Поймай ветер в поле. Удержать ветер
Шрифт:
Дядюшка был очень рад моей компании, а кроме него сопровождать меня почти никому не доверяли. Вот и сегодня я вернулась от полковника в приподнятом настроении.
— Ксюша, — окрикнула меня бабушка в тот момент, когда я проходила по коридору второго этажа. — Как провела время?
— Хорошо, спасибо!
— А Якоб, он с тобой?
— Нет. Дядюшка торопился к Оливии. А что-то произошло?
— Не совсем, дорогая, не совсем, — многозначительно произнесла бабуля и подмигнула мне.
— Что? — опешила я. — Неужели опять..-я хотела было произнести слово" цветы", но вовремя промолчала. Вдруг у нас кто-то из гостей, присылавших букеты…
— Посылка от Ярославы. Весьма и весьма ценная, — многозначительно
— Спасибо. Мама всегда что-то присылает, — обрадовалась я, почувствовав в своей груди порыв любви, устремлённый сейчас в Белогорию, к моим родным и близким. — Пойду поскорее и я посмотрю, что мне прислали.
— Конечно, дорогая! Ник сразу же умчался к себе. Лёля что-то там ему написала.
Свою часть маминой посылки я нашла на небольшом круглом столике. Это была плоская вытянутая коробка, перевязанная шелковой лентой, под которую была подложена записка: "Для Ксюши". В ней лежало несколько посланий. Лёлин почерк я давно уже изучила, поэтому едва завидела эту строчку, как улыбка сама собой расплылась по моему лицу. С нетерпением сняла крышку и замерла. Рисунки, очень много….Я по одному вынимала их и осторожно раскладывала, рассматривая каждый в отдельности. На одних- наш Лесной замок, вполне узнаваемый и красочный. На других- знакомые мне лица. Правда, некоторых из них я узнавала благодаря подписи к рисунку. Но это все не важно, ведь у сестренки несомненно талант, который надо непременно развивать. Но не только рисунки лежали в этой посылочке. Письмо от Лёли рассказало, что она уже очень скучает и может быть уговорит родителей и они приедут. Тем более, что мама обещала…
"Тебе, Ксюшечка", — гласила надпись детским почерком на еще одной маленькой коробочке и я с трепетом её раскрыла. На белом бархате лежали необыкновенные украшения и конверт, подписанный: "Для Ксении Хадерсон".
Я нервно сглотнула.
Потому что точно знала, ОТ КОГО он. За прошедшие четыре с половиной года я слишком хорошо изучила подчерк князя Властислава, чтобы сейчас сомневаться в его принадлежности и от кого этот подарок.
Дрожащими пальчиками я осторожно приподняла его, понюхала(этот жест оборотней иногда приводил меня в восторг) и отбросила в сторону. Бумага ничем особенным не пахла, ведь обоняние у людей гораздо слабее, чем у оборотней. Я не оборотень. А вот желания открыть послание и прочесть у меня не возникало. Слёзы сами полились из моих глаз. Я порывисто вскочила, взяла спички и подожгла уголок конвертика. Буквы корчились, извивались, не желая доставаться безжалостному огню. А я все смотрела и смотрела как огонь пожирает строчки…. Даже когда остался только пепел, у меня появилось чувство, что открой я его- мне было бы в сотни раз больнее. В тысячу раз. Мой взгляд упал на комплект, состоящий из кольца и серег с бриллиантами и сапфирами необыкновенной синевы. Вероятно, камень выбирался под цвет моих глаз. Знаю, что голубые камни в Белогории ценятся очень дорого, но меня этот факт нисколько не растрогал. А потом повертела украшения, но примерять не стала. Далее раскрыла шкатулку с драгоценностями и положила их туда, решив, что никогда к ним не прикоснусь.
