Пойманные сном
Шрифт:
Не включая света, сонными вялыми пальцами расстегнул куртку и, так и не сняв, рухнул на не застеленную с позднего вечера кровать.
Только стихла загудевшая от возмущения пружина, как сверху на подушку, рядом со щекой спящего хозяина, свалился Шишик. Сманенный соседскими Шишиками на потолок, он успел сбросить им главную информацию. А приглядевшись к цвету ночного неба, заторопился к Лёхину: у хозяина сейчас самые яркие сны! А времени до конца ночи совсем ничего!.. Прыгнул на кровать едва заметный в ночи чёрно-белый Джучи, потянулся носом к "помпошке":
Прислонившись к щеке Лёхина, Шишик засиял: снов-то, снов! Аж один на другой наслаиваются! И - грозно глянул в сторону двери: попробуй кто разбудить хозяина -"помпошка" возмутителю спокойствия такое устроит!.. Кот-пастух не в счёт. Он уже сам пристроился к животу хозяина и дрыхнет.
… А домовые меж тем попивали чаёк. Каждый из семерых закончил рассказ о том, что видел, что заметил. Теперь под внимательными взглядами привидений, наслаждавшихся запахом свежей выпечки, домовые рассматривали налобную повязку Даши. И чем дольше рассматривали, тем в большее приходили недоумение. В конце концов, недоумение вылилось в два основных вопроса: откуда у современной девочки Даши старинная вещь и почему Шишик велел забрать вещь с собой.
По второму вопросу Дормидонт Силыч имел крепкое мнение.
– Небось, вертихвостка какая-нибудь эта Даша. Вот Шишик и решил забрать ценную вещь. Потеряет ещё, не дай Бог… А Шишики - они понимают!
С потолка желтоглазый пушистый ковёр зашелестел хихиканьем, и купцово привидение важно подняло указательный палец: "О!"
Глеб Семёнович сомневался.
– У Шишиков, конечно, свои взгляды на предмет старины. Но чтобы девичью безделушку, которая ценность имеет, может быть, только в краеведческом музее, брать всего лишь на хранение? Не верю. Что - у родителей в доме нет потаённого места, где бы спрятать такую мелочь?
– А мож, эта проныра везде лазит, и нет от неё укромного места?
– Дормидонт Силыч, помилуйте! О чём вы говорите?! Девочка носила повязку давно. И что? Родители видели и не понимали ценности, и тут появляется наш Шишик с требованием припрятать? Не-ет. Это в самой повязке есть что-то секретное.
– Шишик везде гуляет с хозяином, - напомнил Елисей.
– Чего не заметит Алексей Григорьич - то Шишик углядит. Может, он уже где-то видел эту повязочку?
Никодим, домовой Лёхиной соседки, задумчиво высказался:
– Мода такая у людей есть - "ретро" называется. Это когда в дом несут вещи старинные да везде ставят.
– Это ты к чему, Никодимушка?
– Да у Феликса того, пока на кухне кашу варили да прибирались, я всё смотрел на подкову, кверху косяка прибитую. Тоже настоящая.
– И что?
– недоверчиво скосился на него Дормидонт Силыч.
– Шишик пытался её от косяка отодрать да Лексей Григорьичу отдать?
Лица домовых стали задумчивы. Кажется, дедушки старались представить, как маленькая "помпошка" отдирает от доски насмерть прибитую железку. И пошто? Тоже прятать от человека, который её плохо хранит?
Пока они представляли, в кухню заглянул домовой с первого этажа, поздоровался с поклоном всему честному собранию и запел просяще:
– Касьянушка-а! Мил человек, помоги-и! Плачет ведь ребятёночек! Шестой час времени - хозяйка-молодуха ноченьку всю-то не спит!
– Ох, забыл! Ох, забыл!
– заторопился призрак нищего, слетая по прямой к домовому, и оба деловито утопали. И Линь Тай, чуть помедлив, удрал за ними, чтобы послушать песенку, какую придумает Касьянушка. Нравилось ему Касьянушкины колыбельные слушать.
И лишь когда Касьянушка с провожатым исчезли из виду, Никодим, вспоминая, медленно проговорил:
– А ведь Шишик той подковки и не видел. Пока змеища на кухне была - он туда ни ногой. А как уползла с тем Феликсом, в прихожей спрятался. Так и сидел, пока не ушли.
Домовые, не торопясь, отхлебнули чаю и снова задумались. Пока думали, Елисей вспомнил, что не выставил перед гостями вчерашнего гостинца от Лёхина - пряничков с маком. А распробовали - пришли к заключению: если паук над Дашей таков, какова змеища, то природа призраков одна. А потому самое страшное не в них. Ибо змеища-то, уменьши её размеры, является всего лишь скромным ужом, что определили внимательные домовые по жёлтым бугоркам на голове.
– Ах ты, батюшки!
– спохватился Елисей.
– Над Касьянушкой посмеялся, что памяти нет, а сам-то!.. Хозяин-то!.. Ах ты, батюшки!..
Он помчался по подоконнику к газовой плите. Там, рядом с пепельницей для обгорелых спичек, стояла коробка с подарочным набором свечей для торта. Свечки маленькие - как раз по руке домового. Это Лёхин подарил, чтобы Елисею порой, если вдруг понадобится, в темноте ходить не спотыкаясь. Сейчас-то хоть и не ночь, а утро развидняется потихоньку, но всё равно темно. Домовой затеплил свечку о горящую под чайником конфорку и сломя голову бросился в спальню. Шестеро - за ним. А вдруг придётся чем-нибудь помочь?
Первым на огонёк поднял голову Джучи. Зелёные глаза жутко блеснули в темноте.
Домовые подошли тихохонько. Пламя свечи озарило беспорядочно смятую постель, человека на ней - в таком виде, что Елисей даже вздохнул, а соседи зашептались жалостливо. Приткнув свечу на пол, отчего тени на потолке забегали грозные и уродливые, Елисей шагнул было к кровати.
С пушистого бока кота, насторожённо наблюдавшего за вошедшими, съехала "помпошка" и свалилась прямо под ноги домовому.
– Мы тихо… - шёпотом объяснил Елисей.
Шишик остановился у его ноги. Домовой так понял, что "помпошка" то ли сказать чего хочет, то ли сделать… Но того, что произошло дальше, он точно не ожидал. Шишик медленно-медленно раскрыл пасть, усеянную мелкими гвоздиками-зубами, - и внезапно словно клюнул в ногу домового. Елисей отпрыгнул. Постоял, в недоумении глядя на "помпошку", которая слегка раскачивалась с раскрытой в полсебя пастью, сияя жёлтыми злющими глазищами… Попятился… И, подхватив свечку, ретировался без слов. Соседи - за ним. Последним вылетел бывший агент КГБ.