Пояс шахида
Шрифт:
Пост наблюдения у облсуда отметил давешнюю «девятку» у парадного подъезда, но толком заснять «свидетелей» не удалось: при входе они подняли воротники, надвинули поглубже шапки и вообще, сволочи, спрятали лица. Такая же история повторилась при выходе. Сданные с рук на руки Северу «свидетели», как уже говорилось выше, проявили не присущую горцам проворность: крашеная «девятка» в усадьбу Сулеймана не заезжала, но «свидетели» высадились и шмыгнули за калитку с фантастической быстротой — словно полгода специально для этого тренировались. Отслушать голоса в суде проблемы не составило, но идентификация результатов не дала: искажения и помехи
А сегодня гости расслабились. Результат — налицо. Точнее, результат: три лица. Одно из которых до боли знакомо и навевает столь теплые ностальгические воспоминания, что рука поневоле тянется передернуть затвор снайперской винтовки…
Минут через пятнадцать прибыл Сыч в сопровождении своей неизменной тени — Мо. Оба сильно небриты, с крепким чесночным амбре, в засаленных дохах и войлочных замызганных шапках — крестьяне, одним словом.
Сыч в этой ипостаси чем-то неуловимо напоминал хрестоматийного конокрада. Коренастый, основательный, в меру жуликоватый, круглые совиные глаза, бесшабашный, с сумасшедшинкой взгляд.
Мо по недомыслию можно принять за симпатичного сельского дурачка. Странная блуждающая улыбка на лице, взгляд пустой, бездумный. Глаза его приобретают осмысленное выражение, когда видят врага или хорошее оружие. Враги и оружие — вот две вещи, которые интересуют этого человека. На все остальное Мо наплевать.
— Как успехи? — мимоходом поинтересовался Сыч у братьев.
— И не спрашивай, — угрюмо ответил Василь. — Одни убытки…
Воровато зыркнув по сторонам, Сыч юркнул в «лабаз», сделав знак своей тени, чтобы остался снаружи для контроля за подступами. Мо встрепенулся, взгляд потяжелел, налился свинцом. Наблюдать — значит, где-то рядом могут быть враги. Это уже лучше — жизнь приобретает смысл.
— Присаживайтесь, товарищ крестьянин, — Север, вручив командиру «Canon», выдвинул из-под стеллажа пластиковый бутылочный контейнер и поплотнее прикрыл дверь. — А то ненароком в обморок упадете.
— Интригуете, коллега, — буркнул Сыч, не торопясь включать просмотр. — Чего ты там отснял?
— Скажу банальность, — расплылся Север. — Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать.
Просмотрев начало записи, Сыч машинально нажал стоп кадр, озадаченно крякнул и с глубоким чувством продекламировал:
— Листья дубовые падают с ясеня. Вот ни фуя себе, так ни фуя себе!!!
— А ты присядь, присядь, — засуетился Север, подталкивая контейнер поближе.
Сыч присел, перемотал обратно, полюбовался ещё раз и открыл было рот.
— Это не глюки и не просто совпадение по внешности, — предвосхитил реплику Север. — Это ОН. Приз в студию!
Сыч неопределенно хмыкнул, выбрал кадр поудачнее, «запаузил» его и принялся рассматривать, сосредоточенно хмуря брови. Нет, Гран-при за операторские успехи Север, конечно, не получит. Но полную реабилитацию за свою давешнюю нерасторопность, безусловно, заслужил.
Дело в том, что один из троицы проворных горцев, угодивших в объектив Северовой камеры, был безоговорочно идентифицирован боевыми братьями как Ахмед Сатуев. Ошибка тут исключена: если Север и мог попасть под обаяние случайного внешнего сходства, характерного для многих представителей горской породы, то Сыч в данном вопросе выступал в роли непререкаемого эксперта.
Думаю, вам бы тоже запомнился некультурный мужлан, который с семи метров выпустил в вас тридцать пуль. Учтите также, что спустя две секунды после того, как в вас эти пули не попали, вы намеренно прострелили мужлану правую руку и, взяв в плен, почти два месяца держали его в подвале с целью обменять на деньги (читай — продать). А в процессе этого самого пресловутого обмена старший братец мужлана устроил на вас настоящую облаву по всей ЗОНЕ, в результате чего вы не только остались без денег и заложника, но и едва ноги унесли. И долго ещё после этого вынуждены были озираться по сторонам на предмет сохранения своей дырявой шкуры, а также отказываться от многих рисковых предприятий, которые сулили хороший барыш.
Как вам: запоминающаяся личность? Кроме того, в отличие от братца Ахмед — красавец. Высокий, упитанный, румяный, важный такой, бровьми союзен, блин, кровь с молоком, одним словом. Мистер Нохча-2001 да и только! Мог бы, конечно, стать и мистером 2002, но — увы. Теперь уже все. Теперь вряд ли…
А теперь — пару слов о братце. Ахмед, конечно, красавец, отнюдь не дурак и при случае может развлечь старых знакомцев какой-нибудь маленькой пакостью. Но по сравнению со своим двоюродным братом по отцу, Бесланом Сатуевым, наш красавчик — полный ноль.
Беслан — один из самых, как любят в последнее время выражаться военные умники, одиозных полевых командиров. Хитромудрый стратег, хладнокровный палач и умница — можно даже сказать, настоящий серый кардинал террористического подполья, намеренно не рвущийся на первое место, но пользующийся безусловным авторитетом и поклонением среди широких масс ЗОНЫ и далеко за её пределами.
Так вот, Ахмед — всего лишь порученец своего грозного братца, исполнитель. И если, сбоку от какого-нибудь мероприятия начал мелькать Ахмед, будьте уверены — в этом мероприятии имеются интересы Беслана.
Теперь вопрос. За каким чертом Беслан отправил своего братца в Стародубовск за несколько дней до приговора? Только ли, чтобы поглазеть на процесс?
— Так… Поехал я к дяде Толе, — после непродолжительных размышлений решил Сыч. — Пусть голову ломает — он умный.
— А всего-то делов — вовремя поймать цель в объектив, — скромно напомнил о себе Север. — Правильно?
— Вопросов нет, — рассеянно кивнул Сыч, пихая камеру за пазуху, — Полная реабилитация, братишка. Камеру на час конфискую. Покажу личико дяде Толе. А то ведь не поверит! Все, бывай…
Теперь, уважаемые мои слушатели, пока Сыч с Мо едут с докладом к Шведову, полагаю, следует потратить несколько минут на комментарии. В противном случае у тех, кто впервые знакомится с командой Сыча, могут возникнуть некоторые вопросы по существу. Те же, кто все предыдущие книги читал, могут смело пролистнуть следующие две странички и продолжать далее.
Итак, господа, мои комментарии.
Во-первых — ЗОНА. Никакого покушения на классику: ЗОНОЙ можно назвать любую территорию, на которой творятся странные явления неспецифического характера, не подпадающие под общепринятые параметры. Так вот, ЗОНА, если вкратце, — это все, что за Стародубовском и аж до самой грузинской границы (а за последние два года плюс Ахметский район Грузии). Эта обширная территория по-прежнему декларативно именуется частью Федерации и числится в разряде законопослушных регионов, ей даже аббревиатуру придумали подходящую: СКР (Северо-Кавказский регион). Но команда Сыча и иные хищники, что промышляют в этой области, называют её просто и емко — ЗОНОЙ. Видите, никакого плагиата.