Поющая в башне
Шрифт:
– Ты уже всем доложила?
– Нет, я просто спросить ходила. Как бы невзначай. Я давно у нее формочки для печенья брала. Она говорит, что одинокому мужчине детей вряд ли дадут. И уж тем более девочку.
– Тебе бы в разведку. Тетя Валя в жизни не догадается, что за одинокий мужчина.
– Саша, перестань! Я серьезно! Никто тебе одному опеку не даст. Тем более, сейчас. Кругом одни скандалы с извращенцами.
– И что ты предлагаешь? У меня нет вариантов. Жениться я не успею.
–
Саша не знал, что ответить.
– А что?
– продолжала мама.
– Я не работаю, у нас квартира хорошая. Мне шестидесяти нет, выгляжу я вообще молодо. И для органов будет логично: младший сын умер, стало одиноко. Я могу наплести про дальних родственников, чтобы объяснить, почему нам именно эти дети нужны. А, Сань?
– Мам, я не знаю... У вас и без того забот полно... Я совершенно не собирался их на вас вешать. Просто звонил посоветоваться.
– Ну и что? А я вот подумала: чем мне еще заняться? Сидеть с твоим отцом целыми днями и друг на друга смотреть? А так бы что-то полезное сделала. Хорошее. Чтобы потом умереть со спокойной совестью.
– Мама! Не начинай!
– И все же. Ты продиктуй мне, что надо сделать, какие документы, а потом я приеду, и ты отвезешь меня к ним. У тебя работы по горло. Хочешь, могу с ними у тебя пожить, хочешь к нам в Питер заберу. Но дети хоть будут дома, в семье, сыты и под присмотром.
Некоторое время Саша озадаченно молчал, но мамины доводы взяли верх.
– Пожалуй, ты права. Сейчас отправлю тебе на телефон список. Как будет готово, пришлю тебе билет на Сапсан. Если надо будет с чем-то помочь - тут же звони. Я пока подготовлю квартиру. Побудете у меня.
В конце концов, никто бы не прошел бюрократические дебри столь же стремительно, как Елена Эдуардовна Самсонова, бывший работник паспортного стола.
Варя позвонила через неделю. На сей раз с утра. Городской телефон стал для него условным сигналом, и едва услышав заветную трель, он выскочил из душа, в чем мать родила и с зубной щеткой во рту, и кинулся к трубке, поскальзываясь и оставляя за собой лужицы.
– Да?
– спросил он, вытащив щетку.
– Саша, это я.
– Слава Богу. Хотел с тобой поговорить.
– Как ты?
– Нормально, - он собрался было сказать, что скучает, но раздумал.
– Ты был в детском доме?
– Нет. Видишь ли, я не имею права посещать детей, потому что я не их родственник.
– А что с судом? Ты не узнавал?
– Его не будет.
– Как?! Только не говори, что их вернут этой женщине! Этой безумной жестокой алкоголичке! Я готова своими руками...
– Варя... Остановись. Она умерла. Чуть больше недели назад. Отравление алкоголем. Теперь они числятся кандидатами на усыновление.
– Ясно.
На другом конца воцарилась тишина.
– Варя? Ты здесь?
– Да, все в порядке, - ее голос прерывался.
– Я тебя слушаю.
– Ты что, плачешь?
– Совсем чуть-чуть, - она судорожно всхлипнула.
– Прости. Просто... я надеялась на хорошую новость... Хотя бы сегодня.
– Почему именно сегодня?
– В день... моего рождения, - до него донеслись приглушенные рыдания.
– Я не успеваю... Если кто-то усыновит Ваню раньше меня... Если их разлучат... Саша, я не вынесу...
– Тогда я очень рад, - он улыбался в предвкушении.
– Чему, Самсонов? Чему ты, черт возьми, рад?!
– отчаянно воскликнула она.
– Что сообщу тебе это именно сегодня. Ни за что не догадаешься, чем я занимался этой ночью.
– Фу! Не думала я, что ты такой мелочный. Хочешь отомстить за мой побег?
– Спорим, ты будешь извиняться за эту фразу?
– Почему?!
– Потому что я полночи собирал детскую кроватку.
Тишина.
– В этот момент ты меня спрашиваешь: «Зачем?» - довольно продолжал он.
– А я отвечаю: «Для Вани».
– Что?!
– Я оформляю на них временный патронат. Точнее, не я, а моя мама. Мне, как одинокому мужчине, могли бы отказать. Она уже собрала документы, завтра приезжает в Москву, потом мы едем знакомиться, и если местные чиновники одобрят, забираем их ко мне. Скажу Кате, что я - твой друг. И ты можешь навестить их в любой момент.
– Боже, Саша! Это правда?
– Да.
– Господи... Я не знаю, как тебя благодарить... Саша, я тебя...
– она запнулась.
– Навещу обязательно. Я очень соскучилась. И по тебе, и по детям, и по Хендриксу. Спасибо тебе. Я - твой должник.
Он снова услышал всхлипы.
– Ты что, опять плачешь?! Женщина, тебе не угодить!
– Я... от радости. Я спать не могла, все думала, как они там... Саша, спасибо, что сделал это ради меня.
– Не ради тебя. Не мог же я бросить детей в беде и запороть себе карму окончательно. А потом, это же временно. Ты ведь еще планируешь взять их?
– Да-да. Не беспокойся. Они замечательные. Ты их полюбишь. Только купи им какую-нибудь одежду. У Ванечки рост девяносто два, а у Кати - сто двадцать восемь. Она очень любит фиолетовый цвет. Купи обязательно какое-то платье. И обувь. Ему - двадцать шестой, с запасом. А ей тридцать второй. Посмотри для улицы что- нибудь непромокаемое. Шапочки обязательно. И купи Ване медвежонка, они тогда его забрали... В общем, он любит засыпать с мягким медвежонком. Только не бери слишком большого. Катеньке надо читать. Потихоньку, но каждый день. Посмотри что-нибудь с крупным шрифтом...