Появляется всадник
Шрифт:
С дороги, ведущая с последних холмов Файля к богатым полям Армигита, открывался такой вид, что Териза, крутя головой по сторонам, начала опасаться за свою шею. Леса остались позади, и она заподозрила, что Армигит слишком открыт и все движущееся по дороге заметно издалека. Вероятно поэтому Армигит и стал таким, каким был; видимо его «я» страдало от того, что он слишком открыт. Однако деревья изредка попадались, даже в низинах, которые явно возделывались до того, как принц Краген и его армия
Несмотря на отсутствие свежих лошадей, Териза и Джерадин продвигались быстро. Он постоянно изучал карту — они пересекали ту часть Морданта, где он никогда не бывал, — и уверял Теризу, что они едут очень быстро. Он пытался как—то поднять ей настроение. Его настроение почему—то не нуждалось в дополнительной подпитке; его живость свидетельствовала, что ему нравится окружающий пейзаж и ясная, четкая цель их пути; нравится, что он возвращается в Орисон. И хотя ночью тьма вынудила Джерадина остановиться и сделать привал, они подъезжали к Орисону согласно графику королевы Мадин — в три дня.
Но чем дальше Джерадин заглядывал вперед, тем чаще Териза задумывалась о том, что осталось позади. Торрент застала ее врасплох, подчеркнула ее неполноценность. Каждая по—своему, королевские дочери поражали ее. Они унаследовали больше храбрости, чем Териза когда—либо мечтала иметь. Ее собственная решимость противостоять Мастеру Эремису отчасти напоминала притворство — притворство, которое так часто удавалось ей в прошлом.
Она посмотрела сквозь пламя костра на открытые пространства Армигита и внезапно пробормотала:
— Джерадин, я что—то недопонимаю.
— Всего лишь «что—то»? — сказал в ответ он, явно стараясь развеселить ее и прогнать угрюмость. — Поразительно, миледи! Мое недопонимание значительно шире. Оно обширно, как мир.
Она посмотрела на Джерадина. Его лицо было как всегда милым и еще более красивым; восторг, не исчезающий из его глаз с тех пор, как уехала Торрент, придавал взгляду и чертам Джерадина новое очарование. Он не заслуживал угрюмости. И ради него она постаралась улыбнуться.
— Наверное, да. Но я могу поклясться, что ты знаешь ответ на мой вопрос.
Он встретился с ней взглядом и улыбнулся. — Ну—ка, ну—ка. — Пляшущие языки пламени создавали впечатление, что он улыбается во весь рот.
И Териза сразу обнаружила, что груз висящий у нее на душе, не так тяжел, как ей казалось.
— Сейчас, — сказала она. — Но сначала мне нужно кое—что объяснить.
Блеск в его глазах, пока он ждал, что скажет Териза, стал ярче.
— Этот камнепад, — сказала она. — Они, должно быть, использовали два зеркала. Разве не так? Одно воплощало изображение камнепада. А второе воплощало его над Низинным Домом.
— Да, — мгновенно ответил он. — Но это же относится
Мы уже говорили об этом, — добавил он.
— Я помню. Это единственное объяснение, какое я слышала, и оно имеет смысл. Два зеркала. Одно показывает камнепад. Другое — плоское зеркало с Низинным Домом. А значит, — ее сердце сжалось, когда она подошла к этой части разговора, — Эремис мог видеть нас в Воплотимом. Должен был видеть нас. Я знаю, я попала в Воплотимое. Иначе я бы не почувствовала воплощения.
Значит, он знает, где мы находимся.
И значит, мы виновны в том, что произошло с королевой Мадин. Ее захватили из—за нас.
— Нет. — Джерадин без колебаний отмел эту мысль. — Этого не может быть. Мы тут не при чем.
— Почему?
— Слишком сложно. Эремис подготовил людей для атаки, и они были в пути раньше, чем мы оказались рядом с Файлем. Имей мы с этим что—то общее, он знал бы, что мы отправились сюда — а не в Ромиш — задолго до нас самих. И его люди не оставили бы нас без внимания. Он был бы рад возможности схватить нас.
Мишенью была королева. Время совпало по чистой случайности. Эремис не может контролировать лавины посредством зеркал. Он должен был ждать возможности напасть.
Териза мысленно покачала головой. Ей не нравились собственные рассуждения.
— Нет. Вероятно, он может контролировать лавины. Я имею в виду, он может вызвать лавину, когда захочет. Ему нужно только сфокусировать зеркало на нужной части горы. И затем, когда захочется устроить лавину, убрать несколько камней.
Джерадин уставился на нее. В его глазах сверкало пламя.
— Ты права. Я никогда не думал об этом.
— Мишенью были не мы, — призналась она. — Но он знает, что мы были здесь. Он мог видеть, что мы уцелели. И как мы ускакали. Он может догадаться куда.
Значит, мы не можем предупредить короля Джойса. Это не принесет никакой пользы. Он узнает, что случилось, тогда же, когда Эремис узнает, что он узнал. У короля не будет времени действовать. То, что мы пытаемся совершить, бессмысленно.
Она остановилась и, затаив дыхание, посмотрела в лицо Джерадину, словно опасалась его реакции.
И почувствовала облегчение, увидев, что он не обескуражен. Его лицо стало задумчивым, но он не казался особенно встревоженным или напуганным. Он тихо заметил: