Поймать ночь
Шрифт:
Валериус лёг около неё, вызывая в памяти забытые воспоминания. Обычно он старался не вспоминать те последние часы человеческой жизни. Не вспоминать первую ночь бессмертия.
Облокотившись на локоть, он выводил круги на её груди. И восхищался тем фактом, что Табита совсем не стеснялась своей наготы. Их нагота ни капельки не беспокоила ее.
– Вал?
– напомнила она.
Она не собиралась дать ему возможность ускользнуть от вопроса. Глубоко вздохнув, он задержал руку над её пупком.
– Я убил своих братьев.
Табита
– Они пили и забавлялись с рабынями, когда я появился. Я никогда не забуду выражение ужаса на их лицах, когда они увидели меня и поняли, зачем я пришел. Мне следовало отпустить их, но я не смог, - он отстранился от неё, его глаза переполняли боль и страдания.
– Кто убивает собственных братьев?
Табита села и поймала его за руку, когда он поднялся с постели.
– Они первые убили тебя.
– Как гласит старая поговорка: злом зла не исправишь. Мы были семьёй, а я зарезал их, как незнакомых врагов, - он взъерошил волосы.
– Я даже убил собственного отца.
– Нет, - убежденно сказала она, сжав его руку.
– Зарек убил вашего отца, не ты.
Нахмурившись, он взглянул на нее.
– Откуда ты знаешь?
– Эш рассказал мне.
Лицо Валериуса окаменело.
– И он рассказал, как Зарек убил его? Он пронзил его моим же мечом. Мечом, который я вручил ему после того, как отец молил о спасении.
Табита ощущала его боль и хотела успокоить.
– Без обид, но твой отец был ублюдком и заслужил такую смерть.
– Нет, - не соглашался он, качая головой.
– Никто не заслуживает такого. Он был моим отцом, а я предал его. То, что я сделал - неправильно. Так же неправильно, как та ночь, когда…
У Табиты перехватило дыхание от накатившей на Валериуса ужасной волны вины. Она села прямо.
– Что, малыш? Какая ночь?
Валериус сжал руки в кулак, пытаясь избавиться от детских воспоминаний, но бесполезно.
Снова и снова он видел насилие, слышал крики, и сейчас проносившиеся эхом сквозь столетия.
У него никогда не получалось блокировать их.
Не успел он подумать, что делает, как уже рассказывал ей то, что не говорил ни одной душе на свете.
– Мне было пять лет, когда Кириан умер, и я был там той ночью, когда он пришёл отомстить моему деду. Вот почему я знал, почему Зарек пришёл за моим отцом. И когда я умирал, знал, что надо звать Артемиду. Я…
Он покачал головой, чтобы привести мысли в порядок. Но это было тяжело. События прошлого до сих пор были кристально ясными и преследовали его.
– Мой дед разбудил меня ночью, чтобы рассказать о величайшей победе над достойным противником, хотя она и была достигнута путём предательства. Мы были в зале, когда услышали на улице ржание чем-то напуганных лошадей. Я чувствовал там что-то зловещее. Оно ощущалось в воздухе. Потом мы услышали, как убивают кричащих стражей. Тогда мой дед спрятал меня в кабинете и выхватил меч.
Валериус вздрогнул.
– Через щель в двери я видел все, что происходило в зале. Я видел, как вошел Кириан. Он был совсем взбешен, сражаясь с моим дедом. Дед не мог противостоять его ярости. Но Кириан не удовлетворился простым убийством. Он четвертовал его. Кусок за куском, дюйм за дюймом, пока не осталось ничего, напоминающего человеческое тело. Я закрыл уши и давился рыданиями. Я думал, что меня стошнит, но боялся, что Кириан обнаружит меня и тоже четвертует.
Так я сидел, как трус во тьме, пока в зале совсем не стихло. Я посмотрел и увидел только запятнанные кровью пол и стены.
Он провел рукой по глазам, словно закрываясь от воспоминаний, все еще терзающих его.
– Я выполз из кабинета. Помню, как уставился на свои сандалии, запачкав их в крови деда. И потом я кричал, пока не потерял голос от этого ужаса. Многие годы я продолжал думать, что если бы побежал за помощью, то возможно, спас бы его. Если бы я вышел из кабинета, то смог бы что-нибудь сделать.
– Ты был просто ребёнком.
Ему не нужно было её утешение. Он лучше знал.
– Я не был ребенком, когда ушёл и оставил отца умирать.
Он погладил ее по щеке. Она такая прекрасная. Смелая.
В отличие от него, у неё были моральные принципы и доброта.
У него нет права прикасаться к такому драгоценному, такому бесценному созданию.
– Я недостойный человек, Табита. Я уничтожил всех, с кем имел дело и ты… ты - сама доброта, ты должна жить столько, сколько сможешь. Пожалуйста. Тебе нельзя оставаться со мной, иначе я тебя тоже уничтожу. Я знаю, что так оно и будет.
– Валериус, - сказала она, беря его за руки. Она чувствовала его потребность прикасаться к ней, его желание беречь и защищать ее.
Обнявшись, они молча стояли в темноте.
– Ты - хороший человек, Валериус Магнус. Честный и благородный, и я побью любого, кто скажет, что это не так… даже тебя.
Валериус закрыл глаза, держа Табиту в своих объятиях. Затем обхватил ладонями её лицо и стал целовать, наслаждаясь её запальчивостью и добротой.
И в этот момент, он понял то, что ужаснуло его больше, чем все остальное.
Он влюбился в Табиту Деверо. Он любил ее, бесстыдную соблазнительницу, охотницу на вампиров, грубоватую и ненормальную женщину, которой она была.
И не было ни единого шанса быть с ней. Ни одного.
Что ему делать?
Как он мог отказаться от того единственного, что так ценно для него? Но все же, он любил её и понимал, что должен поступить так.
Она принадлежит своей семье, а он - Артемиде.
Он поклялся служить богине столетия назад. Для Темного Охотника есть только один способ освободиться от этой присяги. Кто-то должен так любить его, что сможет пройти испытание Артемиды.