.
249
Людвиг Бек(1880–1944) — генерал-полковник (с 1938 г.), в 1938 г. отправлен в отставку. Заговорщики прочили его на пост временного главы государства. (Примеч. пер.)
В 1943 г. Ульрих Кристиан Хассель вышел в отставку с государственной службы и стал сотрудником Института экономического развития (Берлин). Заговорщики очень рассчитывали на его зарубежные связи. (Примеч. пер.)
250
Иоханес Попиц(1884–1945) считался крупным специалистом в области финансов, был сторонником реставрации монархии. Летом 1943 г. от имени заговорщиков вел переговоры с Г. Гиммлером, предлагая ему поддержать переворот, но Гиммлер от ответа уклонился. (Примеч. пер.)
251
имперским комиссаром прусского министерства финансов
252
Эрнст Юнгер (1895–1990) — немецкий писатель, участвовал добровольцем в Первой мировой войне, офицер. В годы Второй мировой войны в основном служил в Париже, при штабе Штюльпнагеля, возглавлявшего военную администрацию во Франции. Автор романов «На мраморных утесах» (1939), «Гелиополис» (1949), других сочинений, опубликовал свои дневники военных лет. (Примеч. пер.)
253
Отто Абец (1903–1958) с 1940 г. был представителем имперского министерства иностранных дел при начальнике военной администрации во Франции; премьер-министр французского правительства в Виши П. Лаваль считал его наиболее влиятельным германским должностным лицом во Франции. Созданный Альфредом Розенбергом так называемый «Штаб Розенберга» в годы войны превратился в организацию, осуществлявшую в крупных масштабах захват культурных ценностей на оккупированных территориях. Фриц Заукель(1894–1946) — партийный деятель, руководитель ведомства по использованию рабочей силы. В 1942 г. получил неограниченные полномочия и наладил невиданное по размаху использование подневольного труда (всего под его руководством из оккупированных стран было вывезено ок. 7–10 млн чел.). (Примеч. пер.)
254
Карл Генрих фон Штюльпнагель(1886–1944) — генерал пехоты (с 1939 г.); с 1942 г. возглавлял военную администрацию во Франции. Один из руководителей антигитлеровского заговора в Париже. (Примеч. пер.)
255
Карл О бер г (1897 — после 1962) — обергруппенфюрер СС; с 1942 г. — высший руководитель СС и полиции в Париже и личный представитель Гиммлера на оккупированной территории Франции. Осуществлял руководство проведением карательных акций СС, казней заложников и пр. (Примеч. пер.)
256
Юлиус Лебер (1891–1945) — один из лидеров немецкой социал-демократической партии, ветеран Первой мировой войны, в 1924–1933 гг. — депутат рейхстага. Активно участвовал в заговоре против ІЬтлера, его прочили на пост рейхсканцлера и министра внутренних дел. (Примеч. пер.)
257
Бальдур Бенедикт фон Ш и pax (1907–1974) — партийный деятель, обергруппенфюрер СС. С 1931 г. был имперским руководителем партийной молодежи, главой «Гитлерюгенда». С 1939 г. — ответственный за использование молодежи в войне. В 1940 г. был заменен на посту главы «Гитлерюгенда» А. Аксманом и назначен гаулейтером и имперским наместником Вены. (Примеч. пер.)
258
Альфред Розенберг (1893–1946) — один из теоретиков нацизма, оказавший огромное влияние на формирование взглядов Гитлера; свои взгляды изложил в книге «Миф XX века» (1930). В 1933 г. создал Бюро иностранной помощи НСДАП (AUA), осуществлявшее пропаганду нацизма за рубежом. С 1941 г. возглавлял вновь созданное имперское министерство по делам оккупированных восточных территорий. (Примеч. пер.)