Взяв оставшиеся конверты, порадовалась тому, как удачно пал выбор на прочтение полученных весточек. Письма от мамы с Радомиром и от Ярика помогли отвлечься от слез, которые вот-вот снова были готовы брызнуть из моих глаз. К счастью, затея удалась. Мама писала, что Прибрежное княжество этой весной подверглось сильному затоплению. Оно причинило немало бед населению. Властислав и Крен, забыв о еде и сне, вместе с простыми людьми трудились, не покладая рук. Строили дамбы, восстанавливали разрушенные мосты. Даже Ярик месяц назад туда уехал и до сих пор не
Послание мамы несколько расстроило и взволновало меня. Я тут же представила оборотня, занятого своими делами, скачущего то в одну сторону княжества, то в другую.
Но непременно возвращающегося в свой замок, где его поджидали женщины, готовые всегда приласкать и согреть постель по первому требованию.
И Нори.
Устав от своих переживаний, я почувствовала, что у меня очень сильно разболелась голова. И не найдя ничего лучше, отправилась на кухню, попросить сварить какао и принести его ко мне вместе со сладостями. Как ни странно, но его запах на меня действует успокоительно. А может быть это необыкновенно вкусный шоколад, что регулярно нам присылает Оливия, делает своё дело.
Проходя по коридору, услышала разговор деда и…графа Даниэля Гринвича!
— Граф, что вас привело ко мне на этот раз? — услышала я голос дедушки. Он звучал ровно и в нем не было недовольства, это я точно отметила.
— Ваша светлость, — раздался серьезный голос отца (как ни крути, но в моих венах течет его кровь), — у меня для вас есть важные сведения.
— Ну что же, пройдемте ко мне в рабочий кабинет, — послышался в ответ голос деда, — раз возникла такая необходимость.
Мужские голоса стали удаляться, а я, хоть и была в домашних мягких туфлях, не посмела за ними следовать, несмотря на свое любопытство. Еще никогда такого не было. Я знала о том, что дед не очень привечал моего отца. А тут согласился на разговор…
Даниэль Гринвич
— Я Вас внимательно слушаю, граф, — произнёс герцог Белтонич и Даниэль кивнул. Он шел сюда ради этого разговора. И ради собственной дочери. С чьим именем в сердце он жил последние годы. Подрастал Люк и малышка Кати, которых он любил. Но Ксения занимала особое место в его сердце, и это грело мужскую душу.
— Это касается Ксении.
— Я так и понял, продолжайте. Может быть чай? Вино?
— Нет, спасибо, герцог. Лучше к делу. В последние годы я несколько расширил семейные активы и среди них-три корабля, что регулярно ходят гружеными различным товаром. Так вот. Недавно я был в соседнем городе и знал, что там в порту как раз стоит мой корабль, направляющийся с грузом покупателю. Я решил навестить судно.
— Какое отношение Ваше судно имеет к моей внучке, граф?
— Минуту, Ваша светлость, сейчас доберемся до сути. Перед тем, как взойти на свой корабль, я решил перекусить и зашел в одно кафе, чьи окна выходят на пристань. И тут на моих глазах произошла одна очень интересная встреча. Точнее, я стал свидетелем спора между отцом и сыном. Они выясняли отношения как раз перед приоткрытым окном, у которого я сидел. Граф Петр Зелинский и его сын Лео были весьма красноречивы.
— Граф Зелинский? — выражение лица Белтонича стало более заинтересованным, — и о чем был спор?
— Граф Пётр настаивал, чтобы Лео был активнее в отношении Ксении. И я бы не придал этому значения, если бы не видел, какими глазами младший Зелинский смотрел на Ксюшу во время бала дебютанток. Девочка действительно была великолепна!
— А что Лео?
— Лео просил отца не встревать в его личную жизнь. Но всё это как бы обычный разговор между родителями и детьми, считающими что, уже выросли и стали вполне самостоятельными.
— Действительно. Но что же Вас так насторожило в этих словах? Или было еще что-то? — поинтересовался Алекс, сидя в жестком кресле из морёного дуба и нетерпеливо постукивал пальцами по рабочему столу.