ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ПОДВОДНИКОВ
Шрифт:
Мичман Слюсаренко влез в камеру последним. Точнее, его туда втащили подмышки. Сквозь дымку нерассеявшейся еще гари он с трудом различил лица Ванина и Краснобаева - оба сидели на верхнем ярусе у глубиномера. Внизу командир дивизиона живучести Юдин и мичман Черников тащили изо всех сил линь, подвязанный к крышке люка, пытаясь подтянуть ее, тяжеленную - в четверть тонны - как можно плотнее. Сквозь все еще незакрытую щель в камеру с силой шел воздух, выгоняемый водой из отсеков, он надувал титановую капсулу, будто мощный компрессор. С каждой сотней метров давление
Но тут камеру сильно встряхнуло еще раз. И еще…
– Лопаются переборки.
– Мрачно констатировал Юдин.
Море ворвалось, наконец, в отсеки, круша и давя все, что заключало в себе хоть глоток воздуха. Лишь капсула спасательной камеры продолжала еще свой гибельный спуск в бездну.
Безлюдная, лишь с трупами на борту, с затопленными отсеками атомная подводная лодка завершала свое последнее погружение.
И все же чудо случилось: камера вдруг оторвалась и полетела вверх, пронзая чудовищную водную толщу. Она неслась ввысь, как сорвавшийся с привязи аэростат…
– Что было дальше, помню с трудом, - продолжал свой рассказ Слюсаренко.
– Когда выбросило на поверхность, давление внутри камеры так скакануло, что вырвало верхний люк. Ведь он был только на защелке… Я увидел,как мелькнули ноги Черникова - потоком воздуха его вышвырнуло из камеры. Следом выбросило меня, но по пояс. Сорвало об обрез люка баллоны, воздушный мешок, шланги…
Черникову пришлось хуже - о закраину люка ему снесло полчерепа. Слюсаренко спасло то, что он неправильно надел свой аппарат и потому держал свой дыхательный мешок в руках. С ним, послужившим ему спасательным кругом, его и подняли из воды рыбаки. Слюсаренко стал единственным в мире человеком, которому удалось спастись с километровой глубины… Камера же продержалась на плаву секунд пять-семь. Распахнутый люк захлестнуло волнами, и титановое яйцо навсегда ушло в глубины Норвежского моря.
Вольно или невольно капитан 1 ранга Ванин продолжил старую морскую традицию - командир не расстается со своим кораблем даже тогда, когда тот уходит в пучину. Что бы потом не говорили и не писали о его просчетах в борьбе за живучесть К-278, все свои ошибки и просчеты он искупил самой дорогой ценой - собственной жизнью.
Вдова Ванина - Валентина Васильевна - вместе с дочерью и сыном уехала из флотского гарнизона в Санкт-Петербург. Ей дали квартиру на Васильевском острове. Из окон, как с корабельного мостика, видно только море: белое во льдах и снегах - зимой, синевато-серое - летом.
После всего пережитого и она, и дочь обратились душой к Богу. Недалеко от дома - на Смоленском кладбище - часовня Ксении Петербуржской, прославившейся в народе верностью памяти погибшего мужа, русского офицера. И судьбой, и обликом, и душевной статью вдова командира К-278 весьма близка к этой святой женщине. Хотя сама она, конечно же, так не считает. Очень тревожится
Валентина Васильевна растит внука. Назвать его Евгением, в честь деда, не рискнули, дабы не испытывать судьбу.
На серванте - портрет мужа с черной ленточкой на уголке. Поодаль на стеклянной полочке - хрустальный колокольчик - подарок Евгения, Жени. Думал ли он, по кому будет звонить этот хрусталь?
Вдруг узнала, что камеру с телом мужа подняло исследовательское судно "Академик Келдыш". Бросилась в порт узнавать, что и как… Увы, тревога оказалась напрасной, сердце рвала зря… Трос при подъеме оборвался и стальная капсула-гробница снова ушла на дно морское. Не судьба…
– Как вы думаете, - с затаенным ужасом спрашивает она, - он еще там?
Я стараюсь уверить ее, что он там, то есть покоится в своем подводном саркофаге в целости и сохранности. Крабы до него не добрались. На такой глубине они не водятся. Муж ее остался в море и стал морем. А оно почти у самых стен: значит и он всегда рядом.
Не могу оторваться от снимка из семейного альбома: они танцуют… А над ним уже витает его судьба в виде стального шара, несущегося из бездны вод… И этот женский взгляд… Взгляд вещуньи. Она уже все знает, она уже видит то, что изобразит потом на картине севастопольский моряк-художник Андрей Лубянов. И ни одна Государственная комиссия не объяснит ей, что случилось с кораблем и почему нет ее мужа.
Капитан 1 ранга Евгений Алексеевич Ванин командовал единственной в мире подводной лодкой, которая могла вести боевые действия на глубине в один километр. Этот уникальный корабль был нашей национальной гордостью. Почти такой же, как гагаринский «Восток»…
Вдова командира титановой суператомарины, "корабля 21 века" подрабатывает ныне к своей скудной пенсии за мужа уборщицей в одной их питерских гостиниц.
У нас в стране всякий труд почетен.
ПРИНЯЛ ВЗРЫВ НА СЕБЯ…
Я увидел его на балу в санкт-петербургском клубе моряков-подводников: высокий капитан 3 ранга вел в танце свою жену. В глаза бросился красный охват костыля поверх золотых галунов на рукаве. Каждое движение давалось моряку с большим трудом…
– Кто это?
– Спросил я у председателя клуба Игоря Курдина.
– Это наш флотский Маресьев… У него нет левой руки и правой ноги.
– И служит?!
– Да. Главком разрешил ему остаться в кадрах.
Беда случилась 29 мая 1992 года, когда капитан-лейтенант Дмитрий Лохов вошел в шестой отсек атомной подводной лодки К-502… Раздался взрыв. Неисправный компрессор рванул, как осколочный снаряд. Куски тяжелого железа перебили руку и обе ноги. Лохов упал, даже не потеряв сознания от жуткой боли… Стоявшему рядом флагманскому механику досталось горше - отлетевшая деталь угодила в живот. Через полчаса он скончался на санитарных носилках. И тогда все внимание врачей переключилось на капитан-лейтенанта.