Повседневный сталинизм

Фицпатрик Шейла

Смена мест

«Представляю себе, как поразилась бы "мадам Матильда", узнав, что я, ученица — худенькая модисточка Женька, — стала Евгенией Федоровной, техническим директором.

Вроде чеховского Ваньки Жукова училась я у "Матильды": и самовар ставила, и пол подметала, и к заказчикам бегала... "Мадам Матильда", она же Матрена Антоновна, держала меня в ежовых рукавицах и нередко била.

А теперь я технический директор большой швейной фабрики» [75] .

75

Труд. 1936. 8 марта. С. 2.

История успехов Евгении Федоровны была для 1930-х гг. самой обычной, так же как и ее гордость своими достижениями. То была счастливая эпоха для

людей энергичных и честолюбивых, особенно хорошего, т.е. рабоче-крестьянского, происхожде­ния. Во-первых, экономика стремительно развивалась, создавая все больше рабочих мест для администраторов и специалистов. Во-вторых, существовала правительственная политика «выдвижения» молодых рабочих и крестьян в вузы и на руководящие должности, особенно интенсивно программа «пролетарского выдвижения» проводилась в годы первой пятилетки. Плодом этой программы стала целая когорта инженеров, управленцев и партийных чиновников — выходцев из низов, чувствовавших себя «молодыми хозяевами» Советского Союза и всегда готовых благодарить Сталина и революцию за выпавшую им удачу [76] .

76

О пролетарском выдвижении см.: Fitzpatrick S. Education and Social Mobility... О взглядах выдвиженцев см.: HP. № 518 (XXVI). P. 63; № 517 (XXVI). P. 56; № 543 (XXVIII). P. 4. См. также мемуары Бенедиктова: Бенедиктов И. А. О Сталине и Хрущеве // Мол. гвардия. 1989. № 4.

Миф, подобный американскому мифу о пути «из хижины в Белый Дом», в равной степени пользовался успехом в СССР. Его классическим воплощением может служить фильм «Член правительства» (1939), в котором прослеживается жизненный путь женщины, ставшей из простой крестьянки председателем колхоза, стахановкой, депутатом местного совета и, наконец, — депутатом Верховного Совета, высшего органа государственной власти страны. А. Л. Капустина, реальная женщина с такой же биографией, как у героини фильма, уверенно заявляя, что такое возможно только в СССР, выражала общее убеждение, бытовавшее среди советских граждан.

«Я была 7 ноября в нашей Ленинградской области на празднике. На трибуне встретилась с иностранными рабочими и через переводчиков беседовала с ними. Я рассказала им, что в нашей стране женщины широко вовлечены в управление государством, что я, простая в прошлом, забитая деревенская женщина, являюсь членом союзного правительства. Они так удивлялись, что записали мой адрес, посмотрели мой документ, увидели мой значок и, наконец убедившись, покачали головой. Да, товарищи, для них это чудо, ибо там этого быть не может» [77] .

77

Героини социалистического труда. С. 162-163; История советского кино. Т. 2. М., 1973. С. 173-184.

Разумеется, должность Капустиной как члена правительства была по сути декоративной, давала ей престиж и привилегии, но никакой политической или административной власти. Однако были люди, и немало, которых восхождение привело к власти в настоящем смысле этого слова. Л. Брежнев и большая часть его долговечного Политбюро 1970-х-1980-х гг. являлись выдвиженцами 1930-х гг., большинство из них вышли из рабочих; то же относится и к предшественнику Брежнева Н. Хрущеву. Даже М. Горбачев относился к этой категории, хотя он принадлежал к послевоенному поколению и происходил из крестьян [78] .

78

Fitzpatrick S. Stalin and the Making of a New Elite // Fitzpatrick S. The Cultural Front; Brown A. The Gorbachev Factor. Oxford, 1996. P. 27-28.