«Самолеты-роботы» атакуют
Пока готовится заговор генералов, «самолеты-роботы», непилотируемые Фау-1 и Фау-2, истинные предшественники современных баллистических и космических ракет, обрушиваются на Лондон и потом на Антверпен, сея вокруг себя смерть. Так будет продолжаться до марта 1945 года. 14 июня 1944 года было выпущено 200 таких ракет, а за пять последующих недель — более 3000. Англичане прозвали Фау-1 и Фау-2 «жужжащими бомбами» (buzz-bombs) из-за характерного пгума их моторов. Они падают с неба куда попало и в любое время суток. После того как одной польской разведчице из «Красной капеллы» (между прочим, именно «Красная капелла» пустила в обращение листовку о брате и сестре Шолль) удалось устроиться домработницей в Пенемюнде, союзники, бросив на эту операцию 1300 бомбардировщиков, уничтожили 75 «лыжеобразных» (по словам генерала Маршалла) пусковых установок для Фау, располагавшихся на Атлантическом побережье. Тем не менее от нового немецкого оружия пострадают, в той или иной мере, все кварталы Лондона. 50 тысяч оставшихся без крова столичных жителей будут ютиться на вокзалах и в поездах. 750 тысяч домов будет разрушено, 33 447 человек погибнут в Лондоне и других местах. Что думают об этом в Берлине? Голубые информационные бюллетени, публикуемые по распоряжению гаулейтера, сообщают об ужасном ущербе, причиненном противнику ракетами Фау-1, и рекламируют новые модификации этого оружия — Фау-2, Фау-3, Фау-4, даже Фау-5, — способные взорвать всю планету! На сей раз это не блеф: еще немного времени на доработку проекта — и с помощью Фау-3, Фау-4, Фау-5 немцы смогут выиграть войну. Однако Гитлер уже стал заложником времени. Может ли он думать о чудодейственной силе еще не готовых ракет, будто бы способных разрушить Москву и Нью-Йорк, когда союзники уже высадились в Нормандии и их со дня на день ожидают в Берлине? Самой немецкой столицей тоже овладевает странная смесь апатии и цинизма. Уже ничто не имеет значения. В городе не осталось ни одного целого стекла.
Повседневные заботы Фрици, молодого берлинца
Фрици работает как агент Штауфенберга: расширяет сеть участников заговора, подвергает себя риску, вступая в разговоры с незнакомыми людьми. Когда ему представляют очередного желающего участвовать в активном сопротивлении, Фрици недовольно ворчит: «Опять граф! Нам больше нужны рабочие». Вокруг Фрици уже собралось много отпрысков старых прусских фамилий (все они вскоре будут казнены). Его непосредственный начальник — Вернер фон Хефтен, «стальной человек», подчиняющийся, в свою очередь, непосредственно Клаусу фон Штауфенбергу. Эти трое приняли «коммунистическую систему разделения обязанностей». Фрици пробирается сквозь завалы и руины вместе с Полонием, своим псом, который обожает купаться в лужах, образующихся в воронках от бомб. Иногда, чтобы преодолеть какой-то километр пути, требуется не меньше часа. В таких условиях даже велосипед бесполезен. Фрици уже приобрел полезные связи в социалистических кругах, а также встречается с человеком по кличке «Тилен» и с фрау Бэрхен — той самой, которая со времени «Хрустальной ночи» оказывает помощь евреям. Он завел себе друзей и среди полицейских, а сейчас пытается установить контакты с остарбайтерами. Он завербовал трех французских рабочих, ранее уже присоединившихся к немецкому антифашистскому движению! Людей, подобных этим французам, должно быть много. Фрици, хотя и не принадлежит к «Красной капелле», стремится слить ее усилия с усилиями «Черной капеллы». Он осознал — что вообще для его среды нехарактерно — необходимость обретения заговорщиками более широкой социальной опоры. Он даже пытается, с максимальной осторожностью, агитировать за свое дело некоторых членов нацистской партии — людей «честных и разочаровавшихся [в идеалах нацизма]». Он создал ячейку сторонников новой политики и в редакции «Дойче альгемайне цайтунг». Там он подружился с Урсулой фон Кардоф, которая ведет страничку моды, — молодой женщиной, близко знакомой с некоторыми руководителями заговора. Урсулу как будто бы не угнетает, а скорее бодрит понимание того, что она живет на вулкане, который в любой момент может начать извергать лаву. Фрици эта девушка очень нравится. Она бывает в самых изысканных компаниях. Фрици приглашает Урсулу на концерт Шумана, в полуразрушенное здание Филармонии, где собралась многочисленная, но усталая публика. У Фрици есть «свои люди» и среди актеров и музыкантов. Он уговаривает свою спутницу, «молодую и красивую светскую женщину», чтобы она попробовала, действуя через знакомых в военном министерстве, добиться перевода с русского фронта во Францию нескольких его друзей, которые, прибыв на новое место службы, могли бы вести пропагандистскую работу среди лучших немецких офицеров. Вот уже шесть лет, как Фрици работает таким образом, не позволяя себе ни малейшей передышки. Он завербовал даже некоторых эсэсовцев, «которые разочаровались в политике и больше всего желали бы вновь стать крестьянами». В бункере отеля «Адлон» ему помогает элегантная любовница одного из министров.