Повседневная жизнь Петра Великого и его сподвижников
Шрифт:
Желая упорядочить жизнь Алексея, Петр решил его женить. В невесты была выбрана брауншвейг-вольфенбютельская принцесса Шарлотта Христина София (см. портрет). X. Ф. Вебер отмечал, что этим браком отец намеревался «пробудить царевича из его обычной лени влиянием благовоспитанной супруги» (167). Кроме того, будущий брак был замешан на политических расчетах русского государя: старшая сестра Шарлотты, Елизавета Христина, являлась супругой Карла VI Габсбурга, наследника престола Священной Римской империи. Петру хотелось, чтобы его сын стал свояком австрийского эрцгерцога и германского императора, поскольку в то время Россия была заинтересована в союзнических отношениях с Австрией для совместной борьбы с Турцией.
Шестнадцатилетняя Шарлотта была
Первое время этот брак казался счастливым. «Царевич любит меня страстно, — писала наивная принцесса матери, — он выходит из себя, если мне недостает хоть малейшей вещи, а я без ума от любви к нему» (168). Но вскоре Алексей охладел к супруге и начал в пьяном виде жаловаться собутыльникам, что ему навязали «на шею чертовку», которая постоянно сердится на него и не хочет с ним разговаривать. Вероятно, это происходило, когда он являлся к жене в сильном подпитии. Другой причиной раздора в семье царевича стали, как часто бывает, денежные проблемы. У Шарлотты совершенно отсутствовали хозяйственные навыки, и средств, отпускаемых царем на содержание ее двора, постоянно недоставало. Алексей стал упрекать супругу в расточительстве, а та в свою очередь обвиняла его в скупости (169).
Утром 12 июля 1714 года Шарлотта родила дочь, названную Натальей. Ее супруг в это время находился на лечении в Карлсбаде и вернулся в Петербург только в конце декабря. В течение нескольких месяцев Алексей был внимательным и нежным к жене и дочери. Вскоре Шарлотта опять забеременела. И как раз тогда ей стало известно, что у мужа появилась любовница — крепостная «чухонка» Ефросинья Федорова. Алексей Петрович зачислил ее в штат своего двора и жил с ней почти открыто, проводя с женой только часть ночи.
Между тем в Алексее все больше росло раздражение против отца. Он мечтал о том дне, когда Петр умрет. Однажды, осмелев под воздействием алкоголя, царевич заявил собутыльникам: «Когда то, что должно произойти, произойдет, друзья моего отца и моей мачехи узнают, что такое кол… Флотилия сгорит, а Санкт-Петербург погрузится в болота» (170). Но его чаяниям не суждено было сбыться.
Вторая беременность Шарлотты протекала тяжело; кроме того, за десять дней до родов она упала на лестнице и сильно ушибла левый бок. Впрочем, ходили слухи, что она была избита пьяным мужем. 12 октября 1715 года принцесса родила сына Петра. Сначала ее самочувствие казалось удовлетворительным, но затем у нее началась горячка в очень тяжелой форме. В ночь на 22 октября Шарлотта скончалась. В день ее похорон, 27 октября, отец вручил Алексею письмо, в котором упрекал за невнимание к военным делам и вообще за непригодность к правлению и грозил устранить его от наследования престола. Уже через два дня эта опасность стала вполне реальной: Екатерина Алексеевна родила сына, которого назвали Петром. Теперь у государя появилась надежда передать трон другому сыну.
Девятнадцатого января 1716 года Петр послал Алексею письмо с характерным названием «Последнее напоминание еще». «Чем воздаешь рождение отцу своему? — упрекал он сына. — Помогаешь ли в таких моих несносных печалях и трудах, достигши такого совершенного возраста? Ей, николи! Что всем известно есть, но паче ненавидишь дел моих, которые я для народа своего, не жалея здоровья своего, делаю, и конечно по мне разорителем оных будешь. Того ради так остаться, как желаешь быть, ни рыбою, ни мясом, невозможно; но или отмени свой нрав и нелицемерно удостой себя наследником, или будь монах: ибо без сего дух мой спокоен быть не может, а особливо, что ныне мало здоров стал. На что по получении сего дай немедленно ответ на письме или самому мне на словах резолюцию. А буде того не учинишь, то я с тобою как с злодеем поступлю». На следующий день царевич прислал ответ: «Желаю монашеского чина и прошу о сем милостивого позволения» (171).