Карьере «брежневского поколения» способствовала не только программа «пролетарского выдвижения», но и Большой Террор 1937-1938 гг., убравший целый слой высших должностных лиц и партийных руководителей. Вот несколько примеров, которые могут послужить иллюстрацией к вышесказанному. Г. Ф. Александров, 1909 года рождения, был сыном рабочего, умершего, когда мальчику было десять. Некоторое время он жил беспризорником, прежде чем попал в детский дом и выучился на металлурга. В 18 лет он вступил в партию, а несколько лет спустя был направлен в Московский университет. В 29 лет — защитил докторскую диссертацию и стал профессором истории философии; в 1940-е гг. он был зав. отделом агитации и пропаганды ЦК. С. В. Кафтанов, коллега Александрова по аппарату ЦК в 1940-е гг. и первый заместитель министра культуры в 1950-е, подростком работал на шахте, а в химико-технологический институт им. Менделеева попал через комсомол и профтехучилище [79] .

79

Известия. 1938. 4 окт. С. 3; Правда. 1938. 30 апр. С. 3.

Среди тех, кто занимал в конце 1930-х гг. высшие посты в промышленности, были Р. В. Белан с «Запорожстали» и В. К. Львов с Лениградского Путиловского завода. Львов родился в 1900 г. в семье бондаря, рано осиротел и еще ребенком стал бат­рачить. Во время революции вступил в Красную гвардию, затем — в Красную Армию и служил командиром в пограничных войсках, когда попал в избранную группу выдвиженцев («партийных тысячников») и был направлен в институт учиться на инженера. Белан, сын бедных крестьян, в 13 лет вступил в комсомол в своей деревне, воевал на гражданской войне. Когда война окончилась, его направили на рабфак Киевского политехнического института, и в 1931 г. он окончил институт с дипломом инженера-металлурга [80] .

80

Правда. 1938. 31 мая. С. 3; КП. 1937. 17 дек. С. 3.

Истории этих головокружительных успехов являлись лишь верхушкой айсберга. По всему Советскому Союзу, на всех уров­нях люди меняли свой социальный статус — крестьяне переселялись в город и становились рабочими, рабочие занимали должности технических специалистов или уходили на партийную работу, бывшие школьные учителя становились университетскими профессорами. Везде не хватало квалифицированных работников; везде царили неопытность, некомпетентность и текучка кадров. Стахановское движение стало главным средством продвижения наверх, хотя вряд ли это было его целью с самого начала. После нескольких лет сверхпроизводительного труда на заводе или в совхозе стахановцы вроде самого Стаханова, Александра Бусыгина, Марии Демченко, Паши Ангелиной и пр. требовали вознаграждения и уходили учиться в вузы, становясь инженерами, директорами промышленных предприятий и агрономами [81] .

81

Siegelbaum L.H. Stakhanovism... P. 267-277.

Выдвиженчество было столь неотъемлемой чертой советской жизни, что стандартные анкеты, заполнявшиеся при вступлении членами профсоюза, содержали такую загадочную графу (пункт 8): «Год ухода с производства или оставления сельского хозяйства». Здесь в сокращенном виде наличествовали два вопроса, которые легко расшифровывались советскими гражданами того времени и в той или иной степени справедливо могли быть заданы большинству из них. Первый вопрос полностью звучал так: «Если вы перестали быть рабочим на производстве и перешли на административную должность, когда это произошло?»Второй вопрос имел тот же смысл и относился к крестьянам, оставлявшим деревню и находившим работу в городе [82] .

82

ГАРФ. Ф. 5457. On. 22. Ед. хр. 48. Л. 80-81 (Союз трикотажников, 1935: Личный листок по учету кадров).

Конечно, выдвижение не обязательно приводило к успеху. Некоторые выдвиженцы умоляли освободить их от работы, к которой они были неспособны, — как, например, один бывший пастух, 31 года от роду, выдвинутый в 1937 г. в председатели райисполкома, которого довели чуть не до безумия напряженная атмосфера эпохи террора и издевательства собственных избирателей. Другие цеплялись за свою должность, но их ошибки в работе дорого обходились не только им самим, но и всем окружающим [83] . Упасть можно было быстрее, чем поднимался, а это означало тюремный срок или (во время Большого Террора) 20 лет в Гулаге. Поэтому-то кое-кто считал более благоразумным неоткликаться на песню сладкоголосых сирен выдвиженчества.

83

ЦГАИПД. Ф. 24. Оп. 2г. Д. 48. Л. 197-201 (письмо 1937 г.); McCutcheon R.A. The 1936-1937 Purge of Soviet Astronomers // SR. 1991. Vol. 50. № 1. P. 104-111 (о выдвиженце из Ташкента).