Пойди туда, не знаю куда. Книга 5. Покатигорошек
Шрифт:
– Ты сможешь принести три золотые монеты? – спросил он шишка.
Шишок оторопел и отрицательно помотал головой.
– Да я верну, как только смогу!
Шишок опять замотал головой:
– Ты не представляешь, как далеко мы ушли! Я отсюда не доберусь до своего клада. А потом один дорогу обратно не найду!
– Да вроде недолго шли, – подивился Нетот.
Шишок распахнул глаза:
– Ты что! Мы же между мирами шли! Тут и время другое, и расстояние…
– То-то я наших мест не узнавал…
Они растерянно потоптались напротив ребенка, пытаясь привлечь его внимание. Нетот посвистел, Медведко походил на
– А почему он такой маленький? – спросил Медведко. – Он же нас и не перевезет даже…
– Мир молодой, и перевозчик ему под стать… – ответил Нетот, но и сам задумался о том, справится ли дитё с лодкой, если даже их заметит. И пришел в сомнение.
В любом случае надо было искать способ переправиться.
К счастью, в этот миг Красный всадник на красном коне проплыл по небу, выглянув из-за облаков. Он повел глазами, увидел Нетота с друзьями, глаза его распахнулись от удивления, словно он уже никогда не ожидал увидеть Нетота живым, и он так засмотрелся на них, что забыл пригнуться, въезжая под следующее облако. Облако сбило с него шапку. Шапка полетела вниз, и по всему небу заиграли огненные всполохи, словно в отдалении пролетела Жар-птица…
Нетот, глядя на всполохи, вспомнил слова Дивы про кольца у себя на руке и прикинул, кто бы из богинь мог ему помочь. Звезда и Луна не казались ему помощницами в преодолении огненной реки, а вот Солнце и его Сестра явно с огнем обращаться умели.
Он принялся тереть золотое колечко у себя на пальце, и, как только оно нагрелось, в небе появилось сияние и проявился прекрасный облик солнечной богини, будто она распахнула ставни. Солнцева сестра улыбнулась Нетоту, вгляделась в то, что происходит с ним и его друзьями, кивнула и сорвала несколько лепестков с цветка, который рос у нее на окошке. Ладошку с лепестками она поднесла ко рту и дунула на нее в сторону друзей.
Лепестки взвились, подхваченные ее дуновением, и закружились в небе. Большинство зацепилось за сполохи, оставшиеся после падения шапки Красного всадника на красном коне, но один, медленно кружась и качаясь из стороны в сторону, долетел до них и упал в огненную реку прямо возле берега. В небе он казался обычным, но вблизи оказался огромным, больше челна ребенка-перевозчика.
Ребенок, надо отдать ему должное, тут же оторвался от своей игрушки и начал тянуть к лепестку руки. Но шишок с Медведко прыжком оказались возле лепестка и вцепились в него, чтобы не унесло течением. Нетот же благодарно поклонился богине, помахал ей рукой, за что был награжден еще одной улыбкой, и небесные ставни закрылись.
Постояв несколько мгновений в переживании произошедшего чуда, Нетот собрался и велел друзьям забираться в лепесток. Его пугали размеры Медведко, но лепесток выдержал. Убедившись в этом, Нетот сломал три сухих деревца, оборвал с них ветки, сделав их шестами, передал друзьям и сам, оттолкнувшись от берега, прыгнул в лепесток. В общем, все как обычно делается, когда плывут на лепестке по огненной реке…
Лепесток отошел от берега, но дальше поперек реки не поплыл, замер. Видимо, пепел мешал. Нетот оттолкнулся посильнее своим шестом от берега, до которого еще можно было дотянуться. Лепесток легко подался и снова остановился, качаясь на невидимых волнах, которые тихо несли его вниз.
Нетот опустил шест в огненную жидкость и оттолкнулся ото дна. Лепесток еще подался в сторону середины реки и опять замер. Зато шест у Нетота загорелся. Он поспешно толкнул им еще раз, но едва достал до дна. Речка была глубока. После этого лепесток отодвинулся от берега дальше, а дно ушло еще глубже. А в руках у Нетота оказался огрызок шеста, полыхающий снизу, словно факел. Он с силой швырнул его в огненную жидкость, надеясь, что это как-то даст толчок лепестку, но лепесток даже не колыхнулся.
– Давайте грести, – сказал Нетот, жалея, что заготовил только три шеста.
Они попробовали грести и быстро остались без шестов, даже не достигнув середины потока. Их медленно несло по реке, а по небу, словно кусочки перовых облаков, так же плыли по огненным сполохам остальные лепестки…
Лепесток не пропускал жар прямо сквозь себя, но с боков защитить он не мог. Стало жарко, и Нетот снял кафтан, а потом и всю остальную одежду, кроме штанов. Медведко глядел на него с завистью. Лепесток, к счастью, в сковородку не превращался. Но ощущение было такое, словно их поставили в печку томиться в горшке …
Тут на небе началось движение воздуха, и облака начало разгонять ветром. С ним и лепестки поплыли куда-то за облака.
– Вот бы и нам ветерок, – мечтательно сказал Медведко, лапой проводя по морде. С лапы дождем лился пот…
– Может, ты позовешь ветер? – повернулся шишок к Нетоту.
– Да! – подхватил Медведко. – Ты же вроде хозяин ветров?
– Был… – только и смог пробурчать Нетот, осознавая, как много из былых способностей не вернулось к нему.
Он невольно задумался о том, что скоро они все изжарятся и в этот раз улететь коршуном не получится, потому что он друзей не бросит. Так и будут жариться вместе… Тут ему пришло на ум, что он мог бы достать откуда-нибудь железное весло. Он не знал, существуют ли такие, но решил попробовать, сунул руку куда-то вбок и начал там перебирать пальцами, словно листая книгу возможностей. И действительно вдруг почувствовал, что рука ухватила какой-то металлический шест. Он выхватил его, и – о чудо! – это было весло, только не из железа, а из чего-то полегче!
– Живем! – крикнул Нетот и принялся грести.
И смог гребнуть раз пять. Но весло из неведомого металла так нагрелось, что обожгло руки. Нетот от неожиданности подбросил его вверх, оно упало на Медведко, и у того затрещала шкура, и запахло паленым волосом. Медведко отбил весло от себя и чуть не перевернул весь лепесток. Весло упало так, что лопасть торчала за бортом, и было видно, как она тает и капает светящимися каплями в огненную воду, где капли, искрясь, сгорают…
– Почему ты не можешь вызвать ветер? – спросил шишок, резким пинком выбивая остатки весла из лепестка.
– Ни малейшего понятия, как это делается… – ответил Нетот. – Видно, когда меня убивали, эту часть меня вырвали без следа… И даже Свет на ум не вернул этой памяти. Как будто у меня в самой природе моей нет такой возможности…
Эта мысль захватила его. Он задумался, что такое эта его природа, если из нее можно вырвать целый кусок, хранящий в себе какие-то свойства. Вот есть та часть, которая может собирать из вещества его тело. Есть такая, которая может строить разум… Значит, была такая, которая могла управлять ветрами? То есть воздухом? Или же не воздухом, а духами, живущими в воздухе?