Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века
Шрифт:
Кстати, каково обиталище бедной Лизы? Антоний Погорельский, романтический новеллист первой половины XIX века, оставил описание такой усадебки на окраине: «Лет за пятнадцать перед сожжением Москвы недалеко от Проломной заставы стоял небольшой деревянный домик с пятью окошками в главном фасаде и с небольшою над главным окном светлицею. Посреди маленького дворика, окруженного ветхим забором, виден был колодезь. Перед домом из-за низкого полисадника поднимались две или три рябины и, казалось, с пренебрежением смотрели на кусты черной смородины и малины, растущие у ног их. Подле самого крыльца выкопан был в земле небольшой погреб для хранения съестных припасов» [133] .
133
Погорельский
Итак, социальный статус Лизы Карамзиным соблюден. В отличие от нравственного. Девушка добродетельна, честна и дорожит своей чистотой. Мать предупреждает ее: «Лучше кормиться трудами своими и ничего не брать даром. Ты еще не знаешь, друг мой, как злые люди могут обидеть бедную девушку!»
Между тем крестьянки быстро смекали, как добыть в семейную кубышку «лишнее». Бенкендорф, вспоминая о московском пожаре и вздутых после него ценах на хлеб, писал, что «подмосковные крестьяне самые сметливые во всей империи, но зато и самые развратные» [134] . Вдоль дорог путешествующий легко мог найти услужливую девку или молодую бабу по сходной цене.
134
Бенкендорф А. Х. Воспоминания о кампании 1812 года // Письма русского офицера. Мемуары участников войны 1812 г. С. 392.
В ноябре 1826 года А. С. Пушкин писал из Михайловского приятелю С. А. Соболевскому:
Как до Яжельбиц дотащит Колымагу мужичок, То-то друг мой растаращит Сладострастный свой глазок.Предложение на станции ухи не обманывало ни Соболевского, ни читателей. В Яжелбицах речь шла настолько же о «форели», насколько в Валдае о «сельдях».
У податливых крестьянок (Чем и славится Валдай) К чаю накупи баранок И скорее поезжай [135] .135
Пушкин А. С. Собрание сочинений. М., 1962. Т. 9. С. 242–243.
И в начале века, при молодом Карамзине, и в 1787 году, когда той же дорогой проезжал маркиз Франсиско де Миранда, нравы были сходными. Путешественник записал в дневнике: «На постоялом дворе… девица показала мне комнату и посулила прийти и провести со мной ночь. Она была хороша собой и чрезвычайно ласкова. Я лег в постель, и девушка вскоре явилась». А вот в Валдае ему не повезло: «Приехали в город Валдай, известный красотой и свободными нравами здешних женщин… Я улегся спать, предвкушая завтрашнюю встречу с местными красавицами… [Но] лил дождь, и ни одна из нимф, служительниц Венеры, коими столь славятся эти края, так и не показалась». Чуть дальше неутомимый маркиз утешился: «По моей просьбе кучер привел хорошенькую девушку шестнадцати лет, за что я вознаградил его двумя рублями. Провел с нею ночь, и наутро она ушла очень довольная, получив от меня два дуката» [136] .
136
Миранда Ф., де. Путешествие по Российской империи. М., 2001. С. 214–216,168.
В 1767 году (очень близко ко времени, описанному
На другой день сумма была заплачена. «Крестьянин благодарит Николая-угодника за ниспосланную милость, обращается к дочери, та смотрит на меня и произносит „да“… Я должен удостоверить, что она девственна, ибо должен расписаться, что таковой взял ее на службу… ей будет в радость, коли засвидетельствую перед родителями, что она девка честная. Тогда я сел, поставил ее промеж ног, сунул руку и уверился, что она целая… Девушка, которую я стал звать Заирой, села в карету и поехала с нами в Петербург как была в платье из грубого холста и без рубашки» [137] .
137
Казанова Дж. История моей жизни. М., 1990. С. 561–562.
Неправда ли, всё это весьма далеко от «Бедной Лизы»? Казанова не обижал девушку, накупил ей нарядов, научил говорить по-итальянски. А перед тем как уехать, свел с пожилым художником Пьетро Ротари, который был от Заиры без ума. Характерно требование наемной красавицы: пусть живописец заберет ее из дома батюшки. То есть отец получит еще денег. Заира показывала себя хорошей, послушной, заботливой дочерью. Дальше ее желания не простирались. Разговоры о стыдливости, целомудрии, браке — совсем из другой жизни.
А у бедной Лизы? Ее мысли с самого начала сплетают в себе идею чистоты — телесной и духовной — с возможностью венчания. После первой встречи с Эрастом мать говорит ей: «Ах, Лиза, как он хорош и добр! Если бы жених твой был таков!» Дочь затрепетала от внутренней радости, «щеки ее пылали, как заря в ясный летний вечер; она смотрела на левый рукав свой и щипала его правою рукою». Ее ответные слова выдавали робкую надежду: «Матушка! Матушка! Как этому статься. Он барин, а между крестьянами…»
Эраст и сам под дался прелести «пастушки». «Все блестящие забавы большого света казались ему ничтожными в сравнении с теми удовольствиями, которыми страстная дружба невинной души питала сердце его… „Я буду жить с Лизою, как брат с сестрою, — думал он, — не употреблю во зло любви ее и буду всегда счастлив“». Но вот за «сестру» сватается сын богатого крестьянина, и мать настаивает на устройстве судьбы дочери. «Эраст целовал Лизу, говорил, что ее счастье дороже ему всего на свете, что по смерти матери ее он возьмет ее к себе и будет жить с нею неразлучно, в деревне и в дремучих лесах, как в раю» [138] .
138
Карамзин Н. М. Бедная Лиза. М., 2009. С. 18.
Девушка понимает сказанное как возможность брака. Но Эраст о браке не говорит. Жить у него, быть «ближайшей к его сердцу», но не женой. Тогда кем? Карамзин не отвечал. Пушкин в «Станционном смотрителе» договорил до конца. И вывернул историю наизнанку: девушка, полюбившая проезжего офицера, согласилась стать его содержанкой, а вот отец ее умер от горя. Умрет и мать Лизы после самоубийства дочери. Не помогут деньги Эраста.
В разговоре герой задает еще не соблазненной Лизе вопрос: «Почему же?» Отчего они не могут быть вместе? «Для твоего друга важнее всего душа».