Спустя неделю Петр вместе с Екатериной отправился в заграничное путешествие. Накануне отъезда он встретился с Алексеем и предложил ему подумать еще полгода. По истечении этого срока, 26 августа 1716 года, он послал сыну письмо из Копенгагена, требуя сделать окончательный выбор: либо отправиться за границу для участия в военных действиях против шведов, либо определить точное время пострижения в монастырь. «И буде первое возьмешь, — писал царь, — то более недели не мешкай, поезжай сюда, ибо еще можешь к действам поспеть» (172).
Алексей выехал за границу, но направился совсем в другую сторону: бежал в Австрию в надежде на помощь императора Карла VI, приходившегося ему свояком. Петр приказал во что бы то ни стало найти царевича и привезти в Россию. Эта сложная миссия была возложена на искусного дипломата П. А. Толстого, которому удалось убедить беглого царского сына вернуться домой. Немалую роль в этом деле сыграло доброжелательное письмо Петра: «Я тебя обнадеживаю и обещаю Богом и судом его, что никакого наказания тебе не будет, но лучшую любовь покажу тебе, ежели воли моей послушаешь и возвратишься».
Алексея привезли в село Преображенское 31 января 1718 года, а рано утром 3 февраля царь собрал государственных министров и высшее духовенство в Большой столовой палате Кремлевского дворца. На заседании присутствовали семь архиереев, пять архимандритов, канцлер Г. И. Головкин, генерал-фельдмаршал Б. П. Шереметев, генерал-адмирал Ф. М. Апраксин, сенаторы И. А. Мусин-Пушкин и Т. Н. Стрешнев, генерал-лейтенант И. И. Бутурлин и многие другие сановники и высшие офицеры. Царевича Алексея ввели без шпаги, как арестанта. Петр обвинил сына в неблагодарности и преступном неповиновении. «Не достоин ли он смерти?» — задал государь риторический вопрос. Алексей упал на колени, признал свою вину и молил царя сохранить ему жизнь и не лишать своей милости. Петр вновь пообещал сыну прощение, если тот откажется от престола и назовет тех, кто посоветовал ему бежать. В дворцовой часовне Алексей поклялся соблюдать отречение и подписал его текст, а вслед за ним свои подписи поставили вельможи и духовенство. После этого Алексей и все собравшиеся присягнули в верности новому наследнику, царевичу Петру Петровичу. Наконец все перешли в Успенский собор на благодарственный молебен, но Алексей остался под надзором П. А. Толстого (173).
В тот же день в доверительной беседе с отцом царевич назвал имена своих сообщников, советовавших ему бежать в Австрию, в том числе — Александра Кикина. Петр немедленно послал Меншикову приказ об их аресте. Началось следствие, к которому было привлечено множество людей, сочувственно относившихся к Алексею. Специально созданная следственная комиссия во главе с Толстым старательно искала следы заговора и государственной измены. Вопреки обещаниям отца, в застенок попал и Алексей, причем Петр лично присутствовал при его пытках. 24 июня 1718 года Верховный суд, состоявший из высших сановников государства, приговорил царевича Алексея Петровича к смертной казни. Через два дня он умер в Петропавловской крепости при невыясненных обстоятельствах. Наиболее вероятной представляется версия X. Ф. Вебера, согласно которой утром «чувствительное душевное потрясение и страх смерти причинили царевичу сильный апоплексический удар» и он скончался к вечеру того же дня (174).
К делу Алексея Петровича было привлечено несколько заметных соратников Петра I. Александр Васильевич Кикин, когда-то очень любимый царем и внесший значительный вклад в дело отечественного судостроения, был казнен. Князь Василий Владимирович Долгорукий, майор гвардии и генерал-поручик, был лишен всех званий, знаков отличия и состояния, отправлен в ссылку в Казань и получил царское прощение только в конце 1724 года. Сенаторы Михаил Михайлович Самарин и граф Петр Матвеевич Апраксин также привлекались к следствию, но были оправданы.