Повторение пройденного
Шрифт:
– Надо, пожалуй, вернуться, - прошептал мне Заикин и вдруг добавил: Как ты думаешь? А то нехорошо получается!
– По-моему, тоже, - сказал я.
Через минуту мы были опять в окопе рядом с трофейщиками и вели огонь по дороге. По ней двигался бронетранспортер, тихий, беззвучный и какой-то пришибленный - видимо, потому, что израсходовал весь свой огневой запас. Вслед за ним три мотоцикла с колясками и группа пеших немцев - человек десять - двенадцать. Немцы стреляли в нашу сторону из автоматов, стреляли довольно
– Ну вот, общая задача у нас оказалась, - бросил нам капитан, перезаряжая свой пистолет.
– А между тем у меня тоже своя задача, ничего общего...
Заикин промолчал.
Мы стреляли по немцам, естественно, пропуская бронетранспортер. Оружие наше - автоматы, винтовки и два офицерских пистолета - не годилось для поражения брони. Немцы замешкались. Свалились под откос два неуправляемых мотоцикла. Пешие фрицы нырнули за дорогу и, отстреливаясь, пробивались вперед.
– Может, добить их?
– спросил сержант.
– А то одних перебьем, а в машине...
И верно, никому из нас и в голову не пришло, что в бронетранспортере наверняка скрывался не один немец. Даже если перебить всех остальных, бронетранспортер уйдет с теми, кто сидит сейчас в нем.
Капитан взглянул на моего младшего лейтенанта, и Заикин словно понял его.
– Пошли, что ли, сержант!
– крикнул он влево.
– Наперерез. Гранаты есть?
Заикин вытянул из карманов шинели две гранаты, взял их в одну руку.
Сержант молчал. Тело его сползло в воду, на дно окопа. И только голова с кроваво-синим пятном под глазом прикинулась к земляной стенке окопа и застыла. Из пятна сочилась кровь.
Капитан бросился к сержанту, выхватил из воды автомат:
– Я пойду, давай гранаты...
Заикин беспрекословно сунул ему гранаты, и капитан, словно кошка, выпрыгнул из окопа к лесу.
– А этих вы добивайте!
– крикнул он на ходу оставшимся в окопе солдатам.
Заикин рванулся куда-то в сторону, ударился лицом в грязь, чертыхнулся и стал вылезать из окопа вслед за капитаном. Я полез за ним.
По лесу мы бежали уже не пригибаясь, и капитан даже не удивился, что мы скачем за ним:
– Давай скорей, наперерез! Вон туда к столбу! Лишь бы успеть!
На опушке леса он споткнулся и полетел вниз под откос к дороге, поднимая руки с автоматом и гранатами.
Мы с Заикиным еле успевали за ним. И вот мы уже в придорожной канаве у столба со сбитым указателем.
– Тише дышите, черти!
– шептал капитан, а сам, как и мы, еле сдерживал дыхание.
Слева по дороге полз бронетранспортер. До него оставалось метров сто, не больше. А мотоцикл? Есть ли за ним мотоцикл? Мы старались разглядеть его, но мотоцикла не было видно. Не видно и пеших немцев. Значит, молодцы наши, добили всех. Или добивали - вдали еще слышны выстрелы.
Бронетранспортер подходил все ближе и ближе к нам.
– Не стреляйте, сначала я, - шепнул капитан, стуча зубами.
То ли от ожидания, то ли от страха его всего трясло.
Мы замерли, прижавшись к земле. Еще минута. Шум мотора все слышнее.
– Спокойствие, главное - спокойствие, - шептал капитан.
Я взглянул на Заикина. Младший лейтенант был сосредоточен и только одним глазом смотрел на дорогу. Второй глаз у него был прищурен, словно он собирался стрелять. Но стрелять пока некуда и целиться некуда. Бронетранспортер полз, лязгая гусеницами, по дороге. Вот он уже совсем близко - двадцать пять, двадцать, пятнадцать, десять метров...
Дорога грохотала, шумел мотор, тяжело сопели капитан и мы с Заикиным.
– Ложись!
– крикнул капитан и бросил две гранаты.
Удар! Треск! Лязг металла!
Капитан схватил автомат и начал стрелять. Из бронетранспортера выскакивали немцы - один, второй, третий. Они валялись, и мы с Заикиным тоже стреляли: он из пистолета, я из автомата.
Бронетранспортер дымил. Шесть немцев уже лежали возле него. Мы замерли - выжидали. Может, будут еще? Но из машины никто не показывался.
Заикин первым предложил:
– Посмотрю...
– Подожди!
– рявкнул капитан.
– Отдохни минутку...
У него тоже не хватало сил подняться. Он улыбался - беззаботно, совсем не по возрасту.
– Ну ладно, иди!
– сказал он через минуту Заикину.
– Тихо.
Заикин вылез на дорогу.
В моей фляжке была водка.
– Возьмите, - предложил я капитану.
– Вот спасибо, дорогой! Вот спасибо!
– Капитан сладко чмокал, повторяя: - Еще глоточек... Вот теперь в самый раз.
– Дай и мне.
– К нам в канаву спустился Заикин.
– Там еще водитель. Готов!
Он взял фляжку, сделал несколько глотков, сказал: "Гадость!" - потом возвратил мне:
– Хорошо. А ты что ж?
Теперь можно и мне. Два глотка - и фляжка пуста. Я надел ее на ремень, рядом с подсумком.
– Двинулись?
– спросил капитан.
– Как там наши?
Мы вылезли на дорогу. Уже отойдя от бронетранспортера шагов на двести, капитан вспомнил:
– А документы? Пойди сбегай. На всякий случай. Мы подождем.
Я возвратился к машине. Расстегивал шинели, пуговицы нагрудных карманов. Считал про себя: раз, два, три, четыре, пять... У шестого в нагрудном кармане было пусто. И в другом - пусто. Пришлось расстегнуть гимнастерку, отколоть булавку. Шесть. Седьмой в машине. Я полез туда. Отвалил немца от смотровой щели. Отвалил с трудом. Руки его застыли на рычагах. Теперь - семь.
Когда я возвратился к офицерам, услышал их разговор:
– А до войны?
– спрашивал Заикин.
– В ВУАПе работал. Не знаете такую организацию?